Выстрел в аду, или Девятый
Шрифт:
Военные склады в Курган – Тюбе охранял гарнизон капитана Мурата Казиева. Он же был и начальником складов. «О… Салам шурави Сан. Саныч!», поднимаясь со стула за большим столом и идя на встречу майору расставив руки для обнимания, произнёс капитан, завидев вошедшего товарища. «Салам, дорогой Мурат Казиев, салам, бача джан!». Друзья обнялись. Сергей, стоящий в общем строю, понял, вспомнив знакомство с майором, что по имени и отчеству его могут называть только друзья, но их мало. Казиев был одним из таких, но за всё время службы он был первым, назвавшим так командира. «Что? Выдернули и тебя?» присаживаясь спросил он у Бивнева. «Да, Мура, да, дорогой, рановато немного, но приказ есть приказ». «Смотрю сегодня ты с двойным составом идёшь?». «Да, моя шестёрка молодые не опытные, вот пришлось взять троих с группы Фархада Тумаева, они неделю как вышли из-за речки, ещё и не отдохнули как положено, а сам Фархад в Душанбе с ранением в лёгкое лежит. Да ещё двух спецов прихватил на всякий случай». «Не пойму одного, берёшь с собой боекомплект, как на войну собрался, что так серьёзно?». Бивнев прошёл по коридору склада заглядывая в получаемое его подчинёнными, проверил у прапорщика правильность заполнения документов и лишь потом ответил другу: «Да, более как серьёзно. Ты слышал о полевом командире «Аслане бен шахе», в быту туркменом и прапорщиком погранвойск Оразом Госаевым?». «Да, маленький такой, его не хотели когда-то и брать на учёбу, не хватало сантиметров». «Так вот, он в 86 году уволился, собрал себе отряд, назвался полевым командиром и теперь водит караваны с Афгана к нам. У этого «кур баши» под 300 «сабель», вот такой расклад, поэтому такая и загрузчика сегодня». «Да… Трудно будет, ведь он горы как свои пять пальцев знает, почти пять лет на заставе отслужил». «В том-то и дело, а у меня шесть пацанов только-только присягу приняли».
Через час «Миша 8» принял на борт двенадцать вооружённых и полностью экипированных бойцов и взял курс на погранзаставу Нульванд ГБАО Памир в\ч 2022. Памир нельзя описать в трёх словах, грозный и ласковый, могучий и беззащитный, добрый и злой, с огромными седыми шапками снежных вершин с которых набирают силу и бегут холодные и чистые, не тронутые цивилизацией горные реки, дающие влагу и жизнь всему живому на своих склонах и подножьях. На не больших равнинах между гор живут своей жизнью горные аулы, затерянные в не проходимых скалах и как, там выживают простые люди известно лишь одному Всевышнему Аллаху, да и самим горцам, научившимся за столетия жить одной жизнью с Великим Памиром.
Застава 2022 затерялась между высоких гор. На сравнительно не большой ровной площадке уместилось
МИ 8 с шумом приземлился на не совсем ровной и сравнительно не большой площадке и не глуша моторы выгрузил свой главный десант. Низко пригибаясь отряд отбегал в сторону от вращающихся винтов огромной машины. Забрав почту и разгрузив привезённый на заставу груз «мишанька» тяжело загудел и поднявшись на какую-то необходимую ему высоту, странно наклонился и полетел прочь, набирая обороты и скорость.
