Выпускной бал в чистилище
Шрифт:
Он не стал отпираться, отвергать ее обвинения, а лишь упрямо посмотрел на нее и снова заговорил:
– Так, значит, Маргарет…
– Мэгги!
– Мэгги. Получается, только ты одна знаешь, чем я занимался и где был все это время. Ясное дело, мне хотелось бы об этом услышать. И я подумал: может, ты мне расскажешь? – Он старался говорить беззаботно, но за его напускной небрежностью слышалось напряжение.
Мэгги почувствовала, что ее сердце чуточку смягчилось.
– Я знаю только то, что ты сам мне рассказал, – хмуро ответила она. – Я переехала сюда около года назад. Прошлым летом я начала работать в школе. И сразу заметила разные странности, но мне они не казались чем-то особенным… я думала, это все Гас.
– В смысле?
– Гас – это школьный уборщик… Пожилой мужчина, который пару раз навещал тебя в больнице.
Джонни кивнул.
– Я думала, что это Гас включает для меня старые песни, когда я работаю одна. А потом я однажды увидела тебя в коридоре. Ты меня напугал. Я не знала, кто ты такой, но Гас сказал мне, что в школе есть… призрак. На протяжении последних пятидесяти лет, с той самой ночи, когда погиб твой брат, он порой видел тебя в школе. Когда он в первый раз заметил тебя, то сообщил в полицию, и они обыскали все здание. Гас только потом понял, что ошибался. Но он думал, что ты погиб… и стал призраком, и остался бродить по школе. Правда, эта его теория не объясняла, почему я тебя касалась, как самого обычного человека. Я решила узнать как можно больше о той трагедии и о твоем исчезновении, а потом пришла в школу и… – Мэгги сглотнула, решив, что он вполне может счесть ее сумасшедшей, но может и не счесть, потому что само его существование уже доказывало, что произошло нечто крайне странное.
– И… что?
– Я пришла в школу и… стала с тобой говорить, звать тебя. Я спрашивала у тебя, действительно ли ты однажды спас меня в школе. В конце концов я пришла в вестибюль… на то самое место, где вы с Билли…
– Погибли? – Его голос звучал язвительно, словно она сказала что-то очень обидное. Ему нелегко было все это принять.
– Куда вы упали, – резко парировала Мэгги. – И ты вдруг оказался там. Просто… вдруг возник… из ниоткуда. Ты говорил со мной с минуту. Ты был потрясен тем, что я тебя видела, и я, честно говоря, тоже была этим потрясена. Прежде я уже видела призраков… но не таких, как ты. Ты тоже видел меня, ты говорил со мной, ты казался мне настоящим, из плоти и крови… – Мэгги снова замолчала, не зная, о чем еще рассказать. Ей отчаянно хотелось сесть.
У стены стоял складной стул, и она с облегчением опустилась на него. Джонни прислонился к дверце тойоты и, прищурившись, наблюдал за ней.
– У меня было тело из плоти и крови… но меня никто не видел. – Реплика Джонни прозвучала не как вопрос, а, скорее, как краткий пересказ ее слов.
Мэгги кивнула.
– Ты говорил, что словно застрял между прежней жизнью и небесами. Говорил, что упал с балкона и потом видел, как Билли лежал рядом с тобой. Тогда ты понял, что он погиб. – Мэгги чувствовала, что ее снова затопило горе. Правда, на этот раз она горевала не о себе, а о нем. Ее голос чуть дрогнул, но она заставила себя продолжить рассказ.
Он весь подобрался, заметив тоску в ее голосе, но молчал, пока она пересказывала тот кошмар, который ему довелось пережить.
– Ты сказал, что чувствовал, как смерть тянет тебя за собой. Ты знал, что умираешь. Ты говорил мне, что понял, что нужно бороться. Тебе не хотелось оставлять маму. Ты не хотел, чтобы она горевала по двум своим сыновьям, пусть даже из вас двоих выживешь ты, а не Билли. Понимаешь, ты винил себя в смерти Билли. Тебя разрывали на части боль и чувство вины, и ты боролся… ну да… боролся со смертью. – Все это звучало чересчур мелодраматично, но она не могла найти других слов, чтобы пересказать ему то, о чем он сам ей рассказывал. – Ты сказал мне, что отказался умирать. Тогда ты ощутил… как что-то треснуло, а потом увидел луч света. Когда ты после этого пришел в себя, в школу уже приехали полицейские. Потом прибежала твоя мать. Но тебя никто из них не видел и не слышал. Когда полицейские забрали Билли, ты решил последовать за ними, но не смог выйти из школы. Тебе казалось, что за пределами школы ничего нет, только черная пустота. Ты говорил, что оказался в ловушке.
