Вырай
Шрифт:
— Ты посмотри на них — обоим уже под шестьдесят. Как дети — один реакцию потерял, поэтому и сидим сейчас в поле. А вторая уже два года роды не принимает — от переживаний давление подскакивает.
— Но зачем так грубо?
— Перестань, Аннушка. Ей даже больно не было — подголовник мягкий совсем. Зато она успокоилась сразу. — С этими словами Лёша взял жену за руку и поцеловал её пальцы. — Я мамочку очень люблю и никогда не обижу.
Свёкры стояли на дороге и махали детям. Алексей открыл дверцу, вышел из машины и пошёл вперёд, размахивая ногами —
— Вы посмотрите — это же надо было так ошибиться! — Григорий снова был собой — уравновешенным добряком, который любит пошутить.
Аня прочитала надпись на указателе, который был очищен от снега: «Красноселье — 3 км».
— Пап, это что получается — мы вместо поворота в поле заехали?
— Да, сынок. Все вопросы к маме. — Григорий Иванович подмигнул невестке.
— А что я, что я-то? Ты — водитель! — Елизавета шутливо шлёпнула мужа по спине.
«Вот идиоты! Чего веселятся! За те двадцать минут, что мы здесь торчим, ни одной машины не проехало мимо!» — Аня достала мобильник. — «И сеть не ловит. Да и вообще, есть в этой Тьмутаракани эвакуаторы?!»
— Будем откапывать. Девочки пусть в машине сидят, греются, а мы с тобой, Лёшка, поработаем. В багажнике лопата лежит.
«Господи, как они мне надоели! Неужели так и замёрзну здесь, в поле, не успев найти нормального мужика?!» — У Ани всё меньше оставалось сил на актёрство. Даже появилось подозрение, что за две недели плотного общения она не выдержит и выскажет Добрыниным всё, что о них думает.
В снегопаде мелькнул луч света, раздался рёв мотора, и мимо проехала девятка канареечного цвета.
— Эй! — Лёша побежал за машиной, размахивая руками.
Жигули притормозили, а потом сдали назад. За рулём сидела пухленькая маленькая женщина в мужской шапке-ушанке. Рядом, на пассажирском сиденье — молодой паренёк. Он первым увидел машину в сугробах, открыл окно, и радостно завопил:
— Здрассьти! Мужики, это вы как так далеко забрались? И следов от колёс не видно. — Он вдруг посерьёзнел, отшатнулся от окна. — Вы что, на ней… прилетели?!
— Слава, не говори ерунды. — Женщина выкатилась из жигулёнка и деловито спросила: — Пострадавших нет?
— Нет. И с машиной всё в порядке. Просто застряли. Вы нам не поможете? — Григорий Иванович махнул рукой в сторону несчастной «Мазды», которую потихоньку заносило снегом.
— Да как же я вам помогу? — Развела руками женщина. — Тут трактор нужен. — Она задумчиво почесала кончик носа. — Вот что. Красноселье недалеко, всё равно туда еду. Заскочу к местному трактористу, он вас вытащит.
— И долго нам тут куковать? — Взвизгнула Аня. Раздражение всё-таки вырвалось наружу.
— Недолго, полчаса максимум. Если, конечно, тракторист будет во вменяемом состоянии. — Добрая самаритянка, садясь за руль, виновато улыбнулась. — В этом случае в колхоз надо будет звонить. Вы не волнуйтесь, обязательно кого-нибудь найдём.
С этими словами женщина дала по газам.
— И на том спасибо. — Свёкор поправил шарф. — Идите в машину, грейтесь. Я здесь буду ждать. Вдруг какой тяжёловоз проедет.
Глава 19
Васёк не пил уже два дня. Во-первых, не было денег, а во-вторых, начальство подрядило Фокина убирать снег, пообещав хорошую премию к Новому Году — дорожные службы работали на шоссе и в городе, до деревенек у них руки не доходили. Кроме того, не хотелось заливать водкой ощущение собственной значимости, которое поселилось в душе после вызова Зюзи.
Лупатый разъезжал по местным дорогам практически круглосуточно — после памятной встречи на реке снег валил, не переставая. Зато ветер утих первой же ночью, тогда же температура упала до двадцати пяти градусов и больше не опускалась.
За два дня накрыло всю страну, и теперь медленно, но верно зима подбиралась к соседним государствам. Метеорологи получили по шапке за то, что пропустили такое, но им не сильно досталось — все давно привыкли к неточным прогнозам.
Сейчас Васёк на пару минут заехал домой, перекусить. Только вытащил из холодильника хлеб, сало и майонез, как в дверь постучали.
— Кого там несёт? Заходите, вежливые какие нашлись. — Вася щедро намазал хлеб соусом.
— Здравствуй, Василий. — В хату зашла ветеринар, брезгливо огляделась и остановилась на пороге.
Лупатый насупился. Гостью он недолюбливал. Коваль училась с ним в школе, только на год младше. Ещё тогда умничала. После выпускного уехала и вернулась домой через несколько лет важной птицей — хороший ветеринар в деревне всегда ценился не меньше, чем человеческий лекарь.
— Чего надо? — Васёк тоненько нарезал сало, плотно уложил его на хлебе с майонезом и откусил.
— Там люди в поле застряли, надо вытащить.
Тракторист не ответил, пока не прожевал.
— Хай кто другой вытаскивает. У меня дел полно.
— Вася, да ты что? Люди замерзают ведь!
— А что я-то? Видала, что творится? Дорогу надо чистить, мне председатель башку открутит, если начальство какое-нибудь застрянет. Иди вон, Печкина проси — у него выходной.
Женщина потопталась, потом вздохнула и взялась за ручку двери:
— Зря ты так. Хорошие люди. Мне вон, за то, что я согласилась помощь найти, двадцатку сунули. Ну, не хочешь, как хочешь, съезжу к Печкину.
— Знаешь, а ты права. — Вася почесал затылок. — Поеду, выдерну бедолаг. А то вдруг Печкин в город уехал. Замёрзнут ведь. Нужно помогать ближним, как моя мамка говорила.
— Ага. Ну, пойду тогда?
— Угум-с.
Женщина ушла. Фокин торопливо доел и выскочил на улицу. Возле трактора топтался Славка, сын ветеринара.
— Дядь Вась, давайте, я с вами поеду? Помогу, чем смогу.
На самом деле мать попросила присмотреть за трактористом, чтобы тот не передумал и не бросил людей на произвол судьбы.