Выпуск 1. Том 5
Шрифт:
— Что такое насчет Кэботов? — перебила Бесс.
— А, вы помните их? Премилые американцы! Они тут жили в прошлом году и недавно останавливались снова. В третий раз они бы уже не приехали. Так вот, мы их арестовали, когда они прибыли в Кале. Очень удобный у них кофр! В нем было триста тысяч фунтов, аккуратными пачками. Результат ограбления поезда в Бедхэмптоне. Разумеется, это лишь капля в море… Отель «Бертрам», повторяю, штаб организации. В ней работает половина служащих отеля. И ряд постояльцев. Некоторые из них являются теми, за кого себя выдают, другие — нет. Настоящие Кэботы, к примеру, находятся сейчас у себя в Штатах, в Юкатане. Ну а еще эти переодевания… Возьмем судью Ладгроува. Запоминающееся лицо — нос картошкой, бородавка. Нетрудно под него загримироваться. Каноник Пеннифазер. Тихий священник из провинции с копной седых волос, всем известно, какой он рассеянный. Его жесты, его манера глядеть поверх очков — все это нетрудно сымитировать хорошему актеру.
— А смысл? — спросила Бесс.
— Это вы меня спрашиваете? Разве неясно? Судью Ладгроува видели рядом с только что ограбленным банком. Кто-то узнал его, сообщил нам. Мы начинаем разбираться. И оказывается, что произошла ошибка и он был в это время в суде. Нам не сразу удалось разгадать, что нас намеренно вводили в заблуждение. Около тех мест, где только что совершались ограбления, видели судью Высокого суда, архидьякона, адмирала, генерал-майора, наконец! А в результате — сплошная путаница. После нападения на экспресс, по крайней мере, четыре автомашины занимались доставкой добычи в Лондон. В ней приняли участие гоночный автомобиль Малиновского, грузовик для перевозки металлолома, старомодный «даймлер» с адмиралом за рулем и, наконец, старенький «Моррис-Оксфорд», который вел священник с копной седых волос. Великолепно задуманная и проведенная операция! Но однажды это преступное сообщество постигла неудача. Этот старый путаник Пеннифазер, вместо того чтобы благополучно улететь в Люцерн, вернулся после полуночи в отель, открыл номер ключом, который забыл сдать, и остолбенел, увидев самого себя, сидящего на стуле лицом к двери. Двойник каноника как раз собирался отправиться в Бедхэмптон, а тут появляется сам оригинал! Бандиты растерялись, но один быстро нашелся. Подозреваю, что это был Хамфрис. Он стукнул старика по голове, и тот упал, потеряв сознание. Полагаю, что кто-то этим был чрезвычайно рассержен. Чрезвычайно! Однако, осмотрев упавшего, они поняли, что он жив, и продолжили свое дело. Двойник каноника вышел из номера, затем из отеля и отправился туда, где должен был играть назначенную ему роль. Что они сделали с настоящим каноником, не знаю. Могу лишь догадываться. Думаю, что позже, той же ночью его отвезли на автомобиле к домику огородника, который жил неподалеку от того места, где должно было совершиться нападение на поезд и где имелся поблизости врач. Следовательно, если бы прошел слух, что каноника видели в тех местах, это бы сыграло им на руку. Им, конечно, пришлось поволноваться, пока каноник не пришел в себя и не стало понятно, что, по крайней мере, три дня выпали из его памяти.
— А иначе они убили бы его? — спросила мисс Марпл.
— Нет, — ответил Дед. — Не думаю. Кое-кто не допустил бы этого. Давно уже стало ясно, что тот, кто возглавляет эти операции, не является сторонником убийств.
— Потрясающе! — сказала Бесс Седжвик. — Фантастика!
Но я не верю, что у вас есть хоть что-то доказывающее участие Ладислава Малиновского во всей этой белиберде!
— У меня немало свидетельств против Малиновского, — сказал Дед. — Он, знаете ли, неосторожен, вертелся вокруг отеля, чего не должен был делать. В первый раз он явился сюда, чтобы установить связь с вашей дочерью. Согласно разработанному ими коду.
— Чепуха! Она сама вам сказала, что незнакома с ним.
— Сказала, но это была ложь. Она в него влюблена. И хочет, чтобы он женился на ней.
— Не верю!
— Вам не положено было это знать. Малиновский не тот человек, который готов распахнуть душу, а свою дочь вы вообще не знаете. Сами же говорили. Вы ведь очень рассердились на Малиновского, когда тот явился в «Бертрам», так ведь?
— Почему я должна была рассердиться?
— А потому что вы возглавляете это предприятие! Вы и Генри. Финансовой стороной дела занимаются братья Хоффман. Они держат связь с банками на континенте и все такое, но глава синдиката, мозг, который задумывает и проводит операции, это ваш мозг, леди Седжвик.
Бесс Седжвик взглянула на старшего инспектора и рассмеялась.
— В жизни не слышала ничего более курьезного!
— Что вы, это совсем не смешно! Вы женщина умная, смелая и отчаянная. Вы многое в жизни перепробовали и решили наконец заняться преступной деятельностью. Тут и волнение, и риск. Вас не деньги прельщали, вам нужна была сама игра, острые ощущения. Но вы не допускали ни убийств, ни избиений, лишь в случае острой необходимости соглашались на то, чтобы жертву оглушили — тихо и вполне профессионально. А знаете, вы интереснейшая женщина! И в самом деле мало найдется среди преступников столь замечательных личностей!
