Выруба
Шрифт:
— Я так понял, у тебя там должность хорошая.
— Ну, в общем, да. Хотя как посмотреть.
— Слушай, есть одна тема — очень интересная! Может, после переговорим? — предложил Олег.
— Давай переговорим.
— Можно хорошо заработать! — Олег остановился и повернулся к Ермолаю (Олег шёл немного впереди).
Ермолай тоже остановился, посмотрел прямо в глаза Олегу, оттянул вниз уже мокрый от дыхания и белый от инея ворот свитера, вытер рукой сырой подбородок и серьезно сказал:
— Я понял.
Через секунду они зашагали дальше,
Мужики нарубили сколько надо стволов и стаскали их к машине. Обмозговав что и как делать, приступили к работе. Подложили поперек дороги самый толстый ствол, подогнали под мост несколько длинных жердей, навалились гуртом, приподняли машину,… но колеса остались в воде.
— Хрена ли вы под мост суете, дятлы! — возмутился Вичик. — Вы под рессоры суйте — тогда колеса поднимутся.
— Под мост тоже надо.
— Ну, одну под мост, а остальные под рессоры — чтобы можно было под колеса подложить. А так они у вас остались в воде. Толку-то?
— Витя прав, — согласился Батя. — Давай, мужики, колеса поднимать.
Перекинули бревна, как надо, зацепили, как надо, приподняли вначале одну сторону, подложили под колеса стволы, потом тоже сделали с другой стороны. Машина встала на твердую опору.
— Во! Другое дело!
— Давай, Семеныч, потихоньку. Не спеши.
— Вырви её с первого раза, Боря! А то уже всё заебло!
— Борис, тихонько, руль выправи, заднюю и сразу влево — на бровку.
— Чё вы Борю учите — сам разберётся!
Боря сделал всё как надо. Выскочил Боря, вырвал машину. Фу ты, ну ты — повезло! А то сидели бы здесь до морковкиных загодей!
— Перекур, мужики, только в темпе. Назад через Еловку пойдем. — Распорядился капитан.
— Перекусить бы надо, и брызнуть на дорожку, — предложил Валька Микумин. — Не брызнули — вот и засели! Давай, Макарыч, для сугреву.
— Хорошо. — Ответил тот.
Время пошло — Микумин нарезал в кунге сало и хлеб:
— Макрыч, мы пока стоим, я пару раз шмальну из карабина? — спросил Ермолай у капитана.
— Зачем?
— Да оптику пристрелять надо — с прошлого года не пристреливал. Не распугаю дичь?
— Нет, отсюда не распугаешь — пристреливай.
Мужики подошли поближе — всем же интересно посмотреть, как работает «Тигр».
Ерёма вытащил из пачки последнюю сигарету, закурил и пошел назад по ходу движения машины. Отошел метров на шестьдесят, прикинул расстояние на глаз, отошел ещё немного и нацепил пустую пачку «Мальборо» на толстый сухой стебель прошлогодней травины.
— Видно? — крикнул он в сторону охотников.
— Видно! — ответило несколько голосов.
«Хорошо» — решил Ермолай и зашагал обратно. Завалившись на обочине так, чтобы одно из, ненужных теперь уже, бревен служило опорой для карабина, он снял резиновый защитный колпачок с оптического прицела и проверил расстояние на рисках. «Тигр», хоть и говорят, что это эСВэДэшка, однако есть карабин охотничий. Его ствол сантиметров на пятнадцать короче настоящей снайперской винтовки. Однако прицел родной — эСВэДэшный. Когда он купил карабин и оптику к нему и пристреливал свою пушку в тире ДОСААФ, инструктор горизонталь ему вывел по нулям, а вертикаль по рискам поднял на триста метров — ствол короче. С тех пор нулевой отметкой считалось «300» — этого Ермолай и придерживался, отмеряя расстояние до мишени. На шестьдесят метров выстрел должен быть прямой. Значить нужно, не поднимая рисками прицел, попасть в пачку. Инструктор сказал, что на шестьдесят метров разброс должен быть не более двенадцати сантиметров между тремя пулями в любом направлении. Ермолай хотел попасть в пачку все три раза, тогда бы он был уверен, что оптика не сбилась.
Команда собралась позади. Батя стоял с биноклем. От такого внимания, Ерёму донимала одна только мысль: «Как бы не облажаться!» Он успокоил дыхание, аккуратно подвел перекрестие прицела в низ пачки и плавно нажал на спусковой крючок. «Да-Дах!» — рассыпался шум выстрела по болоту, отдачей дернуло плечо, стреляная гильза отлетела в лужу и зашипела. Пачка подпрыгнула и сорвалась с травины, упала.
— Я поставлю! — сказал Олег и побежал, чтобы разогреться, в сторону мишени. Ерёма поднял ствол вверх и отвел его влево.
— Как в копеечку! — крикнул Олег, поднимая пробитую пачку над головой. — В самый центр.
Прицепив пачку обратно к стеблю, он громко спросил:
— Видно?
— Нормально! Давай назад.
Запыхавшись, Олег вернулся и уточнил:
— Почти точно в центр.
«Ладненько, — подумал Ермолай. — Значит, уже не облажался». Это его успокоило, и следующие два выстрела он уверенно отправил в цель.
— Хорошая машина! — оценил Батя, отнимая от глаз бинокль. — Молодец.
— Э! Орлы! — крикнул из будки Микумин. — Вы жрать собираетесь?
— Идем-идем, — ответил капитан. — Пошли, мужики, — ехать пора, времени много.
Простая русская еда: шпроты, сало, хлеб да водка, дополнялась ломаной холодной курицей, солеными огурцами в полиэтиленовом пакете и банкой кабачковой икры, тоже замерзшей. Но что может быть вкуснее этого в поле, особенно если есть ещё и термос со сладким горячим чаем. Перекус — минутное, но очень важное дело! За это время нужно успеть выпить две бутылки. Легко!
— Боре побольше налейте, чтобы он в следующий раз, если вляпается, так чтобы навсегда, до весны примерз! — пошутил Вичик, и сам засмеялся над своей глупой шуткой.
— А Вичику вообще не наливайте — он от природы пьяный! — ответил за Бориса Батя. — Сколько его знаю — он всё веселится, когда другим не до смеха — рахит жизнерадостный! Молчал бы лучше, а то ведь точно сглазишь!
— Я о Борисе Семеновиче забочусь! — наклонив набок голову и всасывая огуречный рассол с откусанного огурца, пояснил Виктор. — Кто из вас о водителе позаботится, если не я? Посмотрите, как Борис Семенович промок, а ему ещё рулить.
— Ну и отдай ему свою долю!
— Не, — брызнуть на дорожку — это святое. А для Бориса Семеновича я вечером специально стопочку налью — под баньку.