Высшая мера
Шрифт:
– Та-а-ак, - протянул Кандауров, уставившись в одну точку на стене.
– Так, капитан…
– Да, Костя, да… Они были в тот вечер в ресторане «Пуп Земли».
– Понял! Я все понял!
– Глаза Кандаурова сузились, лицо напряглось и побелело, он вскочил и рванулся к двери.
– Я пошел.
– Стой!
– закричал Юферев.
– Сядь! И слушай! Я не все еще сказал! А ты не все понял! Значит, так… Они бывают в твоем ресторане. И, вполне возможно, расплачиваются такими вот деньгами, - Юферев придвинул конверт к себе.
– Запиши номер и серию. Проведи работу со своими официантами, кассирами, барменами. Если, конечно, это твои люди, если они не работают на отморозков.
– Что?!
– заорал Кандауров.
– А ну повтори! Ты сомневаешься в моих ребятах?!
– Предупреди об осторожности, чтобы не выдали себя, если увидят у кого-то в руках новые сотни с такими номерами, - негромко, медленно произнес Юферев.
– Они жрали мой харч!
– ужаснулся Кандауров новому своему открытию.
– Ты, Костя, конечно, крутой мужик, - улыбнулся Юферев, - но знаешь… Не предпринимай ничего без меня. Договорились?
– Как только я почувствую, - Кандауров покорно склонил голову, - что события выходят из-под моего контроля…
– Ты этого уже не почувствуешь, - печально сказал Юферев.
– Почему?
– Потому что к тому времени ты уже ничего не будешь чувствовать.
– Ты, Саша, только что сказал, что я крутой мужик, но ты не знаешь, насколько я крутой.
– Значит, не обещаешь?
– Как только я почувствую…
– Желаю удачи, - Юферев поднялся и протянул руку.
– Спасибо, Саша!
– Кандауров протянул свою холодную сухую ладонь.
– Я отработаю.
– Не возражаю.
– Не веришь?
– Костя… Зачем тебе моя вера или мое неверие… Жизнь сама все расставит по своим местам. И каждый получит то, что заслужил. И где-то там, - Юферев взглянул на потолок, - уже для всех приготовлены подарки. Кому бесславье, а кому бессмертие.
– Ох и выпьем мы с тобой, Саша, ох напьемся! Не откажешься?
– Был бы повод.
Если у Кандаурова еще остались какие-то восторженно-наивные представления о себе и своих возможностях, то Юферев знал, как мала вероятность того, что тому удастся воспользоваться наводкой, которую он ему давал, он знал, как тяжело дается каждая самая маленькая зацепка.
А Кандауров радовался, как дитя, будто уже знал столь ненавистных ему отморозков в лицо, знал их имена, адреса и все, что требовалось для того, чтобы вытянуть из них жизнь по жилке, по тоненькой, болезненной жилке.
– Найдется повод, капитан Юферев!
Ушел Кандауров, ушел окрыленный, а Юферев все продолжал смотреть на дверь, которая с грохотом захлопнулась за городским авторитетом. Юферев знал слабое место Кандаурова - тот не ведал страха.
И это было плохо.
Страх должен быть у всех. Страх - это мощное защитное средство. Он остановит в трудную минуту, предупредит молча и незаметно, так что окружающие даже не догадаются, что же заставило тебя отступить, когда, казалось бы, нет никакой угрозы. Именно страх заставит искать другой выход, другой путь, и ты найдешь его и уцелеешь, выживешь, спасешься. А если нет страха, все кажется легким и доступным, и ты ступишь, ступишь на смертельно опасный, роковой путь без тени сомнения и беззаботно пойдешь по этому пути, не зная даже, что каждый шаг необратим и что путь твой закончится быстро и печально.
Все это хорошо знал Юферев, но это были скорбные знания, они нисколько его не радовали. Впрочем, все знания скорбные, потому что подтверждают одно - скромность человеческих возможностей и скоротечность жизни.
Выйдя из кабинета следователя, Кандауров пересек залитую солнцем площадь, раскрыв дверцу, скользнул в затемненную прохладу «мерседеса» на кожаное сиденье.
– «Пуп Земли»!
– весело сказал Кандауров.
– Хорошие новости?
– спросил водитель, он же телохранитель, он же доверенное лицо. И человек, тоже не ведающий страха.
– В этой конторе не бывает хороших новостей!
– рассмеялся Кандауров.
– Тоже верно, - согласно кивнул водитель.
– Но на этот раз, Юра, плохие новости не для нас!
– Неужто нащупал мент отморозков?
– Знаешь, нащупал.
– Он может… Бульдожья хватка.
– Но и мы должны себя показать!
– Покажем.
– Водитель кивнул тяжелой головой с такой убежденностью, будто Кандауров подробно рассказал ему, что и как надо делать, чтобы взять отморозков немедленно.
– Покажем, Костя, не сомневайся. Догоним и еще раз покажем.
Из машины Кандауров выскочил еще до полной остановки. Бросил за собой дверцу открытой и взбежал по ступенькам в ресторан «Пуп Земли».
В эти утренние часы зал был пуст, прохладен, затемнен, и Кандауров в светлом костюме пронесся между столиками каким-то светлым, радостным пятном. Директор, Трефилов, оказался на месте, и едва войдя в кабинет, Кандауров тут же плотно закрыл за собой дверь и повернул ключ.
Трефилов был толст, лыс, румян. Он молча наблюдал за действиями Кандаурова из-под полуприкрытых век, и ни одна румяная складка на всем его обильном теле не дрогнула.
Кандауров резко придвинул к столу подвернувшийся стул, сел на него и положил кулаки на стол.
– Так!
– сказал отрывисто.
– Сидишь тут, балдеешь и ничего не знаешь! Да?!
– Здравствуй, Костя.
– Трефилов протянул плотную тяжелую ладонь, и Кандаурову ничего не оставалось, как пожать ее, даже чуть приподнявшись со стула. Хотя он и сам назначил Трефилова на это место, но в том было столько невозмутимого достоинства, что со стороны могло показаться, что ресторан принадлежит ему, Трефилову, а уж никак не Кандаурову.
– Привет, Толик!
– Хорошо выглядишь… Молод, бодр, красив… Мне бы вот так… Но бог не дал.
– Ему виднее, - сказал Кандауров, предлагая закончить пустой треп и перейти к делу.
– Есть новости?
– Да.
– Говори.
– Эти отморозки посещают наш ресторан.
– Даже так!
– Глаза Трефилова первый раз открылись полностью, и светлые жиденькие бровишки чуть приподнялись, хотя лоб остался таким же гладким.
– Это точно?
– Не исключено, что расплачиваются они сотенными купюрами. Совершенно новыми. Только что из банка. Вот номер одной из них, вот серия, - Кандауров положил на стол перед Трефиловым бумажку, которую прихватил в кабинете Юферева.