Дауташвилли стоял широко, расставив свои длинные, чуть кривые ноги и улыбался в полный рот прибывшему майору. Сергей сразу сообразил, что и здесь их командира хорошо знают. «Вай—вай! А я –то думаю, кого это в не учётное для полётов время к нам привезли! А это Сан Саныч лично прибыл! Здравствуй, дорогой!». Два товарища как-то просто и искренне обняли один одного и коснулись щеками. «Значит снова тебя?» не договаривая спросил Джангули. «Да, брат, так получается, прошлый раз ведь я его упустил, гада». Отряд двигался к заставе следом, за в переди идущими офицерами. «Ты, смотрю, сегодня с двойным боевым?». «Это не самое большое горе, Джангули. Со мной шестеро пацанов первого призыва, только приняли присягу, а у «кур баши» полная рота профи. Вот важное!». «Да… Дела!» сочувствующе выдавил из себя начальник заставы. «Ладно, пошли кормить личный состав, там покумекаем с тобой, у меня кое—какие мысли есть».
Рыбный суп и полевая каша с тушёнкой были изумительными. После сытного обеда Бивнев разрешил группе отдохнуть и готовиться к выходу в горы. «Квашинин и Егоров показать личному составу как необходимо быть экипированным при движении по горной местности. Да… И получите у местного старшины пять плащ-палаток и четыре лыжные палки» скомандовал он. Группа разместилась на душистой траве сеновала. «Значит будем где-то долго ждать, если плащ-палатки и четыре палки» уверенно заявил Егоров, провожая Квашинина взглядом. «Сергей переглянулся с Володей так ничего и не поняв с разговора и команд командиров. Группа на конец—то достала письма, которые сегодня первый раз раздал перед выездом с части водитель Галиев и принялась их читать. Сергей получил два письма от своей Алёнки и два от родителей. Володя два письма от мамы. Почта шла очень долго. Фыркала привязанная лошадь, заливалась какая-то звонкая пичуга, прощаясь с последним осенним теплом и радуясь солнечному дню, а на сеновале стояла тишина, только шуршание бумажных листов, да тихие вздохи воспоминаний о своих родных и близких. «Приеду домой и сразу родим дочку» не выдержав тишины первым заговорил Ваня Куценко. «А что так?» спросил Егоров, переворачивая своё письмо и не отрывая от него взгляда. «Да жинка пишет, что пацан копия в меня и нос и губы, а я бы хотел, чтобы дочь была похожа на мою Наташку» проговорил Ваня, ещё раз перечитывая родные строки. Володя прочитал письма с дома и сворачивая их назад в конверт глянул на друга. Сергей читал второе письмо от Алёнки принюхиваясь к запахам от листочка бумаги в клеточку. «Что там Ленка –то пишет?» спросил Володя. Сергей перевернулся на другой бок и отмахнувшись ответил: «Ждёт и любит». «Понятно, а мама моя пишет, что снабжения в магазинах города практически нет, только на рынке. В магазинах лишь пустые полки и банки с морской капустой. Хлеб привозят по времени, собираются огромные очереди, молочное только по справкам для детей». Он развернул листок и прочитал вслух: «И самое главное, сынок, шахтёры вышли на забастовки. Сидят у местных исполкомов и стучат касками об землю требуя выплат заработной платы и привоза продуктов в магазины…». Все отдыхавшие бросили читать свои письма. «Это как же? В СССР и забастовки?» переспросил Бахир, один из тройки с другой группы. Подошедший майор остановил развивающийся спор. «Заканчиваем отдых, из карманов все документы, письма, награды сдать старшине погранзаставы до возвращения». Подошедший с майором прапорщик погранслужбы быстро собрал и сложил в кожаную папку все документы группы. «Через час выходим, всем оправиться и привести себя в порядок. Квашинин, под твою ответственность!» скомандовал майор и пошёл в штаб вместе с пограничным старшиной заставы. «Что, Сан Саныч, сегодня проводника тебе давать?» спросил у друга Джангули. «Ты схемы минных полей мне правильно дал, не менял их никто у тебя по случаю?». «Нет, не переживай и до твоего выхода они останутся такими». «Тогда сами пройдём. Мы с Егоровым эту тропу на всю жизнь запомнили». «Да… Это точно. Ты там «кур баши» и от меня привет передай пожалуйста. Помнить он меня должен, а нет, то напомни.» «Хорошо, кацо. Передам!». Друзья ещё раз обнялись. «Сержант Бруненко, ко мне!» скомандовал старший лейтенант. Усатый сержант в зелёной фуражке появился неоткуда. «Коля, проведи до верхней тропы, сними и поставь на место границу, дальше они дорогу знают сами». «Есть!» ответил сержант и повернулся к майору глянул в глаза. «Пошли» сказал майор.