Несколько минут длилось молчание. Затем Бесс Седжвик поднялась с места.
— Я думаю, вы сошли с ума! — Она протянула руку к телефону.
— Хотите позвонить своему адвокату? Самое время, пока не сболтнули что-нибудь лишнее.
Резким жестом она швырнула трубку на место.
— Вообще-то я терпеть не могу адвокатов… Ладно. Будь по-вашему! Да, я стояла во главе этого дела. Вы правильно поняли, что для меня это была игра. До чего ж это интересно! До чего весело грабить банки, поезда и так называемые охраняемые фургоны! Какое упоение — все это обдумывать, смаковать, решать, и я рада, что испытала его! Не следует кувшину часто по воду ходить. Так вы, кажется, сказали? Видимо, это справедливо. А вот насчет того, что Малиновский убил Майкла Гормана, — тут вы ошиблись. Он этого не делал. Это сделала я! — Она засмеялась коротким, нервным смешком. — Не важно, угрожал он мне или… Я сказала ему, что убью его — мисс Марпл это слышала, — и убила. Сделала то, что, по вашему предположению, сделал Малиновский. Спряталась в цветнике. Увидев Эльвиру, выстрелила в воздух, а когда она закричала и к ней подбежал Микки, выстрелила вновь — уже в него. У меня, конечно, есть ключи от всех входных дверей отеля. Через черный ход я проскользнула в свой номер. Мне и в голову не пришло, что вы узнаете, кому принадлежит пистолет и заподозрите Малиновского. Я взяла пистолет из его машины, о чем он и понятия не имел! И, уверяю вас, без всякого желания навлечь на него подозрение! — Она повернулась к мисс Марпл:
— Помните, вы, свидетельница, вы слышали мои слова. Я убила Гормана!
— А быть может, вы это говорите, потому что влюблены в Малиновского? — предположил Дед.
— Я в него не влюблена! — резко отозвалась она. — Он мне друг, и ничего больше. Ну да, мы с ним были любовниками, это так, между прочим, но влюблена в него я не была. За всю мою жизнь я любила лишь одного человека — Джона Седжвика! — И вновь, когда она произнесла это имя, голос ее смягчился. — Но Ладислав — мой друг. Не желаю, чтобы его хватали за то, чего он не делал. Я убила Майкла Гормана. Я уже сказала это, и мисс Марпл меня слышала. Ну а теперь, дорогой инспектор.,. — Бесс Седжвик повысила голос и захохотала. — А теперь — поймайте меня, если сумеете!
Молниеносным движением она разбила окно тяжелым телефонным аппаратом и, прежде чем Дед успел встать на ноги, была уже снаружи, стремительно продвигаясь по узкому карнизу. С прытью, удивительной для его телосложения, Дед подбежал к другому окну и распахнул его. Одновременно он извлек из кармана свисток и громко засвистел.
Мисс Марпл, которой не удалось подняться со стула с той же легкостью, присоединилась к Деду через секунду-другую. Оба они смотрели на фасад «Бертрама».
— Но она упадет! Она карабкается по водосточной трубе! — воскликнула мисс Марпл. — Зачем наверх?
— На крышу. В этом ее единственный выход, и она это понимает. Боже мой, посмотрите на нее! Лазает как кошка! Она похожа сейчас на муху, ползущую по стене! Ничего не боится!
— Она упадет, — пробормотала мисс Марпл, прикрывая глаза от солнца. — Она не удержится…
Женщина, за которой они наблюдали, исчезла из их поля зрения. Дед отошел от окна. Мисс Марпл спросила его:
— Разве вы не собираетесь пойти и…
— Что я могу, с моим-то весом? — покачал головой Дед. — Там внизу мои люди, готовые ко всяким случайностям, вроде вот этой. Однако не удивлюсь, если ей удастся их провести! Таких, как она, встретишь нечасто! — Он вздохнул. — Сумасбродная, неуправляемая натура. Таких невозможно приручить, заставить жить в обществе, подчиняясь порядку и закону. Они сами выбирают свой путь. Есть среди них и святые. Те идут ухаживать за прокаженными или принимают мученическую смерть за веру. Если же берет верх дурная природа, они становятся способны на поступки такой жестокости, что и говорить об этом не хочется. Но попадаются и просто отчаянные. Им бы родиться в ином веке, когда каждый отвечал за себя и сражался за свою жизнь. Случайности подстерегали их на каждом шагу, опасности — тоже. И сами они были опасны для других. Тот мир им был под стать. Этот — не подходит.
— А вы знали, что она задумала?
— Не очень-то. Никогда не знаешь, чего от нее ждать, это — один из ее талантов. Она все обдумала заранее. Знала, что ей предстоит. Сидела, глядела на нас, поддерживая разговор, и думала, смекала, соображала. Мне кажется… — Дед замолчал — с улицы донесся автомобильный выхлоп, свист шин и рычание могучего мотора гоночной машины. Он высунулся в окно. — Ей это удалось, она добралась до своей машины!
Взвыв еще раз, машина вылетела из-за угла на двух левых колесах, и вот уже элегантное белое чудище неслось по улице.