Выстрел в аду, или Девятый
Шрифт:
Подошли разведчики с тройки Куценко. «Ванюшка, иди я тебя по целую» улыбнулся майор, обнимая Ивана и его товарищей. «По возвращению домой всем по два наряда вне очереди, а Ванюше после нарядов ещё три дня «губы»». Он снова погрозил Ивану своим указательным пальцем. «Квашинин, заминировать каждый мешок, сложить все и эту кучу вместе с их оружием и вещами сжечь на костре. Животных всех отпустить на волю.». «Есть, товарищ майор!». И вновь закипела работа. Мину клали на землю, по её центру мешок с «героином» и так всю кучу. Штабеля мешков с наркотиками обложили деревянными колёсами и перегородками с тачек и подожгли. «Уходим!» скомандовал майор и группа по одному стала на обратный свой путь домой. Ораз ещё раз оглянулся на огромное огнище уже начавшее по одному взрываться: «Егорыч, ты только что сжёг двадцать лямов баксов». Колонна поднялась уже ближе к левому перевалу, когда ещё раз на плато прозвучал двойной взрыв, уничтожив всё зло в языках своего пламени.
Дорога назад была не из лёгких. Прошедший на кануне ледяной дождь сделал своё грязное дело. Берцы то и дело скользили на замёрзших камнях, напоминая мозгу о огромной опасности свалиться в обрыв, который от их не широкой тропы находился на расстоянии всего пяти метров с наклоном в его сторону. «Всем в сцепку, первые двое и последние двое взяли в руки по одной лыжной палке» скомандовал майор. Сергей, до этого уверенно шедший с двумя палками, отдал одну идущему замыкающим Егорову. Шли очень медленно. В эту сторону они прошли повремени уже всё расстояние, когда командир сказал: «Ещё один переход и плато с нашими новыми знакомыми. Егорыч, как думаешь, ждут они или, приготовили нам сюрприз?». Егоров промолчал, думая о скользком участке. Труднее всего было пленному Госаеву. Он сейчас шёл вторым, привязанный к Квашинину за связанные впереди руки и не мог хорошо балансировать на сплошном льду. Майор шёл третьим за спиной бывшего своего ученика и подчинённого. На вопрос командира ответил Ваня Куценко: «Надо было их там положить вместе со всеми в яму и не вспоминать никогда». «Ваня, я смотрю тебе нравится твоя сегодняшняя профессия разведчика?» спросил у солдата Бивнев. «Да, не скрываю этого, мне она очень нравится. Я чувствую себя как на войне, как мой дед воевал. Он у меня всю войну прошёл, в Праге получил свою последнюю седьмую медаль» гордо ответил Иван. «Скажи, Куценко, а тебе не жаль тех «духов», которых ты убил одним только ударом твоего ножа?» снова спросил командир, слегка подталкивая остановившегося Ораза в спину: «А ты двигай давай, а то Ивану тебя отдам» сказал майор. «Хм… А Вам было бы меня жаль, если бы они меня сегодня убили в том бою?» вопросом на вопрос ответил Куценко. Майор промолчал, он вдруг вспомнил свой недавний поход на зачистку горного кишлака, там они перебили порядка ста человек без разбора. Да, он выполнил чётко поставленную ему командованием задачу, переодевшись в одежду горцев, ни произнося ни слова на русском, уничтожить всех родичей одного полевого командира движения «Талибан», не оставляя при этом свидетелей в селении. «Ладно, поговорим потом, подходим. Всем привал. Квашинин и Арсентьев в разведку» уже совершенно другим голосом и тоном приказал майор. Пара быстро ушла выполнять его команду. «Что? Хм… Майор, ты и сюда влезть уже успел? Ха… Это база для перевалки одного большого человека. У него людей чуть более, чем у меня, он не простит. Под ним