Выстрел в чепчик
Шрифт:
— Едет, — безрадостно прошептала я.
— Их-то едить? — забеспокоилась баба Рая, обнаглевшая в своем любопытстве окончательно.
— Баба Рая, — закричала я. — Вы скоро от трубки меня отпихивать будете, чтобы ухо свое к ней приложить.
— Дак хто едить? — презрительно игнорируя мое эмоциональное замечание, повторила вопрос баба Рая. — Едить-то хто?
— Тамарка едить! — гаркнула я, и с бабой Раей приключилась радость.
В отличие от Маруси Тамарка была ее кумиром. Все в Тамарке любила баба
— И пусть пьеть, — говорила баба Рая, когда я указывала ей на эту несправедливость, — ей по должности положено. Она жа ж, должна сделку каждую обмыть, чтобы с богом сладилось дело, и партнеров опять жа ж умаслить должна, и к чиновникам подкатиться, потому как Тамарка не буфетчица там какая жа ж, а цельный президент компании. Тамарка жа пьеть культурно.
Здесь я возразить ничего не могла — Тамарка действительно пила культурно, хоть и много. Приятно было одно: это редко происходило в моем доме.
Пока я размышляла над тем, что будет теперь с Тамаркой и заразится ли она, пришел с работы Евгений, чмокнул меня в щеку и крикнул:
— Баба Рая, жрать хочу!
— Мне ж некогда ж, — заявила с кухни баба Рая. — Я жа ж занята.
Евгений удивился.
— А чем занята? — почему-то спросил он у меня, хотя имел возможность поинтересоваться прямо у бабы Раи.
— Ужин торжественный Тамарке готовит, — сообщила я.
— Ой, е-мое, — подивился Евгений и отправился на кухню, хватать куски из-под рук бабы Раи.
Имея аппетит, который уступал только Марусиному, Евгений был большой любитель крутиться на кухне и втихарцах подъедать самые важные продукты.
Так, Евгению ничего не стоило слопать крем перед непосредственным нанесением его на торт. Крем, конечно же, обычно оказывался очень сложным, и на его приготовление требовалось как минимум два часа, а гости ожидались с минуты на минуту. Можно представить, как возмущалась такими поступками Евгения баба Рая.
Вот и в этот раз он, несмотря на то, что только зашел, уже успел съесть что-то чрезвычайно важное.
Баба Рая аж зашлась от крика, это и помешало ей услышать звонок Тамарки. Я сама ей открыла и прошептала:
— Проходи.
Тамарка на цыпочках прошла и, резко понижая голос, спросила:
— А почему шепотом?
— Чтобы баба Рая не услышала, — пояснила я. — Она уже тебе жутко рада и готовит ужин.
— Ах она моя рыбочка, — умилилась Тамарка, которая обожала бабу Раю уже за одно то, что баба Рая ненавидела Марусю.
— Пойдем в гостиную, — сказала я, — пока нас не застукали. Ведь не дадут поговорить.
В гостиной мы уселись на диван. Тамарка раскрыла сумочку и достала из нее небрежно свернутую шляпку, шляпку, которую сворачивать не рекомендовалось ни при каких обстоятельствах, ту самую шляпку, которую я и в коробку-то укладывала не дыша.
— Вот, Мама, полюбуйся, — трагически воскликнула она, расправляя шляпку и стряхивая с нее крупицы табака и шелуху от семечек.
Я взяла шляпку, с кислым видом покрутила ее в руках и вернула Тамарке.
— Пускай пока поживет у тебя, — сказала я, стоически ставя на шляпке крест.
Тамарка скомкала шляпку, запихнула ее обратно в сумку, сделала мне страшные глаза и спросила:
— Мама, что это такое?
— Еще не знаю сама, — ответила я.
— Хохма не хохма, — продолжила Тамарка, — прикол не прикол, но руки кому-то поотбивать надо бы.
Ума не приложу, кому это выгодно. Юлька сказала, что это маньяк.
— Вполне возможно, — согласилась я.
— Если маньяк, то не так уж покушения и безопасны, как вы все настроились. Маньяк — он существо непредсказуемое. Побалуется-побалуется, да и пришьет кого-нибудь ради прикола. Зря вы к этому так легкомысленно относитесь.
— Почему мы? А ты? У тебя, моя птичка, есть все возможности отнестись к этому нелегкомысленно, — саркастически заметила я. — Покажи нам пример.
Тамарка опешила:
— Мама, а я здесь при чем?
— Нет, ну как я упиралась! — закричала я. — Как не хотела с тобой разговаривать об этом! Нет же, ты, неугомонная, сама на неприятности полезла.
— Да куда я полезла-то? — рассердилась Тамарка. — Говори ясней.
— Куда уж ясней. Сама же утверждала, что все только и говорят об этом, так разве не сказали тебе, что это заразно? Вот Юлька, к примеру, она разве тебе не сказала?
— Говорила что-то…
— Говорила, — передразнила я Тамарку. — Зачем ты пришла? Не хочу я разговаривать с тобой об этом. Если промолчу, кто знает, может, еще и пронесет, не заразишься.
— Думаешь, я могу заразиться от тебя? — с большим сомнением спросила Тамарка.
— Не думаю, я уверена.
— Да ну, чепуха, — отмахнулась она.
Я воздела руки к потолку и, забыв про бабу Раю, завопила:
— И еще она говорит о легкомыслии! Не чепуха! Ты заразилась!
Слава богу, баба Рая меня не услышала, уж слишком она была занята борьбой с Евгением. Ее лай доносился из кухни.
А Тамарка после моего сообщения призадумалась.
Думала сосредоточенно и долго, рассеянно блуждая взглядом по комнате и время от времени выдавая комментарии, не относящиеся к предмету ее углубленных раздумий.
— Коврик, что ли, новый купила? — бросила она вопрос, уронив взгляд на коврик, лет десять уже лежащий у дивана.
— Какой новый, сто лет в обед, — удивилась я.
— Раньше его не замечала, — буркнула Тамарка, не выходя из глубокой мысли.
Я напряженно ждала, чем закончится ее анализ. Тамарка же, упершись взглядом в потолок, по ходу мысли равнодушно отметила: