Выпускной бал в чистилище
Шрифт:
– Он в гараже, – безо всяких предисловий объявила Джиллиан Бэйли, появившаяся на пороге. – Обойди дом сбоку и постучись погромче. Он там что-то слушает… так что, если не откликнется, просто зайди внутрь.
Из гаража доносились звуки какого-то трэш-метала годов примерно восьмидесятых. Мэгги не знала названия группы. Обычно ее не интересовала музыка, под которую она не могла танцевать. Интересно, почему он выбрал именно эту группу, так не похожую на все, что ему прежде нравилось. Джонни не отозвался, когда она постучала в дверь гаража. Толкнув дверь, она вошла в полутемное просторное помещение. В самом дальнем углу стояла песочного цвета «Тойота-Камри» с поднятым капотом. А прямо перед Мэгги красовался принадлежавший Джонни «Бель-Эр». Мэгги восхищенно ахнула и обошла машину, изумленная ее безупречным видом: за ней явно тщательно ухаживали.
– Это твоя машина! – возбужденно воскликнула она и оглянулась в поисках Джонни, радуясь, что им будет о чем поговорить.
Он выглянул из-под капота сестринской тойоты. Низ футболки у него был в масле: наверное, он, сам того не замечая, по привычке вытирал руки об одежду. С тех пор как они виделись в последний раз, он подстригся. Прическа немного отличалась от его обычной стрижки по моде пятидесятых, но выглядел он почти так же, как прежде. Он был в сидящих на бедрах джинсах – Мэгги отметила, что он закатал штанины, сделав широкие отвороты, тоже в стиле пятидесятых, – и в простой голубой футболке. Он исхудал, но двигался без видимых усилий; казалось, он полностью оправился от ранения. Он кивнул на свою машину и пытливо взглянул на Мэгги.
– Откуда ты знаешь, что она моя? – спокойно спросил Джонни.
– Ты мне рассказывал, – так же спокойно ответила Мэгги. – Один нефтяник, который жил в городке по соседству, забыл поставить машину на ручник, когда поехал к водохранилищу шпионить за женой. Машина скатилась с холма и утонула, как набитый булыжниками мешок. Он сказал, что, если ты ее вытащишь, машина твоя. Вы с Джимбо и Картером сумели ее достать. Ты разобрал ее на детали, вычистил и снова собрал в лето перед выпускным классом.
Мэгги провела рукой по гладкому черному боку шевроле, подошла к задранному, как и у «Тойоты-Камри», капоту. Она не хотела смотреть на Джонни, но все же не удержалась. Выражение лица у него было ошеломленное, и Мэгги постаралась не рассмеяться. Он пробурчал что-то невнятное, никак не прокомментировав то, что она так много о нем знает.
В гараже повисла тяжелая тишина, и Мэгги попыталась придумать, о чем бы заговорить.
– Что ты получишь, если заплатишь блондинке цент за ее мысли? – наугад спросила она.
– Э-э? – Джонни посмотрел на нее из-под капота своего шевроле.
– Это шутка. Что ты получишь, если заплатишь блондинке цент за ее мысли?
– И что же?
– Сдачу, – ответила Мэгги и подняла брови.
Джонни пристально уставился на нее, а потом покачал головой. Мэгги попробовала еще раз:
– Кем работает брюнетка, рядом с которой стоит блондинка?
Джонни молчал.
– Переводчиком, – сама себе ответила Мэгги уже не так весело.
На этот раз Джонни даже не поднял головы от внутренностей машины и не взглянул на нее.
– Что сказала блондинка, заглянув в коробку колечек к завтраку? – уныло проговорила Мэгги.
Эта шутка нравилась ей больше других. И ему тоже. Раньше.
Снова никакого ответа.
– «Ой, смотрите! Семена бубликов…» – вяло закончила Мэгги.
Джонни с грохотом захлопнул капот и вытер тряпкой руки.
– Я что, смеялся над твоими шутками? – резко спросил он.
– Только над шутками про блондинок. Я пробовала пересказывать тебе шутки про «тук-тук», но ты мне сказал, что они кошмарные. – Мэгги улыбнулась своим воспоминаниям.
Джонни нравились шутки про блондинок, и Мэгги каждый день старалась пересказать ему новую. Она даже стала называть их «шутками про Джонни», потому что он сам был блондином.
– Давай послушаем про «тук-тук».
Мэгги немного подумала.
– Тук-тук.
Джонни нетерпеливо вскинул бровь, ожидая продолжения.
– Ты должен спросить: «Кто там?» – подсказала Мэгги.
– Кто там? – повторил за ней Джонни.
– Тыпа. – Она немного подождала. – Говори: «Какая еще Тыпа?»
– Какая еще Тыпа? – мрачно пробурчал Джонни.
– Ты почему мне дверь не открываешь?
Джонни закатил глаза, а Мэгги хихикнула, радуясь, что он хоть как-то отреагировал.
– Да уж. Совсем не смешно. Но мне не верится, что шутки про блондинок нравились мне больше, чем это, – угрюмо проворчал он.
Мэгги постаралась не поддаться охватившему ее отчаянию.
– Почему тебе так сложно поверить, что мы были друзьями? – тихо спросила она. А потом подошла поближе к нему и остановилась, сунув руки в задние карманы джинсов.
– Не знаю, Маргарет. – Он снова встретился с ней взглядом. Ее глаза показались ему голубыми льдинками. – Может, потому, что я родился в тысяча девятьсот тридцать девятом, а сейчас две тысячи одиннадцатый, но я по-прежнему выгляжу на девятнадцать. – В голосе Джонни ясно звучал сарказм. Он пошел к ней, вытирая руки о тряпку, и остановился меньше чем в полуметре. – А может, потому, что я никак не возьму в толк, где меня носило последние пятьдесят с лишним лет, и никого из тех, с кем я был знаком, нет рядом, так что никто не может мне ничего объяснить.
Теперь его голос звучал гораздо громче, а щеки раскраснелись. Он скрестил руки на груди и взглянул на нее еще раз, и еще, а потом впился взглядом в очки, сидевшие у Мэгги на переносице. – А может, мне сложно поверить в это, потому что я тебя совершенно не помню…
– Знаешь, необязательно вести себя как козел, – парировала Мэгги, в свою очередь скрестив руки на груди. – Ты за этим меня позвал? Чтобы опять рассказать мне о том, что меня и запомнить-то невозможно? – Мэгги подтолкнула очки выше к переносице, хотя они ни на миллиметр не сдвинулись со своего обычного места. Она чувствовала, что вот-вот разрыдается, и пыталась сдержаться. Она не станет снова плакать из-за Джонни Кинросса. Только не у него на глазах. Она еще сохранила остатки гордости.