«По прыгали!» скомандовал Квашинин строю при приближении майора и погранца сопровождения. Вся группа по три раза прыгнула на месте. Ничего не звенело кроме патронов в двух запасных цинках. У каждого бойца по пять сдвоенных магазинов в подсумках и по паре в автомате, в подсумках по шесть гранат Ф1 и по 10ть для подствольного. Егоров нёс рацию и цинк с патронами. Мины ПФМ 1 были разложены у каждого в вещевые мешки. Ещё два бойца с группы Тумаева несли по ручному пулемёту ПК, вместе с АК74 И по цинку патронов к ним. Рюкзак старшины Квашинина был набит до верху. Противогазы не брали, как лишний балласт. Ножи и фляги с холодным не сладким, крепким чаем заваренный поваром пограничником. Шли без бронежилетов. Одетое поверх бушлата оружие и боеприпасы к нему сильно полнили. Шлемы поверх зимних шапок. «Ого! Вы с полной выкладкой» заметил проводник. «Внимание! Вперёд! Пусть нам поможет удача!» дал команду майор и пропуская перед собой проводника и Егорова, пошёл третьим. Замыкал группу Квашинин. Сергею и Владимиру дали нести по лыжные палки и первое время они ими просто пользовались во время ходьбы. «За чем нам эти палки?» спросил Володя у старшины. «Хм… Ты заметил у командира на ремне не одну флягу, а две?» вопросом на вопрос спросил старшина. «Нет» просто ответил Володя: «Не разглядывал». «Плохо, ты должен, как диверсант—разведчик замечать всё вокруг себя. Две фляги, значит в одной чай, а в другой спирт. А это говорит о том, что будут ночёвки и не одна. Только ночью тебе положена с колпачка фляги норма спирта. Учись, салага». Володя шёл предпоследним, перед ним шёл Бахир с пулемётом, ещё через два человека Серёга. Проводник провёл до верхней тропы и по звонку на заставу снял систему С—100 и «Скалу» с её противным «ку—ку», открыл границу. «Товарищ майор, смотрите на узком проходе идёте след в след, чтобы не попасть под установленные здесь мины «Охота» срабатывающие на шаги. Когда будете возвращаться выйдите по своей рации, я приду и проведу». «Спасибо, сержант, мы с начальником заставы этот вопрос оговорили, но за заботу всё же спасибо». Майор пожал сержанту руку. После прохода разведчиков, сержант дозвонился до заставы, поставил назад границу и спокойно пошёл вниз по только ему знакомой тропе. Группу повёл Егоров. «Товарищ старшина» обратился Володя к Квашинину: «Как это так получается, что наш повар и идёт первым?». «Хм… Повар? Кто сказал, что Егорыч повар? Вот когда вернёмся с «зелёнки» я тебе лично расскажу какой он повар, а может и сам к тому времени поймёшь. Иди молча, береги силы, не болтай». Группа шла по чужой территории, чтобы перекрыть умному и коварному врагу пути доставки наркотиков в страну. Шли молча.