практически весь этот район провинции находится. Он жестокий воин» с ухмылкой спросил у майора Ораз. «Кто таков?». «Я не буду даже произносить его имени, мне самому уже страшно за тебя» ответил Госаев. «Ладно, как ни будь переживём, и мы» ответил майор, выглядывая возвращающихся разведчиков. «Что там?» спросил он тихим голосом подошедших парней. «Товарищ майор» начал Квашинин: «На плато всего два строения, одно осталось на месте бывшего лагеря и строение старика. Не видно никого. Стадо овец пасётся и вместе с ними с десяток ослов. Думаю, что бой уже был, так как на месте заминированного нами склада мешков с наркотой, сейчас воронка и разбросанные в разные стороны камни с забора и стен». «Ладно, пошли, Бог не выдаст, свинья не съест». Колонна медленно вышла на плато. «Приготовиться к бою!» скомандовал майор, всем развязаться и раз сосредоточиться. Пулемёты к бою». Но стрелять не пришлось. На встречу с поднятой вверх рукой и зажатой в ней пуштункой, шёл махая в разные стороны, старик. «Не стрелять!». Майор поднялся с земли и пошёл на встречу пастуху. Они сошлись. Старик, не имеющий языка, только громко мычал и показывал на своё строение. За тем он помахал туда рукой и с него вышли трое. Все они были вооружены, но автоматы были за спиной, и они держали руки вверх. «Командир, так это же двое наших пленных и один не известный юноша с ними» глядя в свой снайперский прицел СВД, сказал Квашинин. Майор махнул им рукой, приказывая всем подойти. «Здравия желаю, товарищ майор, мы Вас ждали только завтра и очень боялись, что «духи» вернутся» доложил подошедший старлей летун. «Что тут произошло, говори». «Вчера рано утром, мы ещё все спали, когда пришёл караван забирать мешки с товаром. Боевиков было всего четверо. Они должны были просто его забрать и гнать куда-то к готовящемуся двигаться в сторону СССР большому каравану. Все боевики погибли как-то сразу во время этих трёх взрывов на складе. Один был ранен, но мы его сами добили. Погибло и двое простых погонщиков. Вот этот парень внук старика, он не воюет. Полевой командир Саид асан Бек Держит все их аулы в подчинении и страхе и заставляет платить дань или отрабатывать. Вот им и приходится наниматься к нему же погонщиками. Трупы они бросили в яму и забросали её камнями, заровняв место. Один из четверых погонщиков, который остался в живых, забрал своих четырёх ослов и ушёл назад домой. Ходу туда по таким горам больше суток. Четвёртый паренёк вызвался провести своих четырёх ишачков до нашей границы и помочь нам. Дорогу он знает, не раз ходил уже туда. Его дед, пастух, туркмен, когда-то жил в СССР и женившись на его бабке, остался. Но пока мог говорить, хорошо вспоминал и отзывался о Союзе. После того, как он поспорил с главным басмачом, его не убили, а в назидание всем остальным лишили языка. Так, что парень готов нам помогать» доложил летун. «Хорошо, Квашинин, ночуем здесь, выходим как расцветёт, берём с собой парня и четверых его животных. Приготовь все тяжёлое и не удобное, чтобы их навьючить до границы» приказал майор: «Накормишь личный состав и организуй пожалуйста караул». «Есть» ответил старшина роты. Егорыч, радио на заставу: «После завтра приедем домой, приготовь баню ближе к закату» и передай. «Ага, сейчас сделаем» как-то не по форме, будто бы услужливый официант в кабаке, ответил Егоров и тут же пропал с глаз не понявшего его командира. «Ладно, приедем в часть я тебе устрою Ага» подумал, улыбаясь в усы, Бивнев.
