Вырай. Триединство
Шрифт:
Искатель обрадовался, в несколько широких шагов достиг стойки администратора и присел.
— Здорова! Манька, я рад, что ты жива!
— Ой, дура-а-ак, — протянула ведьма. — Ты чего сюда залез? Как выбираться будем, ты подумал? Надо было снаружи помогать!
— Сама ты дурочка, — обиделся Слава. — Чем я вам помог бы оттуда? У меня нет нихрена, вон, дробовик секунду назад только добыл. А из колдовских прибамбасов у меня парочка вуду-кукол, зелье правды и мазь для привлечения противоположного пола! Здесь боевое продавать запрещено вообще-то, даже из-под полы не рискуют.
Снаружи раздался рёв. Голему надоело изображать баррикаду, он собрался воедино и попёр на людей.
— Ещё кое-что есть, конечно, — продолжил Слава, — но всё бестолковое, в прямом столкновении бесполезное. Привет, мужик, классная ночнушка. Я Славка.
— Егор.
— О, ты русскоговорящий, из наших? Круто.
— Надо решать, что делать дальше. Дробовик заряжен? — прервал знакомство Максим.
Снаружи загрохотало. Солдаты наколдовали лёд, голем поскользнулся и рухнул, сотрясая землю. Части тела, искрясь, разлетелись в воздухе, но тут же перегруппировались. Колдовская кукла снова стояла и расшвыривала врагов.
Правда, голем не отличался сообразительностью. Пока его отвлекали, небольшой отряд из нескольких человек прокрался за его спиной к двери.
— Два патрона, — ответил про оружие Слава, — да и не пофигу? И без него справимся. Марина, ну? Ты-то что тупишь? Я ж к тебе не просто так прорывался. Держи.
С этими словами он снял артефакт и кольцо, протянул кузине. Та задохнулась от восторга, схватила Славку за голову, притянула к себе и крепко поцеловала в лоб.
Двери от ударной волны разлетелись в стеклянную крошку.
Здравствуй, хранительница. Наконец-то мы снова вместе.
Глава 15
Френдли не волновался, так как был уверен, что полиция и армия прекрасно справятся с досадным недоразумением под названием «попытка побега». К тому же благодаря пленникам запас Магопрена за последнюю неделю значительно увеличился. Да, побочный эффект не позволял силовикам использовать его на постоянной основе, но преждевременная старость не такая уж большая цена за экстрасенсорные способности.
Сам Френдли дряхлости не боялся. Никто в поселении не знал, сколько лет ему на самом деле. Выглядел мэр максимум на шестьдесят, хотя родился в тысяча девятьсот тридцать третьем году. Артефакт, наследие давнишнего предка, обладал изумительной в своей силе омолаживающей способностью. Он не делал человека юным, лишь «консервировал» в идеальном состоянии, а это не всегда молодость.
Для Френдли идеальным был возраст пятидесяти трёх лет. Как раз тогда он дозрел до отказа от кофе, сладкого, алкоголя и жирного мяса, оценил прелесть регулярных физических нагрузок, крепкого сна и свежего воздуха. Он всё ещё мог познавать радости секса без помощи фармакологии, но уже не был от него настолько зависим, как в двадцать пять. Конечно, большинство людей чувствовали себя гораздо, гораздо хуже уже в сорок пять или даже в сорок, но у Френдли было преимущество — богатство.
То, что здоровье нельзя купить за деньги, огромное заблуждение.
Сам он сознательно старался как можно реже использовать Магопрен. Слишком невероятным и притягательным был его эффект, а зависимости, любые, Френдли всегда считал проявлением слабости. Поэтому он смиренно проживал жизнь обычного человека и вводил себе препарат в исключительных случаях.
Хотя какая жизнь обычного человека, если у него на шее двадцать четыре часа в сутки висел артефакт.
Мэр демократично делил жилой комплекс с несколькими уважаемыми семьями почётных граждан, занимал лишь восьмиугольное основное здание и несколько этажей в западном крыле. Естественно, не один, а со штатом прислуги и секретарей. Его семья, до Катастрофы очень многочисленная и, по его мнению, состоявшая исключительно из лоботрясов, сгинула практически вся, кроме племянника с нестандартными сексуальными предпочтениями, которого до армагеддона Френдли и за человека-то толком не считал.
Изменившееся мироустройство заставило слегка пересмотреть свои взгляды. К тому же Джозеф оказался на редкость верным, умным и порядочным. Да и его служба в полиции говорила о храбром и благородном сердце. Реакция на смерть единственного родственника оказалась неожиданно болезненной, поэтому мэр сейчас скорбел, параллельно «подбивая» финансовый баланс как города, так и свой лично. После этого он собирался составить график рейдов за Туман на ближайшие две недели. Естественно, не прекращая скорбеть.
За окном что-то громыхнуло. Френдли досадливо поморщился — люди всё никак не могли разобраться со взбунтовавшимися подопытными и решил, что график можно будет составить и после обеда, когда станет ясно, сколько человек из личного состава погибнут или окажутся ранеными.
«Слишком они расслабились в последний год. Ни одного серьёзного противостояния, а это расхолаживает. А значит, смерти будут обязательно. Но и хорошо, остальные станут более собранными».
Игнорируя всё усиливающийся на улице шум, он снова взялся за калькулятор, но на груди внезапно дрогнул артефакт.
Френдли замер. Цилиндрическая подвеска из светло-серого металла, покрытая узором, имитирующим древесную кору, никогда не проявляла себя подобным образом. Она вообще никогда и никак себя не проявляла. Обычное украшение с приятным омолаживающим бонусом, и больше ничего. Даже когда Френдли на время превращался в мага, артефакт не вступал с ним в беседы, не делился эмоциями… в общем, не оживал, как осколки Марины. Мэр Манхеттена вообще не знал, что такое возможно. В принципе, как и покойная Прасковья, которая понятия не имела об «обратной связи» Древа жизни.
Древо дёрнулось ещё несколько раз, а потом мерно и тихо завибрировало и уже больше не успокаивалось. В груди поселилось ощущение, что на волосяном шнурке висит маленький, размером со спичечный коробок, но очень громко мурлычущий кот.
Френдли не смог бы управлять Манхеттеном так эффективно, если бы не умел думать. Слишком долгий отлов беглецов и странное поведение артефакта, скорее всего, были связаны, поэтому он отложил работу и подошёл к окну. И увидел не очень обнадёживающую картину.