Солнце, уже давно перевалившее к закату, не давало тепла, температура стала минусовой, стало темнеть. «Так, внимание, всем собирать по дороге всё горючее, ветки, сухую траву, а ты Егоров, ищи место для первой стоянки». Егоров быстро выполнил данное приказание. У самой скалы он нашёл ровную площадку. «Всем сложить сюда оружие и вещевые мешки и носить камни» дал команду Егоров и сам принялся таскать к площадке ровные скальные камни. Квашинин выкладывал что-то подобное дувалу с трёх сторон скалы. Стенка быстро росла. Работали споро. Выгнав стенку около метра высотой, Егоров сел и прислонившись к ней, измерил высоту так, чтобы голова не была видна из-за камней. «Хорош, теперь давайте лыжные палки и четыре плащ-палатки. Он перевернул четыре палки острием вверх и связал кольца так, что после установки палок на уложенные камни, получился ровный квадрат, на который и натянули четыре палатки. В самом верху получилось окно, для выхода дыма от костра. По центру своего вигвама Егоров соорудил из камней место для костра. Туда сложили все найденные в пути горючие материалы. Егоров натянул высоко между палками шнурок и повесил над будущим огнищем котелок. Дальше наносили камней и выполнили ещё одну лёжку для караула, застелив дно оставшейся палаткой. Стемнело мгновенно. Десять человек влезли в палатку и расселись у костра, двое легли в лёжку начиная нести караул первыми. Караул несли с автоматами, оба пулемёта лежали вместе со всем остальным оружием. «Егорыч, что ты нам сегодня приготовишь на ужин перед сном?» спросил у друга Квашинин, развязывая свой вещевой мешок. В нём оказались сухие пайки, которые молодые солдаты сдали старшине роты по прибытию в часть и много чего другого, чего в их пайках не было. Костерок разгорался, давая свет и тепло в только что выстроенном убежище. Старшина разбил наряды на всю длинную ночь в горах. Сергей и Володя пойдут в третью смену. Майор сидел в тесном шалаше, подсвечивал себе фонариком «шмель» и что-то читал в блокноте, ожидая ужина. Егорыч раскрыл всем по банке гречневой каши с мясом и по одной на четверых банке тушёнки, на огне закипал чай, слитый с одной фляги. Зашуршали галетами и все, кроме караула, приступили к еде. «Завтра очень трудный день» начал майор: «Утром подъём, десять минут на сборы и вперёд, нам за день необходимо выйти к той проклятой тропе, чтобы успеть её заминировать на ночь, устроить лагерь и лёжки, устроить боевые места и подготовиться к бою. Так что кушать будем в лучшем случае завтра вечером».
Сергей и Володя объединились с Иваном Куценко и Витей Сушей по очереди брали вкусное тушёное мясо в прикуску с мясной кашей и запивали не большими глотками с одной фляги. Такой вкуснотищи парни ещё не ели никогда в своей жизни. «Вторая смена, сменить пост» скомандовал старшина: «Чтобы люди покушали, и всем спать». Сергей уснул сразу, а Володя не мог найти своё место на колючих, горных, острых и холодных камнях, но немного покрутившись и получив взыскание от старшины, уснул.
«Подъём» кто-то толкал в плечо крепко уснувшего от тяжёлого дня, Володю: «Вторая смена, идите менять пару» шепотом командовал старшина стоя на коленках и расталкивая спящих ребят. Сергей и Володя вылезли с набравшего хоть какое-то тепло, строения и окунулись в пронизывающий холод. Сменив пару замёрзших ребят, они улеглись на холодные камни укрывшись пятой плащ-палаткой, хоть как-то спасаясь от пронизавшего всё тело, горного холода. Сергей занял позицию положив автомат перед собой и внимательно стал вглядываться в кромешную темноту. Тишина гор, как и погода, обманчива. Всё меняется каждую минуту и надо быть хорошим следопытом, чтобы отличить угрозу от обычного шума природы. Вот покатился сорвавшийся камешек, потянув за собой ручеёк таких же камней, вот где-то что-то тихо, но протяжно прошипело, возможно также поток сыпучего песка или мелкого камня, вот где-то очень далеко что-то