Выпросив у старика казан, старшина высыпал в него всё, что осталось. Рисовая каша с овощами, гречневая с мясом и остатки из трёх банок тушёнки, получился практически полный казан. Старшина не стал жалеть «Пусть наедятся вдоволь, завтра потерпим на чае и галетах один день, да ещё сгущёнки есть три банки». В оставшемся не взорванном домике, опытный глаз майора заметил недавний ремонт. «Вы что его по-новому сложили?». «Да, его немного разрушило Вашей растяжкой, но я же сам его клал, вот и отремонтировал с помощью юноши и нашего Саратовского пленника» ответил старлей. «Спасибо!» майору действительно понравилась эта забота молодого офицера о личном составе, освободившем его с плена. Старик принёс десяток горячих лепёшек, но ужинать на отрез отказался. Они с внуком, услыхав запах свинины в котле, о чём-то между собой переговорили и вышли с жилища. «Всё, казан теперь просто выбросят» сказал пригревшийся и отведавший бывшей солдатской стряпни, бывший прапорщик. Все переглянулись и поняли его намёк. «Пусть он нас за это простит» ответил Егоров, насыпая себе с казана очередную порцию из двух каш с мясом. Старик принёс своё ведро полное холодной, чистой воды, и на вопрос, можно ли сварить в нем чай, лишь мотнул утвердительно своей бритой, давно седой головой уважаемого старца. Егоров вскипятил воду и вылил туда всю сгущёнку сразу, за тем добавил чай и заварил. Такого какао присутствующие здесь разведчики не пили давно.
Третья смена. Сергея и Володю, пригревшихся и сытых с трудом растолкал старшина. «Идите меняйте, возьмите ещё палатку, там снова дождь моросит, укроетесь». После тёплого помещения сразу пробил озноб. Сменив Сушу и Водопьянова, друзья улеглись на расстеленную палатку и накрылись второй. «Ночь, глаз выколи, да ещё капает. Надо смотреть в оба» прошептал Сергей. «Ты что, думаешь и в правду кто-то может по таким горам да ночью сюда явиться?» взволнованно спросил Володя. «Не знаю, думаю, что да».
«Ты заметил, как Куценко расправляется с «духами»?» тихо спросил Володя у друга. «Да, все заметили и майор тоже, ему убийства видно понравились». «Ну ведь это же не совсем нормально, когда лишать жизни другого человека входит в норму и даже нравится, неужели и мы с тобой станем такими?». «Не станем, молчи, смотри в оба.» и товарищи стали внимательно вглядываться в кромешную темноту ночи в горах. Памир жил и дышал своей жизнью. После смены оба ещё успели вздремнуть у тёплого очага. К утру дождь прекратился, подул ветерок и снег, несколько дней лежавший на тропе, стал прямо на глазах таять. Погрузив на четырёх животных всё, кроме оружия и усадив на первого раненого пленника, колонна в прежней последовательности вышла в обратную дорогу. Старик провожал внука ласковым поглаживанием не стриженной юношеской головы. Он надел на парня свою пуштунку и помахал всем рукой на прощанье. Старшина в своём вещевом мешке уносил данные стариком им в дорогу простые, скромные, но горячие лепёшки. Дорога пошла веселей. Идти на легке, да ещё с палкой в руках было приятно. Серёга думал о том, что, когда они вернуться, что же он напишет в письмах своей девушке и маме. Сказать правду? Нельзя, они будут волноваться, придётся обманывать во имя любви. Майор спросил у юноши: «Ты, что много раз здесь ходил?». «Да, шурави, много, дорогу знаю очень хорошо». «А что проносили в караванах?». «В основном наркотики, но были и радиоприборы, магнитофоны, оружие, а один раз полные мешки долларов на трёх ослах». Так много денег, кому же их несли и отдали?». «Да нет, шурави, это были плохие, не настоящие деньги, но хорошо выглядели. А отдали их там, у Вас на кордоне, какому-то русскому офицеру, а он вернул нам захваченный ранее обоз с героином». «А как выглядел тот офицер, старый или молодой?». «Да рыжий, большой такой и с палочкой в руке, как будто бы раненый» рассказывал разговорчивый проводник, не видя никакого подвоха. До места первой стоянки пришли ещё засветло. Оставалось километров пятнадцать – восемнадцать не больше, но переход был назначен только на завтра и во второй половине дня. «Строим убежище, останавливаемся на ночь здесь же» скомандовал Бивнев. Быстро соорудив своё помещение, старшина слил с нескольких фляг воду и поставил на огонь кипятить для кофе. Последнее, что он ещё