Вышиванка для Маугли
Шрифт:
– Правда, - подтвердила Лемурка и задумчиво добавила: - А желток в центре белка мне напоминает Киев.
– Точно! Вот умница!
– обрадовался Карпуха.
– Конечно, это - Киев. Вон как раздулся, весь оранжевый такой - от нахлынувшего национального самосознания.
– А что означает капелька на столе? – задала вопрос его жена.
Но вопрос остался без ответа.
– Карпуха, - сказал я, отпив пару глотков из чашки. – А тебе не кажется, что вот в таком виде картина может оскорблять чувства граждан Украины?
– Да господь с тобой! Мы что – арабы, что ли? То мусульман можно всякими карикатурками на пророка взбеленить, а
– Адекватные? Так ты же, мне помнится, националистов мауглями всегда называл…
– И теперь назову. Дикари, они дикари и есть – с архаическим мышлением. Но одно дело не видеть в других людях равных себе, а другое – чувство здоровой самоиронии. Оно у украинцев в крови!
– Далеко не у всех, - высказал я сомнение.
– Если с такой картиной стать на Андреевском спуске, то уже через час тебе ее наденут на голову - это же издевательство над государственными символами!
– Ну и что? – удивился Карпуха. – Я же этим не нарушаю ничьих прав.
– А причем здесь права?
– Да при том – символы не могут быть важнее живого человека. Поэтому чтобы я ни сделал с флагом, гимном и гербом - хоть в мусорное ведро совком их собрал и выбросил! – в этом нет преступления.
Я смотрел на Карпуху и думал – умеет же он нарываться на неприятности.
– Но ты же оскорбляешь этим чувства тех, для кого эти символы дороги!
– Допускаю, что такие фетишисты есть, и они могут обидеться. Ну так и что? Меня вон самого каждую секунду оскорбляют, – то пятой колонной называют, то в Россию зачем-то выпихивают (хотя я в ней ни разу не был), то историю мои дети такую изучают, что кажется я в каком-то параллельном, альтернативном мире живу, в котором победили не немцы даже, а полицаи и предатели! А мой родной русский язык – запретили жестче, чем язык нецензурный. А это уже не чувства – тут права растоптаны. Но что поделаешь, если для сегодняшней власти канадская диаспора, лопочущая на мове, ближе и дороже, чем собственные граждане, платящие здесь налоги, но говорящие по-русски.
– А я поняла, что означает оторвавшаяся капелька, - обрадовано произнесла после небольшой паузы Лемурка. – Это - диаспора.
– Типичная!
– подтвердил Карпуха. – Есть такая пословица «Дай муравью залезть на ногу, так он …»
Но Карпуха не успел закончить фразу – в дверь позвонили – и Лемурка пошла открывать.
Это прибыл слесарь из ЖЭКа. Он был веселый и слегка нетрезвый. Обычный такой слесарь, если б не выглядывающая из-под спецовки довольно-таки поношенная вышиванка.
– Ну, де тут ваш радiатор?
– Если скажу, что на балконе, вы поверите?
– сказал Карпуха, с удивлением глядя на новоприбывшего.
– Мы вас, вообще-то, пять дней назад вызывали.
– Та то не сердьтесь – багато роботи. Так що вiн не грiє?
– Чтоб вас так жена грела, как нас радиатор.
Коммунальный работник прошел в комнату и пощупал батарею, сначала сверху, потом снизу. Мы, прекратив чаепитие, молча смотрели на него – судя по ядреному запаху пота, слесарь был страстным борцом за сохранение озонового слоя. Потом он обернулся к нам и спросил:
– Вибачте, менi потрiбне щось важке – постукати.
Карпуха огляделся вокруг.
– Вот этим можно, - он взял с полки чугунный бюст Шевченко и протянул слесарю. Этот бюст, помнится, ему подарили еще в пятом классе, как лучшему чтецу украинских виршив.
–
– Ну и что?
– Це символ боротьби за свободу.
– Ах да, извините, я всё время забываю – это ж наш тотем. А у меня, представляете, что-то с головой - ну не чувствую волнения при виде его и всё! Я как-то больше привык живых людей уважать, а не идолов. Ну ладно… Возьмите тогда Пушкина – он был при жизни веселый малый, он не обидится.
Слесарь постучал Пушкиным по радиатору.
– То вона у вас, скорiш за все, чимось забилась, - сказал он, прислушавшись, – та ще iржею вкрилася зсередини. Треба прочищати. То давайте домовимось назавтра зранку – десь о десятiй. Егє?
– Eгє, - согласился Карпуха, - только не опаздывайте.
Специалист по радиаторам уже было направился к выходу, как вдруг застыл, уставившись на картину.
Мы все замерли тоже.
– Яка цiкава у вас картина! – произнес он наконец, восторженно цокнув языком.
– Генiальна - самiciнька правда. То ми москалям так вiдповiдаємо: «Ви нам газ перекрили, а ми, кмiтливi, хоч на прасцi, але все ж таки приготуємо собi їжу - та будемо жити далi. Разом iз європою. Дуже, дуже гарна картина…
Мы с Карпухой только переглянулись, а когда слесарь ушел, Карпуха сказал:
– Вот видишь, а ты говоришь – оскорбятся, на голову наденут. Тут дело даже не в самоиронии, а в том, что люди всегда будут видеть именно то, что они хотят видеть. В науке есть такое понятие – «психология восприятия». Поэтому у нас эскулапы с запада считают, что президента отравили вражеские агенты, а гиппократы с востока и юга убеждены, что он сам виноват, что это последствия операции по омоложению - стволовые клетки не так активизировались. Вот так-то. Все поведенные на чем-то вообще всегда готовы увидеть красивую радугу там, где нормальные люди видят бензольные пятна. Особенно таким выпадением зрения страдают нацыки. Я даже - знаешь что – закажу, чтоб мне эту картину с надписью на футболку пересняли. И вот увидите - ни один патриот свидомый мне даже слова плохого не скажет, все будут только хвалить! Через неделю, кстати, я слышал, у них какое-то збиговисько тут в Киеве – вот туда я и схожу. Куртку сниму и буду в одной футболке там прохаживаться. Спорим, что никто из этих мыслителей не подумает, что я над ними издеваюсь?
– Нет, стоп! – возразил я поспешно. – Вот спорить с тобой я не собираюсь. Ты после этого съезда на инвалидную коляску пересядешь, а то и еще хуже, а я что – радоваться, что я выиграл, буду? Хватит мне таких выигрышей! Мало того, Лемурку пожалей – где она второго такого ненормального мужа найдет? Ты думаешь, все такие благодушные, как твой слесарь – тебя сразу раскусят как пятую колонну. Тебя на этой футболке вздернут на самом видном месте.
– Ну ты загнул, фантазёр! Да ладно, пошутил я, - отмахнулся Карпуха и перевел разговор на другую тему.
А через несколько дней у меня поздно вечером просто взорвался телефон – звонила Лемурка.
– Карпуха… - всхлипнула она и замолчала.
– Что «Карпуха»?
– переспросил я. – Лемурка, что случилось?
– Карпуха… не пришел домой до сих пор… И мобильный отвечает, что он вне зоны…
– А когда он ушел?
– Днем еще… я была на работе. Он, ты же знаешь, такой обязательный, сам меня всегда ругал за любую неорганизованность… Что-то случилось… - Лемурка стала плакать.