В три ночи их сменили Миша Борзых и Сергей Водопьянов. Рассказав сослуживцам о своём происшествии, друзья спокойно ушли спать теперь уже четыре целых часа до завтрака. Светает в горах поздно и так же быстро, как и темнеет. Пахло чем-то вкусным и домашним. Глаза у согревшегося Сергея никак не хотели открываться. Старшина на сухом горючем уже разогревал котелок с крепким чаем, открывал банки с рисовой кашей на овощах и по банке рыбных консервов. Ели быстро и молча. Сняв палатки и палки, быстро разобрали стены вигвама и разбросали камни, засыпав место ночлега и боевой лёжки караула. «Построиться» дал команду майор: «Десять минут на оправку, всё за собой убрать и выходим. Через назначенное время колонна в той же последовательности начала свой путь в горы, чтобы найти и уничтожить двигающийся в направлении нашей границы караван с оружием и наркотиками. Шли бодрым шагом. Чем выше отряд поднимался в горы, тем становилось труднее дышать, а значит и идти, неся на себе без малого до тридцати кг груза каждый. Осеннее солнце уже не согревало и даже не ласкало своими лучами мёрзнущие тела, а наоборот теперь мешало глядеть против него. Дошли до первого снега. «Всё, теперь будет легче, подъёма больше не будет, за этим перевалом будет ложбина, а за тем тропа наркодиллеров. Но нам не она нужна. Важно теперь проскочить её ни с кем не встретившись. Нам нужна новая их дорога, а это ещё далековато» остановив отряд на пятиминутный привал, рассказал майор. «Всё, в перёд!» дал он следующую команду даже не присев на минуту. Когда идёшь в колонне, постепенно привыкаешь к монотонному движению и следишь только за дыханием, чтобы не сбиться. Плечи ныли от усталости, а идти ещё не понятно сколько. Лёгкий горный морозец бодрил. Иногда под берцы попадал лёд и надо было с уметь сбалансировать, чтобы не упасть самому и не сбить с хода всю колонну. Шли молча, лишь изредка впереди идущие переговаривались парой тройкой фраз глядя на компас и часы. Шли верно. «Внимание!» поднял правую руку Егоров. Колонна присела и огляделась. Двумя пальцами он подозвал к себе майора: «Смотри, командир, присыпанные снежком следы ног. Прошли двое дня два назад не позже. Видно что-то несли тяжёлое так как пятка сильно утоплена» показывая пальцем на следы объяснял Егоров. «Да, ты прав, Егорыч, молодец!» похвалил своего спеца майор. «Смотри в оба, возможна растяжка». «Понял» только и сказал впереди идущий. Движение заметно замедлилось. До очередного перевала прошли без сюрпризов. Перевал мело. Не большой сквозняк создавал движение падающему снегу, но метели ещё не было. «Вот и пришли к ложбинке, там не замерзающий горный ручей с вкусной водой» рассказывал командир: «Пополним запасы и напьёмся в вдоволь, только аккуратно, вода—лёд». «Ложись!» поднял Егоров руку и сразу же дал отмашку. Отряд лёг. «Двигаться ползком, а пока ждать моей команды» прошипел майор и сам пополз к ушедшему и теперь залёгшему чуть впереди Егорову. «Товарищ майор!» обратился Егоров: «Гляньте, в ложбине постройки. Аул кто-то выстроил за этот год после нашего с Вами визита сюда». Майор долго рассматривал в свой бинокль ложбину. Снега на ней практически не было. Четыре каменных, мазанных глиной строения с не высокими дувалами, больше похожими на заградительные бойницы для ведения огня стояли у подножья горы и одно строение чуть дальше у самого ручья. На траве паслось не большое стадо овечек. Большой баран с несколько раз закрученными