Высота одиночества
Шрифт:
— Если ты хочешь, мы можем уйти, — склонившись к ней, тихо произнес Ник.
Рината чувствовала устремленный ей в спину прямо меж лопаток обжигающий, раскаленный взгляд и с трудом сдерживалась от того, чтобы согласно кивнуть. Первым порывом было бежать. Бежать без оглядки, бежать, бежать, бежать… Но она понимала — это проявление слабости. А слабость для неё — непозволительная роскошь. Поэтому она лишь мотнула головой и снова повернулась в ту сторону, где несколькими секундами ранее стоял Крылов. Но его там уже не было. Будто бы не заметив её присутствия, он прошел в другой конец зала и похлопал по плечу одного из спортсменов сборной России. Рината же смотрела на него, словно бы вокруг не было больше ни души. Будто бы не было здесь никого кроме них, будто бы
— Мне нужно на свежий воздух, — сипло выговорила Рина.
— Я могу пойти с тобой?
— Нет, я… — Она покачала головой и подняла на Николаса благодарный взгляд. — Можно я побуду одна? Я… мне нужно.
Он согласно кивнул, и рука его, покоящаяся на её талии, покорно опустилась.
На ходу подхватив со стола новый бокал шампанского, Рината поспешила к выходу. Взяла в гардеробе свою серую куртку с орнаментом в цветах олимпийской сборной России и, не надевая, вышла на улицу. Легкий морозец тут же прошелся по её ногам, забрался под платье, и Рина, поежившись, решила, что все же стоит одеться. Осушив залпом бокал, она поставила его на ближайшую скамейку и натянула пуховик. Посмотрела вниз, на свои лаковые туфли, усмехнулась и покачала головой. Ноги у неё, без сомнений, замёрзнут уже через несколько минут прогулки, ну да ладно. Так, может быть, даже лучше. Холод, по крайней мере, отвлечёт её от бестолковых мыслей.
Рината выдохнула, выпуская в морозный воздух облачко пара, и неспешно направилась к своему корпусу. Но уйти далеко ей не удалось — где-то на середине дороги позади неё раздался до ужаса знакомый, только теперь более жесткий голос:
— Куда же ты так спешишь, чемпионка? — Обладатель голоса схватил её за руку, и Рината вынуждена была остановиться.
— Что тебе от меня нужно? — Она обернулась на стоящего в нескольких сантиметрах от неё Крылова.
— Банкет устроен в твою честь, а ты сбежала… — Он откровенно разглядывал её, не стесняясь и не отпуская её руки. — Нехорошо.
— М-м-м, — усмехнулась Рина, отводя взгляд, и посмотрела куда-то поверх его плеча. Шёл второй час ночи, улочки Олимпийской деревни пустовали, а она начинала серьезно замерзать. — И что же ты предлагаешь? — Снова посмотрела на Игоря.
— Вернуться и получить свою порцию оваций, — усмехнулся он.
— Это твое желание? — губы Ринаты скривились, она слегка приподняла брови, с вызовом смотря ему в глаза.
Игорь засмеялся и потянул Ринату на себя. На нем была такая же серая куртка с ярким орнаментом, что и на ней, но застегнуть её он и не подумал. Чёрный пиджак, чёрная рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей… Рина поймала себя на мысли, что ему чертовски идет этот цвет.
Игорь склонился к её лицу и, едва коснувшись мочки уха губами, произнес:
— Нет, дорогая. Твоя чертова подружка обскакала Самойлова и стала Олимпийской чемпионкой… Так что так просто ты от меня не отделаешься!..
Рината попыталась вырваться, но Игорь сжал её руку еще крепче, так, что ей стало больно. И, будь он проклят, он всё прекрасно понимал! Она чувствовала это, видела это в его глазах, полных плохо скрываемой ненависти. Жестокость… Жестокость и ненависть в его таких красивых глазах, смотреть в которые она когда-то безумно любила. Неужели все это — ей?.. Неужели он до сих пор не может отпустить обиды?.. Она много раз спрашивала саму себя, что она чувствует к Игорю. И каждый раз ответ звучал по-разному. Она начала с ярости и закончила безразличием.