не доставал были брикеты кофе с молоком и сахаром, да лепёшки, которыми старик так щедро наградил своих новых знакомых. Юноша распряг животных, стреножил каждое и поставил под скалой, привязав одной верёвкой всех к большому валуну. Ослики сразу же сели на колени и уткнулись своими мокрыми носами в спину один одному. «Что-то учуяли мои животные, лишь бы не волк, порежет просто так и уйдёт» сказал парень майору оглядываясь по сторонам. «Учуяли они верно, но зверь не придёт, мы его прошлый раз убили и вон под тем валуном закидали камнями. Так что не переживай за своих помощников» хлопая парня по мокрой спине, рассказал майор. Парень расстелил не большой платок, снял обувь и став на колени стал молится. Ораз сидел молча и только глядел на истинного мусульманина. Ночь наступила как всегда в горах, мгновенно. Как будто бы огромная, чёрная птица пронеслась над горами, закрывая свет своими могучими крыльями. В сооружённой палатке было уже тепло и блики от горевшего огня давали хоть и слабый, но свет. Старшина поделил на всех хлеб и развёл в воде концентрат кофе. «Всем спать, вторая смена сменить первую, чтобы люди могли покушать» скомандовал майор. Сергей с Володей вновь в своей третьей смене.
Ночь, как же томительно долго длится эта последняя ночь в чужой, враждебной, а с другой стороны такой приветливой и доброжелательной, стране Афганистан. «Уже сегодня будем дома» мечтательно прошептал Володя, думая обо всём сразу, только не о службе. «Прекрати, мы можем погибнуть ещё, гляди и слушай горы, они сегодня не совсем спокойны». Володя затих, прислушиваясь к шумам в горах, но ни чего существенного не услыхав, вновь потянулся и прошептал: «Эх… Сейчас бы маминых пирожков с рисом и яйцом с зелёным луком, да под домашний томатный сок…». «Если не замолчишь, врежу» грубо прошипел Сергей. Это возымело действие и положенные два часа караула пролетели в сплошной тишине.
«Всем подъём, десять минут на оправку и сбор палатки» привычно приказал майор, глядя с подсветкой своего фонарика в карту с планшета. Через положенное время колонна двинулась в путь на преодоление последнего участка пути. Юноша шёл первым с навьюченными всем, что осталось, животными. «Шурави, шурави» обратился он к майору и заговорил на только им троим с Оразом и майором, языке: «Ты мне денег платить не будешь за работу, я и не прошу, но подари тогда автомат, тот, что несёт пленный с ямы.». «Добро, придём на место он твой» пообещал командир. «Ты не обманешь?». «Слово офицера». Юноша улыбнулся и оглянувшись поглядел на идущего через одного бывшего пленного лётчика, нёсшего на плече подобранный после боя автомат АКМ и карманы с магазинами. «Что и в правду отдашь, Сан. Саныч?» спросил у майора Егоров. «Лишнюю бумагу писать не хочу. Будут спрашивать где взял, при каких обстоятельствах и так далее, штабные крысы, так, что лучше выкинуть или вот вроде нашему «духу» подарить. Нету тела, нету дела, говорит пословица» ответил майор. Чем ниже спускался отряд, тем становилось теплее. В полдень подошли к точке невозврата. До нашей границы ровно 3 км. Бивнев поднял руку вверх, и вся колонна стала, он покрутил два раза ладошкой в воздухе и показал два пальца, значит двадцать минут перекур. Отряд уселся на голые камни. «Всё, бача джан, распрягай своё стадо, забирай мой подарок и большое тебе спасибо, дорогой!» майор пожал плечо юноше и вручил ему автомат предварительно разрядив магазин и высыпав все патроны ему в подставленный карман. Юноша поклонился в пояс в знак благодарности, связал одной верёвкой всех животных, поставив первой ослицу за ней трёх осликов, сам взял животное под узду и уверенно зашагал назад, неся на плече толи подарок, толи награду, толи расплату за свой не лёгкий труд. Все провожали взглядом его пока он не скрылся за уступом выпирающей скальной породы. «Всё, пошли» сказал командир. Привыкшие уже идти на легке разведчики, взвалив на себя все остатки, а это практически не израсходованный боезапас, пошли значительно медленнее. Стал вредничать и пленный прапорщик, на конец-то понявший, что его там ожидает, но получив чёткое предупреждение от Сергея, по просьбе майора, понял, что с ним никто здесь уже играть не будет и пошёл, низко опустив свою голову. Из-за этого он стал ещё ниже ростом.
