Высшая мера

Пронин Виктор Алексеевич

–  Да!
– заорал Кандауров.
– Но это не всегда так будет, Володя! Это не продлится слишком долго! Дай немного времени!

–  Бери, - сказал Апыхтин с равнодушием в голосе. Он знал, что это вот спокойное, усталое, снисходительное равнодушие заденет Кандаурова сильнее всего, тот поймет, что в него просто не верят, его не берут в расчет.

–  Бей, Володя, бей… Я все стерплю… Но из этих отморозков я буду вытаскивать жизнь по одной жиле! Понимаешь, по жилке!

–  Можно и так, - согласился Апыхтин.
– Пока, Костя! Приеду - позвоню. Удачи тебе!
– И повесил трубку.

Когда на следующее утро Юферев приблизился к своей конторе, из серого «мерседеса» ему навстречу вышел Кандауров - в светлом пиджаке, светлых брюках и в кожаных плетеных туфлях. Во всем его облике была легкость, порывистость, готовность немедленно куда-то мчаться, преодолевать препятствия и одерживать победы.

–  Привет, капитан!
– Он по касательной приблизился к Юфереву и на ходу пожал ему руку.

–  Привет, Костя.
– Юферев настороженно покосился на Кандаурова.
– Что хорошего в жизни?

–  Звонил Апыхтин.

–  И что?

–  Послал.

–  Правильно сделал. Откуда звонил?

–  С Кипра.

–  Понятно, - Юферев озадаченно склонил голову набок.
– Хорошая была слышимость?

–  Как с соседней улицы.

–  Понятно. Когда грозится приехать?

–  Говорит, побудет еще несколько дней на солнышке.

–  То есть он и сам вроде бы не знает точной даты приезда?

–  Вроде того, - Кандауров недоумевающе посмотрел на Юферева.
– А что, это важно, приедет он сегодня вечером или завтра утром?

–  Обычно, когда люди едут за рубеж, у них уже есть обратный билет на определенный рейс.

–  Может быть, это не касается банкиров?

–  Как я понимаю, есть разговор?
– Юферев открыл дверь, пропустил вперед Кандаурова и следом вошел сам.

–  Есть.
– Кандауров сел в кресло у окна, закинул ногу на ногу, подождал, пока и Юферев усядется за свой стол.

–  Говоришь, Апыхтин послал тебя подальше?

–  Не то чтобы послал… Дал понять, что я не тот человек, за которого принимал меня раньше. Разочаровался. Прозрел. Что-то примерно в этом смысле.
– Кандауров поднялся, подошел к окну, отбросил штору в сторону, распахнул раму.
– Какие новости, капитан? Поделись тайнами!

–  Нет, Костя.
– Юферев помолчал, потом подошел к окну и задернул штору.
– Не поделюсь.

–  Почему?

–  Не умеешь ты с тайнами обращаться. Тайна - опасное оружие, когда оно в крепких руках, но стоит этому оружию попасть в руки дурные и бестолковые, оно тут же превращается в труху. Или же оборачивается против того, кто им владеет. Недавно мы с тобой имели возможность убедиться в этом.

–  И какую же ты мне тайну выдал?

–  На щечке родинка.
– Юферев в упор посмотрел на Кандаурова.
– Как только я сказал тебе про эту родинку, наутро появился труп.

–  Виноват, - Кандауров развел руки в стороны.
– Виноват, Саша. Но жизнь продолжается… Слышал я вчера твои показания по телевизору.

–  Это были не показания. Показания - что-то совершенно другое.

–  У тебя же есть еще одна баба… Давай вместе раскрутим, а?

–  Ни за что, Костя. Раскрутка - не по твоей части.

–  Я буду ее беречь, как… Как не знаю что. Без тебя слова не произнесу!

–  Нет, Костя. Но кое-чем могу поделиться, - неожиданно произнес Юферев, вспомнив: есть у него нечто такое, что можно без большого риска показать Кандаурову. Он вынул из папки небольшой целлофановый конверт со сторублевкой, которую изъял у продавщицы.

–  Смотри.
– Он положил конверт на стол. Кандауров осторожно приблизился к столу и склонился над конвертом. Некоторое время рассматривал его, не решаясь прикоснуться, потом поднял глаза на Юферева.

–  Что это?
– спросил он.

–  Сотня.

–  Вижу, что сотня, а какой в ней смысл?

–  Она побывала в руках убийцы.

–  Точно?!
– восхитился Кандауров.

–  Да.

–  Как же ты сумел, Саша?

–  Работаем, - не мог не улыбнуться Юферев, видя, с каким восторгом уставился на него Кандауров.

–  Значит, на ней есть его отпечатки?

–  Отпечатков у меня полная папка. Я же тебе говорил.

–  Да, было дело, - согласился Кандауров - до него начало доходить, что сотня в прозрачном конверте никак не поможет ему выйти на убийцу.
– Ну и что эта сотня?
– спросил он уже разочарованно.
– Куда ее можно засунуть?

–  Эта сотня побывала в руках убийцы, - терпеливо повторил Юферев.
– Тот вынул ее из пачки таких же и отдал продавщице - расплатился за пиво. Продавщица видела у него целую пачку. Да он и не скрывал, наоборот, выставлял напоказ.

–  Ну?
– настороженно кивнул Кандауров.

–  Он расплачивается сотнями, которые еще не были в употреблении. Пачка совершенно новых сотен. Номера идут подряд. И индексы на всех купюрах одинаковы.

–  Такие деньги можно получить только в банке, - сказал Кандауров.

–  Правильно. Скажу больше - эти деньги выданы в банке Апыхтина.

–  Кому?

–  Они не знают. Выдали - и все. Во всяком случае, так меня заверили.

–  Как же нам на него выйти?

–  Способ один - схватить его за руку, когда он будет расплачиваться деньгами этой серии, - Юферев постучал пальцем по целлофановому конверту.

–  Не понял?

–  Повторяю для тупых… Схватить или узнать его можно только в момент расплаты.

–  Но это невозможно!

–  Почему?
– Юферев передернул плечами.
– Вполне.

–  Не тяни, капитан! Ты же видишь, что я весь горю от страсти и нетерпения!

–  Вся душа моя пылает, вся душа моя горит, - усмехнулся Юферев. Он, похоже, сам наслаждался разговором, поскольку только сейчас, когда Кандауров был в кабинете, пришла ему в голову мысль простая и ясная.

–  Значит, так… Если женщину, на которую мы с тобой вышли в ресторане «Пуп Земли», утром нашли мертвой, то это говорит о том, что наше с ней общение кто-то засек, кто-то увидел и сделал свои поганые выводы.