Вырай. Триединство
Шрифт:
Люди метались в панике, размахивали руками и страшно кричали. Почётные граждане, наёмные работники, рабы в оранжевых жилетах и силовики — все вперемешку. Большинство бежало к мосту, но кое-кто, не разбирая дороги, нёсся к берегу и прыгал в воду. Издалека Френдли мог разглядеть лишь какие-то странные тучки, которые очень быстро перемещались и, словно живые, окутывали то одну, то другую жертву. Повинуясь внутреннему чутью, мэр протянул руку и закрыл окно. И вовремя — одна из таких туч ударилась о стекло и растеклась по нему шевелящимся осиным ковром. Хозяин города испуганно отшатнулся от окна, но, едва насекомые в едином порыве взлетели и исчезли из поля зрения, взял себя в руки и снова выглянул на улицу, хотя, конечно, деталей с такого расстояния он разглядеть всё равно не мог.
Не все подчинённые поддались панике. Человек восемь не бежали, а вполне организованно отступали, периодически переходя в наступление. Противостояла им компания из трёх мужчин и одной женщины, причём Френдли не сразу разобрал, что женщину поддерживают с двух сторон — видимо, без помощи она не могла стоять. Поэтому мэр предположил, что переполох с осами устроил второй экстрасенс — разве много наколдуешь, когда ноги не держат? К тому же он прекрасно знал, сколько крови сцеживают лаборанты, старательно доводя содержание колдовской энергии в сосудах до мизерного количества и не давая ей восстановиться.
Но он ошибся. Мужчина, издалека похожий на сбежавшего пациента больницы, не пользовался магией. Он вполне уверенно отстреливался с помощью невесть как попавшего в его руки автомата. Те, кто поддерживал ведьму, тоже были вооружены, но не стреляли — видимо, патроны уже успели закончиться.
Самих беглецов пули не брали из-за какого-то невидимого щита. Лишь яркие вспышки, словно искры, раскрашивали воздух во время выстрелов. Женщина подняла руки вверх, развела их в стороны, и деревья, мирно растущие на острове много лет, вдруг зашевелились и стали выворачиваться из земли. Да ещё огромный каменный голем вносил смуту — он бежал то за одним гражданином, то за другим, то принимал в себя пули, предназначенные чужакам.
Френдли сжал кулаки и уверенным шагом пошёл в смежную с кабинетом комнату, в которой хранилась его коллекция. Открыл сейф, забитый Магопреном, и ввёл дозу.
Он больше не был уверен в победе подчинённых. Время упущено, ведьма выбралась из клетки и даже где-то нашла источник колдовской энергии. Возможно, прорвалась на склад и ввела препарат. На данный момент это было неважно, главное, что она в игре.
Рассчитывать на то, что кто-нибудь из солдат или полицейских вырубит её, как произошло на точке выхода, не стоило. Все служивые Манхеттена в обязательном порядке изучали ментальный удар, направленный на подавление сверхъестественных способностей противника, чтобы, едва инъекция Магопрена взбудоражит кровь, воспользоваться им, но данное заклятие строилось на полной уверенности колдующего в своём превосходстве. Таких, самовлюблённых, в рядах армии и полиции было всего человек пять, и именно их ставили командовать отрядами, которые принимали сверхъестественных гостей. Их берегли, памятуя о быстром старении, и практически не задействовали в обычной службе. Вряд ли кто-то из этой пятёрки успел добраться до института в первых рядах.
Надеяться можно было только на себя, а уж уверенности в собственных силах у Френдли было не занимать. Он очень быстро перебрал в уме коллекцию, решая, что из того, что не закрыто под замки, может пригодиться к схватке. Конечно, самые мощные и полезные вещи лежали в сейфах, сундуках и тайных нишах, но времени их вытаскивать не было, поэтому Френдли взял лишь стеклянную банку с зародышем зыбучих песков, снял со стены шаманский посох бури, а у самой двери схватил японскую безликую маску. Кроме того, он знал наизусть огромное количество проклятий и заклинаний, а бурлящая в крови Сила позволяла ими всеми воспользоваться.
Мэр поселения Манхеттен собирался раздавить зарвавшихся чужаков, как букашек.
Марина держалась на одном упрямстве. Ну, и на волнах сочувствия и любви, которыми её омывало Древо. Ведьма настолько устала, а нога терзала так сильно, что два подставленных мужских плеча проходили мимо сознания, впрочем, как и весь остальной мир. Восприятие реальности превратилось в какую-то странную трубу, на одном конце которой была сама Марина, артефакт и боль, а на другом — жалобный зов осколка Древа. Марина стремилась туда, пробиваясь сквозь препятствия практически на автомате. Мысли были короткими, чёткими, конкретными, и не факт, что принадлежали ей одной.
Обновить защиту. Заклятие призыва жалящих и быстрых — больше страха, выше эффективность, меньше смертельных жертв. Ударить воздушным тараном по сопернику — сила в нём заёмная, как несколько дней назад, колдует неуверенно. Предостеречь бородача — в горячке боя бежит вперёд, зря, могу не укрыть вовремя.
Ещё один с заёмной силой, хлопает в ладоши и падает. Смешно. Должна была упасть я. Что-то напутал, себя Силы лишил. Живой, чувствую.
Родич вопит матерно, рвётся в бой. Иди рядом, поддерживай! Без меня вам не уйти. Потом повоюешь. Мягкосердечный косится на хранительницу, чувствую его волнение и беспокойство. Не надо обо мне волноваться, всё хорошо, только больно. Но это скоро кончится. Обновить защиту. Заклятие быстрых корней — деревья здесь старые, мощные.
Противники разбегаются. Их заёмная сила кончается. Клён втоптал одного в землю. Жаль, хранительница не любит лишних жертв. Наконец никто не мешает идти вперёд.
Неожиданно бой захлебнулся. Противников не осталось, голем замер недалеко от хозяйки. Выжившие попрятались в домах, и беглецы оказались предоставлены сами себе.
После сражения «труба» никуда не делась, но её диаметр словно расширился, а мысли стали более… человеческими. Марина перемену даже не осознала.
— Славк, ты навигатор не посеял?
— Ну? — насторожился кузен.
— Туман, видишь? С восточной стороны, сразу за проливом. Район на том берегу полностью скрыт. Идите на мост, думаю, сейчас его вряд ли кто-то охраняет, либо назад немного вернитесь, мы проходили станцию метро, линия, по идее, под водой идёт, так что вы…
— Не понял, Мань. За фигом навигатор? Ты нас что, домой гонишь, а сама остаёшься?!
— Ребят, мне туда, — Марина махнула головой в сторону восьмиугольного здания с куполообразной крышей, до которого оставалось всего пара сотен метров. — Осколок внутри. Зовёт.
— Даже не думай! — возмутился Максим. — Мы не для того столько пережили, чтобы бросить тебя здесь, а потом гадать — выжила ты, в плен попала или отправилась на поиски остальных частей. Ты же даже стоять без нашей поддержки не можешь! Вместе пришли, вместе уйдём. Причём домой, ясно?
Марина попыталась возразить, но Слава прорычал:
— Я щас этот сраный артефакт назад заберу. Усекла? Всё, потопали за его страдающим куском, а то местные сейчас перегруппируются, соберут народное ополчение и числом задавят.