Сержант Николай Буренков ждал уже несколько часов. Группу на той стороне он заметил сразу, а до этого понял, что кто-то идёт по пробежавшей, испуганной косуле, которая подскочила с той стороны к самому кордону, по стояла, дёргая своими длинными ушами, и пустилась наутёк, долой в сторону родных гор. Николай поднял вверх фуражку и несколько раз ею взмахнул. Отряд стал как вкопанный, дальше идти нельзя, мины, только след в след. Коля снял участок с охраны, позвонив по секретному телефону на пульт заставы, раздвинул вилками оба заграждения и освободил проход. За тем поднялся к группе. «Здорово, братцы, ого… какую Вы зверушку поймали, мы уже и не надеялись Вас здесь и увидеть, товарищ прапорщик» выдал он, как пулемёт скороговоркой свою цитату. «Я не пойду» неожиданно закричал связанный ублюдок и попытался бросится на мины. Одним ударом сапога по поганой, загоревшей роже, Сергей решил и этот спорный вопрос. «Ого. Научишь.» глянул на него Николай, взвалил себе на плечи податливое тело и скомандовав: «След в след!» первым пошёл по тропе через границу. Отряд отдыхал на не большой полянке, пока проводник приводил в порядок границу. Ораз пришёл в себя «Я тебе это запомню!» прошипел он, глядя на Сергея. «Ой! Гляди, гляди с меня потекло! Фу!!! Не может быть!!! Воды!» издевался над ним Володя. «И тебя тоже запомню». «Да расстреляют тебя и все твои помнилки улетят» грубо оборвал смех Егоров. До дороги дошли без приключений. Там уже стоял знакомый ГаЗ 66, который быстро доставил группу на заставу. Умывшись и сдав Дауташвилли всё лишнее, включая трофейный гранатомёт, единственно чему был не сказано рад начальник заставы, Группа ожидала своей вертушки, хорошо пообедав и теперь перечитывая возвращённые письма на том же приятно пахнущем сеновале. В начале прилетела вертушка за Оразом и пленными солдатом и летуном, следом за ней «Миша 8» взял двенадцать разведчиков на свой огромный борт.
Курган—Тюбе встречал не большим дождём. Ромул Галиев услужливо открыл задний борт и помогал товарищам влезть в родной кузов дорогого, домашнего ГаЗ 66. Весело урчал исправный мотор, как будто бы и он радовался успешному возвращению группы с трудного задания. Все в вповалку спали. Дремал в кабине на своём месте и майор. «Ну, как молодые, товарищ майор?» спросил Ромул, заглядывая командиру в глаза. «Наши ребята все, а один копия нашего Самсоненко, если ещё не по хлеще будет.» «Что, даже и автомата ему давать не надо?». «Ты, Ромул, как всегда прав, дорогой, не надо, он влюблён в свой нож. Поглядел бы, что он с ним вытворяет. Буду его учить с завтрашнего дня работать с сапёрной лопаткой, думаю потянет». Машина подъехала к открытым воротам учебного центра. Две огромные собаки, как и положено, сидели на своих местах и ждали только команды, хотя уже учуяли своих и тихо повизгивали. Саблюк подал знак и животные растворились в темноте. «С приездом, товарищ майор!» привычно сказал вышедший из темноты на свет постовой. «Спасибо Саблюк» так же привычно ответил командир…
5.
Ночь в своей кровати! Чудо!
