Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»
Шрифт:
— Ты когда собираешься в отпуск в этом году? Я что-то тебя не видела в плане отпускников на этот год, который на днях печатала для начальника. Тебя там нет.
— Понимаешь, — Владимир с радостью ухватился за соломинку, — меня и не должно быть в плане отпускников. Я ведь, как тебе сказать, — замялся Резун, — жду вызова. Моя стажировка подходит к концу, я должен уехать на учебу.
— Куда? — спросила Татьяна.
— Знаешь, — вновь замялся Владимир. — Я не могу тебе обо всем говорить, я давал подписку, хотя многое зависит от наших отношений. Если бы я был уверен, что мы с тобой «как два берега», то, пожалуй, мог бы рассказать больше, поделиться с тобой,
— Что ты имеешь в виду, какие два берега? — спросила Татьяна и густо покраснела.
— Ну, ты, думаю, понимаешь, — уклончиво отвечал Владимир. И продолжал после некоторой паузы: — Я бы хотел, чтобы мы с тобой были вместе на всю жизнь. Если ты согласна… — Голос Владимира дрогнул, он взял ее руку и, боясь ответа, поспешно добавил: — Если ты согласна, я расскажу тебе обо всем, и мы уедем отсюда вместе. А после учебы мне предстоит работа за границей — в Германии или во Франции. Я не должен был тебе обо всем этом говорить, но я тебя люблю.
Резун остановился и впился глазами в Татьяну. Он слышал, как у него билось сердце. Наступила пауза, которая показалась ему вечностью. Наконец, справившись с волнением, он спросил:
— Ты готова поехать со мной?
— Да, — прошептала Таня.
После ресторана они долго бродили по аллеям парка, целовались. Владимиру казалось, что нет на земле счастливее человека, чем он, и что весь мир лежит у его ног. Он чувствовал себя победителем. А Татьяне казалось, что она кружится в вихре какого-то вальса. Гремит оркестр, она в нарядном платье, и все взоры окружающих обращены на нее, молодую и красивую.
Через месяц восемнадцатилетняя Татьяна вышла замуж за Владимира Резуна, которому было двадцать три года.
Свадьбу сыграли в Куйбышеве. С Украины приехали родители Владимира. После свадьбы Владимир переехал к Татьяне на Галактионовскую улицу. Родителям пришлось потесниться, выделив молодоженам отдельную комнату.
А еще через месяц пришел вызов на старшего лейтенанта Резуна Владимира Богдановича: прибыть в Москву на учебу в Академию Советской армии.
Молодые супруги, хмельные от счастья и полные надежд, отправились в столицу.
Глава 4
В СВЯТАЯ СВЯТЫХ
Я знаю, что если меня в Аквариум примут, то это будет большая ошибка советской разведки.
В августе 1971 года старший лейтенант Резун Владимир Богданович с женой Татьяной отправился на учебу в Москву в Военно-дипломатическую академию Советской армии.
Как и год назад, Резун ехал к новому месту службы на фирменном поезде «Жигули» Куйбышев — Москва, только в этот раз в обратном направлении. В кармане его кителя лежало предписание, в котором указывалось, куда и когда он должен прибыть для прохождения дальнейшей службы.
На вокзале в Куйбышеве молодую чету провожал и друзья и родственники, желали им счастливого пути, успехов на новом месте службы.
Легко себе представить, какие чувства испытывали молодожены, направляясь в Москву. Эта поездка была похожа на свадебное путешествие, на счастливый сон. О такой удачной карьере для молодого офицера можно было только мечтать.
В Москве поначалу все складывалось неплохо. Быстро решился вопрос с жильем, Владимир приступил к занятиям в академии.
Слушатели должны были приходить на занятия в штатском. Владимир чувствовал себя в гражданском неловко, не в своей тарелке. Пришлось учиться завязывать галстук, цивильный пиджак с непривычки казался узким в плечах. Тринадцать
Первый учебный день начался с вводной лекции начальника академии.
На кафедру не спеша поднялся грузный седой генерал. Нездоровый румянец и синие прожилки на его одутловатом лице говорили о том, что он страдал гипертонией. Молодые офицеры внимательно слушали лектора, стараясь не пропустить ни одного его слова.
Для Резуна, как и для большинства офицеров, сидящих в зале, все в академии было неизвестным, на всем лежала печать какой-то тайны, казалось, что где-то, совсем рядом, витал дух великих советских разведчиков: Зорге, Кузнецова, Абеля. Они незримо присутствовали здесь, благословляя молодых офицеров на новые подвиги. Для слушателей началась совершенно новая жизнь, они чувствовали себя новичками, поступившими в первый класс.
Кстати, в разведке оперативному офицеру, работающему «в поле», часто приходилось становиться первоклашкой. Каждый раз, независимо от опыта, разведчик, приезжая в новую для него страну, оказывался в роли начинающего ученика. Каждый раз надо работой доказывать, что ты что-то представляешь из себя как разведчик. В агентурной разведке, в отличие от многих других профессий, есть такие аналитические весы, на которых можно довольно точно измерить конкретный труд каждого работника и дать ему объективную оценку. Генерал выдержал небольшую паузу, как бы давая время аудитории успокоиться, хотя тишина в зале была абсолютная. Потом поздравил всех с успешной сдачей экзаменов и поступлением в академию. Генерал отметил, что Родина оказала молодым людям высочайшее доверие, дав возможность стать офицерами военной стратегической разведки Советской армии.
— Вы вступаете, — говорил начальник академии усталым негромким голосом, — на очень ответственный, почетный и, не скрою, опасный путь. Вам Родина доверяет служить на самых передовых рубежах, а порой и за ее пределами, часто во враждебно настроенной среде. На первый взгляд может показаться, что работа военного разведчика за рубежом полна романтики. Шикарные машины, пышные дипломатические приемы и рауты, стильные костюмы, красивые женщины. Романтика, безусловно, присутствует в жизни разведчика. И все же на его пути больше шипов, чем роз. Это вам надо хорошо запомнить. Об успехах в разведке предпочитают помалкивать, а о провалах, неудачах вовсю трубят. Вам доверено защищать Родину в мирное время. Для вас никогда не наступит мир, вы всегда будете на передовой, на фронте. И в этом, может быть, и заключается великое счастье разведчика и романтика этой опасной службы.
Резун сидел бледный, обычный румянец исчез с его полных щек, он чувствовал какую-то внутреннюю дрожь во всем теле, словно его знобило.
— США и страны НАТО, — продолжал генерал, — ни на минуту не оставляют своих зловещих планов уничтожить СССР и наших союзников по Варшавскому договору. Их планы коварны и жестоки и могут носить самые разные формы. Они никогда не оставляли и не оставляют мысли уничтожить Советский Союз. В доказательство сказанного я хочу привести вам текст речи бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса, произнесенной им в далеком 1945 году незадолго до окончания Второй мировой войны и в преддверии третьей — так называемой «холодной войны», не менее разрушительной, чем «горячая».