– И оставался в ней все это время? – недоуменным шепотом спросил Джонни. – Да как такое возможно? Я помню, как упал. Помню даже то, о чем ты говоришь… чувство, что я борюсь со смертью. Но и только. Я очнулся в больнице, так, как будто все это случилось вот только что. У меня даже рана была.
– В чистилище у тебя не было ран. Ты называл то место чистилищем. На тебе не было ни капельки крови. Твоя одежда не пачкалась и не снашивалась, тело не менялось со временем, волосы всегда были в идеальном порядке. Ты не был обычным человеком, но и ангелом тоже не был. Ты мог одной только силой мысли совершать потрясающие вещи. Ты говорил мне, что энергия не возникает и не исчезает, что она просто перенаправляется. Ты мог управлять энергией. Даже лечить мог! Взгляни вот на этот шрам! – Мэгги вскочила и, задрав рукав своей фиолетовой футболки выше локтя, продемонстрировала Джонни запястье. На бледной коже виднелся шрам от ожога, похожий на розовый полумесяц. – Я обожглась… а ты прижал ладонь к ожогу… и вылечил его.
Джонни протянул руку и коснулся пальцами неровного края шрама у нее на руке. Прикосновение было легким, но Мэгги почувствовала, что ее словно пронзило током до самых кончиков пальцев. Как же ей недоставало того, прежнего Джонни, который ее любил! Она бы все отдала, лишь бы его вернуть. Тоска по нему ударила ее в грудь, как порыв ледяного ветра, и она невольно поежилась. А потом выдернула у Джонни руку и отвернулась. Ей нужно уйти. Она так больше не может.
– Мэгги. – На этот раз голос Джонни прозвучал мягко. На миг ей показалось даже, что это голос прежнего Джонни. – Что еще? Что еще я умел делать? Как я проводил время?
– Ты говорил, что много читал. Иногда ты даже читал мне вслух.
Джонни вскинул брови и недоверчиво фыркнул:
– Ненавижу читать. Попробуй еще раз, дорогуша.
Мэгги вся подобралась, чуть подняла подбородок. Джонни уже успел запомнить, что это ее боевая стойка.
– Об этом ты мне тоже рассказывал. А еще ты говорил, что прочел почти все книги в школьной библиотеке, потому что это помогало тебе отвлечься.
Он промолчал. Мэгги отвернулась от него и пошла прочь.
– Мы с тобой когда-нибудь танцевали?
Она развернулась и уставилась на него, раскрыв рот.
– Почему ты спрашиваешь? Ты что-то вспомнил?
– Мы с тобой когда-нибудь танцевали? – резко повторил он свой вопрос.
– Да, – выдохнула Мэгги, – мы танцевали. Я люблю танцевать. Ты говорил, что часто смотрел, как я танцую. А потом однажды ты и правда стал со мной танцевать. Ты прекрасно танцуешь. Ты это помнишь?
Он отвернулся, оперся о капот тойоты.
– Мне приснилось, что я с тобой танцевал… но во сне все было не так, как в твоих рассказах. Все происходило в пятьдесят восьмом году и было точно таким, как наяву, – все, кроме тебя. Я не забыл тот сон. И знаешь, он больше похож на воспоминание. Но ведь этого быть не может. Если только ты не училась здесь в пятьдесят восьмом. – И он взглянул на нее, вопросительно вскинув бровь.
Она покачала головой:
– Нет.
Ей это только снилось.
– Ну да. Я так и подумал.
И он склонился под капот «Камри» и принялся изучать ее внутренности. Мэгги молча наблюдала за ним. Может, он, как и она, просто больше не может все это слышать. Пока не может.
– Я принесла тебе кое-что, – проговорила она, выдержав паузу.
Он не ответил ей, даже не высунулся из-под капота тойоты.
– Тут вырезки за годы, пока тебя не было. Их собирал Роджер Карлтон. Он так и не смог смириться с тем, что ты исчез. Похоже, он был слегка одержим этой историей.