«Рота, подъём!» крикнул дневальный в гулкий коридор помещения и сон растаял, так и не успев закончиться. «Выходи строиться на утреннюю зарядку!» снова не приятным голосом вопил всё тот же нудный Вагин. Квашинин, в спортивном костюме фирмы «АДИДАС», в таких же точно фирменных «красах» стоял на бетонированной дорожке с секундомером в руках. Все построились. «Ничего я не могу понять» начал прапорщик: «Всего одну неделю пропустили физо и такой странный подъём!». Он поставил стрелку секундомера в начальное положение: «Внимание! Рота… 45 секунд! Отбой!». Вчера ещё приветливый старшина Квашинин бежал следом за рассыпавшимся строем и поджопниками ускорял их движение назад в расположение. «Внимание, рота! 45 секунд…Подъём!». Полетели на быльце кроватей брошенные с силой одеяла с вторыми простынями и солдаты, одеваясь и толкаясь выбегали и становились в строй. «Ну вот, а то я смотрю, моя это рота или я погулять просто вышел» сказал Квашинин. «Внимание! За мной, бегом марш!» и рванул к открытому шлагбауму части. Две собаки, заботливо приготовленные Саблюком, уже ожидали желанную пробежку со строем этих не понятных им людей. Самая огромная, чисто чёрная немецкая овчарка, оскалив зубы, рычала, показывая всем своё настроение. Строй пробежал мимо ожидавших животных и они, получив свой условный сигнал от кинолога, бросились вслед, но сохраняя установленную кем-то, дистанцию. Старшина не просто бежал, он легко переставлял свои спортивные ноги и просто летел по-новому, понятному только ему одному, маршруту. Сергей бежал тяжело. Уставшие после похода по сложным горам, ноги ещё гудели и требовали хоть какого-то отдыха, но армия есть армия и он бежал. Володя, как ни странно, бежал лучше друга и уже оказался практически вторым или третьим после бегущим первым, старшины. Собаки гнали отстающих. Они не кусали, они легко хватали за брюки и своим весом толкали вперёд. Новая дорога для пробежек оказалась длинной в 10 км. Подбегая к открытым воротам и поднятому шлагбауму части, старшина остановился и стал контролировать финиш каждого. После этого, построив запыхавшихся, уставших бойцов он ласково объявил: «Ладно, сегодня считать время не станем. Командир наш рано утром отбыл из части на доклад руководству, будет завтра. Он приказал сделать Вам выходной! Но, на сколько я помню, в процессе нашей с Вами командировки было объявлено несколько взысканий. Штрафники! Выйти из строя!». Куценко, Борзых и Водопьянов опустив головы вышли из строя. «Что? Как нарушать приказы, так Вы все горазды, а отвечать, так молчите в тряпочку. Я Вам устрою. Карнавальную ночь. Я Вам припомню Ваш неожиданный салют! Вы у меня на век запомните, что командира надо внимательно и очень внимательно выслушать, а потом очень чётко выполнить. У Вас, как я помню по два нарядика? А у Ванюшки ещё и три дня «губоньки мамочки?». «Так точно, товарищ прапорщик» хором ответили залётчики. «Вот, Куценко, тебе двое суток на то, чтобы подружиться с нашим Самсоненко, кстати тоже Ванюша, будут теперь два Ивана подниматься очень рано. Думаю, он поставит тебе сам задачу. Сразу после завтрака поступаешь к нему в подчинение.» «Есть, товарищ прапорщик». «Самсоненко, ты всё слышал?». «Да слышал я, слышал, сейчас озадачу тезку» не совсем по уставу ответил второй Иван. «Разговорчики мне в строю!» прикрикнул, но не зло Квашинин. «Водопьянов – кухня, Егорыч, всё понял?». Егоров лишь махнул курчавой головой. «Борзых, ну а ты по фамилии пойдёшь к Саблюку на хоз. работы. Там их не початый край.» «Есть, товарищ старшина» чётко ответил Миша. «Вот и молодец». «Всем остальным после завтрака командир разрешил до обеда самоподготовка, а после обеда можно лечь и до ужина отбиться». Он сделал шаг в сторону. «Приготовиться к завтраку, рота бегом марш в расположение» и медленно потрусил следом за убегающими подчинёнными.