Выстрел в чепчик
Шрифт:
Я уже собралась выйти на лестничную площадку, чтобы потом у Маруси спросить, слышала ли она, как закрывалась дверь и как я по спальне ходила, но этого не понадобилось. Когда я взялась за дверную ручку, в уши мои влетела ужасная фраза. Речь явно шла обо мне.
— Ты же знаешь эту Мархалеву, — с кем-то делилась мыслями бессовестная Маруся. — Мархалева соврет — недорого возьмет. Уж такая она, старушка, с детства.
Я затаилась. Знать, что думает о тебе лучшая подруга, всегда полезно.
Слава богу, не
Тот, с кем Маруся делилась, явно ей возражал, на что Маруся, психуя, отвечала.
— Да, — возмущенно гремела она, — конечно, Сонька своему слову хозяйка, потому она, как слов хозяйка, всегда это слово обратно и заберет. Лично я ей не верю и на грош. Кто рассорил меня с Ваней? Она!
Конечно, она! Ты подальше от Мархалевой держись, как друг тебе говорю. Я-то уж держусь подальше. Стараюсь не видеться с ней без нужды. У тебя любовник?
Епэрэсэтэ! Не вздумай говорить ей об этом. У нее такая зависть. Знаешь, как она мне с Ваней завидовала…
Надо было бы послушать еще, но я оказалась слаба.
Посудите сами, слышать про себя такое…
Я, коченея от возмущения и обиды, влетела в кухню, вырвала из рук Маруси телефонную трубку и завопила:
— Ах ты подлая! Вот ты какого мнения обо мне!
Стараешься не видеться со мной без нужды? Только почему-то нужда эта возникает каждый день!
Маруся побледнела, в глазах ее заметалась вина, и, не имея хвоста, она была точь-в-точь как поджавшая хвост собака.
— Старушка, старушка, — залепетала она. — Ты не так все поняла. Это Юлька, это все она. Юлька нападала на тебя, а я защищала.
— Слышала, как ты защищала. Нет, такое нагородить про меня! Я тебя с Ваней развела? Я тебе завидую?
Господи, да сердце мое просто-таки разрывается от жалости к тебе.
Маруся охнула, ахнула и, бия себя в грудь кулаком, сейчас же мне поклялась, что не говорила она никогда такого.
— Это все Юлька, это-асе она, епэрэсэтэ, — твердила Маруся.
И была при этом она так убедительна, что, несмотря на то, что я слышала все своими ушами, сомнения начали подкрадываться к моей душе. А тут уже и слезы накатились на Марусины глаза. Неподдельные исходили из нее страдания, и я сдалась.
— Черт с тобой, — сказала я, — живи уродом. Только знай, всю квартиру можно вынести, когда ты разговариваешь по телефону, а не то что незаметно повесить на стену твой портрет.
— Так это сделал Пупс или не Пуде? — захотела знать Маруся.
— Понятия не имею, — призналась я. — Мог быть Пупс или просто совпадение. Пупс пришел за водкой, ты же добрая у нас.., к мужчинам, а перед этим завернул убийца и повесил твою картину.
— Ага, а потом скинул. А я прямо вся была на кухне.
Если я была на кухне, то у злодея не было никакой надежды, что картина упадет на меня, — заявила Маруся. — Следовательно, это не покушение.
Я, отчаянно ворочая мозгами, уставилась на Марусю.
— А что?
— Розыгрыш. Розыгрыш какой-то. Вот только кому это надо? Если узнаю, прямо вся голову ему отверну. Портрэт-то мой пострадал. Шуточки же у дураков!..
Я вздохнула:
— Буду счастлива, если это шуточки. Но даже если шуточки, все же опасные. Где уверенность, что этот шутник не промахнется когда-нибудь и вместо шляпки не продырявит чью-то голову?
Маруся испуганно всплеснула руками и закричала:
— Старушка, если эта зараза по телефону не передается, это может быть твоя голова! Нет, я прямо вся сейчас упаду! Не вздумай надевать шляпку и беги скорей домой.
— Зачем это? — насторожилась я.
— Снимай свой портрэт, пока он не… Ну, сама понимаешь.
Я похолодела. Учитывая размеры моего портрета и вес его рамы, действительно возможны жертвы.
А в доме ребенок, да и баба Рая не чужой мне человек.
Глава 17
Я решила так: раз уже покушались на Марусю и даже падала картина, значит, со дня на день наступит наша пора — или моя, или Юлина. Просто так сидеть и ждать сложа руки я не могла.
На следующий же день я надела новую шляпу и отправилась гулять. Выбирала самые людные места — универмаги, салоны и бутики, — потратила уйму денег, истоптала ноги, поругалась с тремя продавщицами и двумя консультантами, через каждые десять минут снимала шляпу и тщательно обследовала ее на предмет дырки от пули, но все зря. Шляпа была цела, и никто на меня не покушался, В конце концов это мне надоело, я с облегчением вздохнула и, разочарованная, пошла домой.
Дома я первым делом позвонила Юле и, заходя издалека, попыталась навести разговор на ее шляпу, поскольку раз уж не стреляли в мою, то должны бы стрелять в ее, уже пора.
Но Юля о шляпе говорить не желала, она все больше о себе рассказывала и загрузила меня так, что я на покушение уже смотрела как на благо единственное, способное избавить меня от многих бед. Не знаю, как выбиралась бы я из той «приятной» беседы, если бы не выручил меня Пупс. Он неожиданно пришел. Баба Рая открыла ему дверь и тут же зычно гаркнула:
— К тебе, непутевая!
Я, удивляясь, почему не нашла этот повод сама, спешно распрощалась с Юлей и сломя голову бросилась в прихожую.
Там топтался Пупс. Он сравнительно неплохо выглядел, даже, кажется, был трезв и совсем не помят.
В руках у него был кейс, найденный у Дани.
— Привет, — скромно поздоровался он.
— Привет, — растерянно ответила я.
Признаться, я была удивлена, потому что по собственной инициативе Пупс никогда к нам не заходил и уж тем более без Розы.