Выпуск 1. Том 5
Шрифт:
2
В усадьбу викария я пришел как в дом родной. Парадная дверь была гостеприимно открыта, и, войдя, я почувствовал, будто у меня груз свалился с плеч.
Миссис Дейн-Колтроп появилась в холле через маленькую боковую дверь. В руках она держала огромную ярко-зеленую пластмассовую бадью неизвестного предназначения.
– Это вы? Привет, – сказала она. – Я так и думала, что вы придете.
Она вручила мне бадью. Я держал ее неуклюже, не зная, что с нею делать.
– Поставьте за дверь, на ступеньку, – нетерпеливо приказала миссис Дейн-Колтроп, словно я обязан был знать, куда надлежит поместить этот странный предмет.
Я сделал, как было велено, затем последовал за хозяйкой в темноватую бедную гостиную, где мы беседовали в прошлый раз.
– Итак? Что вы предприняли? – спросила она. В камине трепетал затухающий огонь, но миссис Дейн-Колтроп энергично разгребла кочергой догорающие головешки и бросила на них полено. Потом знаком пригласила меня сесть, уселась сама и устремила на меня нетерпеливый взгляд блестящих глаз. – Что вам удалось сделать?
По ее деловитому тону можно было подумать, будто мы собираемся на ближайший поезд.
– Вы велели мне действовать. Я и действую.
– Прекрасно! Как именно?
Я рассказал. Рассказал все. И каким-то образом прояснилось такое, чего я и сам прежде не понимал.
– Значит, сегодня вечером? – задумчиво произнесла миссис Дейн-Колтроп.
– Да.
С минуту она молчала, видимо обдумывая услышанное. И тут я не сдержался:
– Как мне это все не по душе! Не по душе, о господи!
– Разве такое может быть по душе?
Ответить, разумеется, было нечего.
– Я ужасно боюсь за нее.
Моя собеседница ласково глядела на меня.
– Вы не можете себе представить... Она проявила такое мужество. Вдруг ей причинят вред...
Миссис Дейн-Колтроп проговорила медленно:
– Не вижу. Не вижу, не понимаю. Каким образом могут они причинить ей вред?
– Но другим-то причиняли.
– Да, верно, можно и так сказать. – В голосе ее прозвучало сомнение.
– В остальном ей ничто не грозит. Мы приняли все возможные меры предосторожности. Физически ей опасность не грозит.
– Но они-то утверждают, что наносят именно физический вред, – возразила миссис Дейн-Колтроп. – Утверждают, что через разум влияют на организм. Болезни, недуги. Интересно, так ли это. И до чего же страшно! Пора положить конец, как мы и решили.
– Однако рискует собой именно она, – напомнил я чуть слышно.
– Кому-то надо было взять на себя весь риск, – спокойно заметила миссис Дейн-Колтроп. – Страдает, конечно, ваша гордость, вам хотелось бы взять на себя самую трудную часть дела. Что же, следует смириться. Джинджер подходит идеально. Она умеет держать себя в руках. Она умница. Такая не подведет.
– Я волнуюсь совершенно из-за другого!
– А вы перестаньте волноваться вообще. Ничего хорошего ждать не приходится, не будем обманывать себя. Но если она умрет в результате эксперимента, то умрет она во имя святого дела.
– Боже мой, как вы жестоки!
– Приходится, – отозвалась миссис Дейн-Колтроп. – Всегда следует предвидеть наихудший исход. Зато какое потом облегчение, когда, к счастью, самое плохое не случилось. Вы даже себе не представляете! – И она успокаивающе мне кивнула.
– Может, вы и правы, – ответил я без особой уверенности.
Миссис Дейн-Колтроп убежденно подтвердила: конечно, права.
Я перешел к деталям:
– У вас есть телефон?
– Конечно.
– После... после визита сегодня вечером мне, наверное, придется поддерживать с Джинджер тесную связь, – объяснил я. – Звонить ежедневно. Можно от вас?
– Естественно. У Роуды слишком людно, а ваши разговоры не должен слышать никто.
– Я поживу здесь, а потом, наверное, поеду в Борнмут. Мне запрещено возвращаться в Лондон.
– Бессмысленно заглядывать вперед, – проговорила миссис Дейн-Колтроп. – Надо пережить сегодняшний вечер.
– Сегодняшний вечер... – Я встал. И произнес нечто мне несвойственное. – Помолитесь за меня... за нас, – попросил я.
– Непременно, – ответила миссис Дейн-Колтроп, удивленная просьбой о том, что для нее само собой разумелось.
На выходе внезапное любопытство заставило меня спросить:
– Откуда взялась бадья? Для чего она?
– Бадья? А, это придут школьники, будут в нее собирать ветки и листья с живой изгороди. Украшать церковь. Бадья на редкость безобразная, но такая вместительная!
Я залюбовался осенними красками. Какое богатство оттенков, тихая, неброская красота...
– Ангелы и пастыри духовные да защитят нас, – сказал я.
– Аминь, – докончила миссис Дейн-Колтроп.
3
В «Белом коне» меня встретили совсем по-обычному.
Тирза Грей в простом шерстяном темном платье открыла дверь и сказала:
– А, вот и вы. Заходите. Сейчас сядем ужинать.
Стол был накрыт. Подали суп, омлет и сыр. Прислуживала Белла. Одетая в черное, она еще больше напоминала персонаж с картины какого-нибудь примитивиста. Сибил имела вид более экзотический. Она облачилась в длинный, шитый золотом наряд павлиньей расцветки. Бус она на этот раз не надела, но ее запястье охватывали толстые золотые браслеты. Она почти не притронулась к еде. Разговаривала с нами как бы издалека, словно уже находилась в ином мире. Это должно было, видимо, производить на окружающих впечатление, на самом же деле выглядело как надуманная театральная поза.
Тирза Грей овладела разговором – болтала о деревенских делах. В этот вечер она ничем не отличалась от типичной английской старой девы, интересующейся только местными событиями, деловой и милой.
Я думал про себя, что попросту сошел с ума. Помешался окончательно. Чего бояться? Даже Белла на сей раз казалась просто неграмотной и тупой старухой-крестьянкой, как множество ей подобных в узком деревенском мирке.
Мой разговор с миссис Дейн-Колтроп представлялся мне теперь невероятным. Мысль о том, что Джинджер, с выкрашенными волосами и под чужим именем, веселая, разумная Джинджер в опасности и что эти три обычные женщины могут ей причинить вред, казалась смехотворной.