Безразличие — ответ,
— Тогда отпусти меня и проваливай, — процедила Рината, отталкивая его свободной рукой. — Проваливай, Крылов, и не приближайся ко мне, пока не придумаешь свое дебильное желание! — Игорь ослабил хватку, и Рина тут же, воспользовавшись моментом, отпрянула. Жестко усмехнулась и добавила. — Только смотри, не прогадай. Золотая рыбка тебе бракованная попалась, желание всего одно.
На лице её отражались все чувства и эмоции, испытываемые ею в данный момент. Ей было противно, что она стоит рядом с ним, гадко, что она ему еще что-то должна, и невероятно больно от того, что это желание — единственная нить, связывающая их жизни. Их удел — горечь и грязь, которую они размазывают друг по другу уже четыре года. В своих скандальных интервью после Сочи он называл её задравшей нос стервой, а она на вопросы журналистов о нем просто молчала. И молчание это было хуже, чем поток обвинений в её адрес от него. Она стала умнее. И взрослее.
— Я выберу самое-самое, — едко улыбнулся он ей и, развернувшись, зашагал обратно.
Смотря ему в след, Рината боролась с желанием догнать его и наорать, ударить, высказать ему все, что она о нем думает, все, чего он заслуживает. Чтобы он подавился своей желчью, чтобы никогда больше не смел говорить о ней и, тем более, с ней. Она уселась на так кстати подвернувшуюся скамейку и плотнее укуталась в куртку. Ног она уже не чувствовала, и это ей совсем не нравилось. нужно было срочно согреться. Срочно.
Рината не знала, зачем пришла сюда. Она не знала даже откуда знала, что он живет именно здесь. Кажется, слышала мельком от кого-то из фигуристов. Или от матери… Она уже сама ничего не помнила и не понимала. Голова плыла от выпитого, тем не менее она прекрасно соображала, что стоит сейчас у двери номера Крылова с бутылкой дорогущего вискаря в руках и на полном серьезе собирается постучать.
Глухо застонав, Рина прислонилась лбом к прохладной стене. В кармане куртки снова завибрировал телефон. Это либо Алиса, либо Николас. Либо мать, либо отец. Либо еще кто-то, кого она не хотела слышать и слушать. Сегодня её день, её праздник, так какого черта они все лезут к ней со своим тотальным контролем?! Всхлипнув, Рината вытерла нос рукавом куртки, выдохнула и отошла от стены на шаг. Покачала головой и, кривовато усмехнувшись, сделала порядочный глоток виски. Алкоголь делал её слишком слабой, поэтому она предпочитала просто не пить. Но сегодня… сегодня же её день. Как и тот, что был четыре года назад. День её… их триумфа, превратившийся в непрекращающийся кошмар.
Она больше не одна: у неё есть самая прекрасная дочь, у неё есть самая верная подруга, есть родители и есть Ник. Но именно в эту секунду Рината ощущала себя такой одинокой, как никогда прежде. Новый глоток обжег горло и разлился теплом по её телу. На ней по-прежнему были те самые чёрные туфли, что и на улице и, посмотрев на них, Рината пьяно усмехнулась. Она смешно выглядит. Очень смешно… Да почему же ей так хочется броситься к этой, скрывающей его от неё, треклятой двери?! И биться об неё, биться… Точно, она же пьяна. Нужно бы развернуться и уйти, но… Из её кармана снова раздалась негромкая мелодия. Рвано выдохнув, Рина достала телефон и нажал кнопку отбоя. С Ником она поговорит завтра, иначе… Иначе может сказать что-то не то. Он ей слишком дорог для того, чтобы она могла позволить ему услышать и, уж тем более, увидеть себя в таком состоянии — заплаканная алкоголичка, не дать, не взять. Рината, хихикнув, стащила туфли и, подхватив их свободной рукой, прошлась по ковровому покрытию к двери с табличкой «1324». Не дав себе времени передумать и включить голову, она громко постучала. Он мог быть не один, или вообще не у себя, а где-то в другом месте. Тогда всё…