рогами, стоял, как вкопанный, охраняя свой гарем. Движения в ауле не наблюдалось, но с каждого строения поднимался дымок, указывая на то, что люди там были. Разведка явно затянулась. Лежать на холодной земле уже покрывающуюся снегом было холодно. На конец это понял и майор. Он поднял вверх руку и круговыми движениями дал команду отойти за скальный уступ уже прошедшего группой перевала. Егоров остался на месте. «Квашинин, иди помоги определиться Егорову, только пока никуда не суйтесь». «Есть!» уже уползая к другу ответил старшина. Группа села под скалу и достав плащ-палатки укуталась ими от пронизывающего на сквозь сквозняка. «Хорошо, что ветра ещё нет, то бы вымерзли, как мамонты» неожиданно разговорился Ваня Куценко, но после пронзительного взгляда майора, опустил голову и подняв воротник бушлата закрыл глаза, делая вид, что дремлет. «Ото оно лучше, тихо всем!». Егоров с Квашининым приползли где-то через пару часов. «В лагере шесть человек боевиков и старик пастух в отдельном строении. Предлагаю без шума всех зачистить» сказал старшина, глядя и ища поддержки у командира. «Да, ты прав, стрелять здесь ни как нельзя. Мы уже и так сбились с ритма. Через час стемнеет. Егоров, ты пойдёшь с Куценко и Сушей, Квашинин возьми с собой Арсентьева и Головченко, а Борзых с Водопьяновым пойдут со мной. Вещевые мешки и всё лишнее оставить здесь. Идём на легке, приготовить ножи. Оставшимся занять круговую оборону и ни с места без команды. Если нужна будет помощь дам ракету, всем всё понятно?». «Так точно» хором ответили оставшиеся. «Турсунбай Хусаинов!». «Я!». «За старшего и гляди, мой друг, в оба». «Есть!». Квашинин глянул на Хусаинова и заметно улыбнулся словам майора глядеть в оба. «Товарищ майор, так они же у них узкие, то есть глядеть будут только на половину» пошутил он. Турсун тут же показал товарищу кулак. «Всё, шутки потом, пошли ребятушки».
Ползли тремя группами, но не упуская друг друга из виду. Майор то и дело пальцами рук отдавал нужные команды. Квашинину с Сергеем и Володей досталось самое последнее строение, огороженное высоким дувалом. «Товарищ прапорщик, а убивать страшно?» спросил Володя у остановившего движение командира группы. «Я тебя этому учил на занятиях, помнишь? Так вот, не убьёшь ты, мама твоя никогда не дождётся своего сына, да и внучат у неё своих также никогда не будет». Володя опустил глаза в снег. «Да не бзди ты, представь, что мы с тобой идём по городу, а блатные на нас напали и хотят меня убить, а нож только у тебя. Вова!!! Помоги мне!!!» прошептал с боку Сергей и пополз в след отдаляющемуся прапорщику. «Да я за друга всех порву!» прошипел Володя и пустился догонять товарищей. Квашинин дал отмашку и трое бойцов в один миг перескочили забор—дувал и ворвались вовнутрь глинобитного строения. Слабо горевшая керосинка плохо освещала пространство внутри помещения. Никого, только какие-то сложенные в штабели мешки чем-то наполненные. «Бегом в другое строение!» скомандовал Квашинин и первым выскочил на двор. Во втором строении бой уже закончился. Егоров с Куценко и Сушей ворвались в помещение с пятью боевиками. Иван, не раздумывая ни секунды ударил одного сидящего духа ножом в глаз пробив мозг. Он умер, так и не поняв, что происходит. Вторым движением Ваня перерезал горло вскочившему аборигену. Его голова, как-то не естественно завалилась назад показав длинный, выпавший в открытый проём горла, язык. Третий дух поднял было руку, но Ванин нож вошёл по самую рукоятку в его левое ухо. Ваня оглянулся. Егоров вытирал свой нож о халат только что убитого им душмана, Суша, воткнувший в своего бандита лезвие ножа, сидел и глядел на хрипящего, умирающего раненного им человека. Иван одним ударом своего ножа в сердце, добил и его. Прибежавшие друзья остались без наград. Всё было закончено. Майор вошёл в окровавленное побоищем помещение подталкивая в переди себя бородатого, чуть сгорбленного, бледного от страха душмана – пленного, а Борзых и Водопьянов под руки ввели грязного, избитого, с засохшей кровяной, трескающейся и гноящейся коркой по всему телу, одетого в порванные бриджи, солдатскую гимнастёрку и тельняшку, босого человека. «Свяжите духа, потом побеседуем. А сейчас Моя группа в полном составе бегом к стоянке, принести всё сюда. Ночуем здесь. Старший Арсентьев». «Егорыч, там в соседнем помещении у боевиков яма, что-то похожее на камеру. С Квашининым все трупы обыскать, найти и подобрать одежду и обувку пленнику, а тела кинуть в эту яму. Потом поставишь там сюрприз. Понял?» «Да, Сан. Саныч.». Двое спецов ушли выполнять приказ. Бивнев повернулся к освобождённому пленнику. Тот полулежал на окровавленном ковре, которым был застелен земляной пол строения. «Ты кто?» прямо спросил майор. «Старший лейтенант 290 авп Кундуз, – Горностай Максим Леонидович 1961 г. р. Родом с Украины с Винницы. В прошлом году совершал вместе со своим командиром МИ8 капитаном Кругловым Сергеем Ивановичем полёт Кундуз—Талукан—Файзабад. Были сбиты с ПЗРК в горах. При посадке командир погиб, а меня раненого взяли в плен и привели сюда. Это я сам, один тут для них строил заборы и помещения. Они там в заднем строении хранят наркотики в мешках, много мешков, тут у них перевалочная база. А вот это животное больше всех издевалось надо мной. Он перебежчик из Саратова.» указал пальцем на сидевшего, связанного душмана, раненый офицер. «Так ты ещё и русский?» не скрывая раздражения спросил майор. Вошли оба спеца принеся с собой кое-какую одежду и обувь. «Одевайся» сказал майор, глядя на старшего лейтенанта. Вернулись все остальные разведчики. Они быстро вынесли окровавленные ковры и бросили их с верху трупов в ту же яму. Помещение топилось только одно, поэтому менять само место не было смысла, здесь можно было на конец отогреться и поесть горячего. «А что старик, он тоже с ними?» спросил у Максима Квашинин. «Нет, он туркмен, он подкармливал и помогал мне в стройке, он хороший, только немой, они ему язык когда-то отрезали, очень давно». «Давай его сюда» приказал Егорову майор. Через несколько минут старик стоял перед группой. Рваный полосатый халат штопаный перештопанный много раз заботливыми руками старика, лохматая борода, не чёсанные, седые, с соломой в голове волосы, грязные штаны, но чисто вымытые для намаза лицо и ладони рук, говорили о происхождении и национальности этого человека. Войдя в помещение, он поклонился в пояс собравшимся, но глянув на пленного душмана, схватил камень с очага и кинул ему в голову, громко замычав при этом. «Вот Вам и доказательства, товарищи» сказал старший лейтенант. «Товарищи, я не хотел, меня заставили это делать» заскулил он. «Мы тебе не товарищи, мразь» выпалил Куценко доставая свой нож, ставший для него родным оружием в первом бою. «Можно я его выведу, товарищ майор?». Бивнев промолчал. «Сядь, Ваня, не торопи события» уже ласково обратился к бойцу Егоров. Куценко спрятал финку и сел. «Скажи пастуху, чтобы он нас покормил» попросил лётчика Бивнев. Максим взял старика за рукав и жестами что-то показал. Наклонившись ещё раз старик вышел. «Теперь давай твою исповедь по слушаем, а потом решим, что же дальше с тобой делать?» сказал майор. Егоров подбросил древесного угля в горящий очаг. Я за водой, со мной Борзых и Водопьянов, соберите все фляги». Огонь весело разгорался, принося тёплую волну замёрзшим организмам пришельцев.