Выстрел в лицо
Шрифт:
Синьорина по очереди осмотрела трех полицейских.
— Разумеется, комиссар. Надеюсь, я ничего не упустила, — добавила она и взглянула на комиссара Гриффони, словно та могла предположить такую дикость.
— Благодарю вас, синьорина, — повторил Брунетти. Улыбнувшись, он уставился на новый календарь на столе. Простучали ее каблуки, хлопнула дверь.
Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы Гриффони и Вьянелло успели обменяться недоуменными взглядами, которых он якобы не заметил.
— Ну, меня ждет аэропорт, — поднявшись, объявила Гриффони. — Да нет, не сам аэропорт, а дело об аэропорте, — объяснила она, прежде чем Брунетти успел удивиться.
— Опять
— Допрашивать грузчиков — все равно что слушать лучшие хиты Элвиса: ты слышал их тысячу раз, в тысяче разных исполнений от тысячи разных людей и мечтаешь никогда их больше не услышать, — тоскливо сказала Гриффони. Дойдя до двери, она обернулась и добавила: — Но все равно знаешь, что скоро услышишь их снова.
Она ушла, и Брунетти вдруг понял, как устал за этот день, — он только тем и занимался, что выслушивал всех подряд, а толком ничего не сделал. Время было позднее, и он предложил Вьянелло отправляться по домам. Вьянелло коротко глянул на часы, вскочил на ноги и заявил, что это прекрасная мысль. После того как Ispettore [34] закрыл за собой дверь, Брунетти решил еще раз спуститься в участок, где стоял компьютер — ему хотелось проверить, как много информации по Катальдо он сможет самостоятельно найти.
34
Инспектор (ит.).
Его коллеги уже привыкли к таким визитам. Пока комиссар работал за компьютером, рядом с ним стоял один из молодых офицеров — так, на всякий случай, вдруг потребуется помощь. Впрочем, на этот раз она не понадобилась — Брунетти быстро нашел целую кучу ссылок на статьи из газет и журналов.
Из некоторых из них он узнал больше, чем от графа. В одном из старых выпусков «Chi» обнаружилась фотография Катальдо и Франки Маринелло до свадьбы. Они, держась за руки, стояли на балконе или террасе, повернувшись спиной к морю — Катальдо в легком сером льняном костюме выглядел особенно солидно и серьезно. На совершенно счастливой Франке были белые брюки и черная футболка с короткими рукавами. Разрешение экрана позволило Брунетти оценить, как же она была хороша: светловолосая, молодая, высокая — даже выше своего будущего супруга. Лицо ее выглядело — Брунетти задумался, стараясь подобрать нужное слово, — простым, ничем не отягощенным. Скромная улыбка, правильные черты лица, глаза цвета моря, на фоне которого они стояли.
— Красивая девушка, — еле слышно вздохнул Брунетти. Он нажал кнопку, чтобы промотать статью вниз, когда экран вдруг погас.
Ну все, решил он. Пора обзавестись собственным компьютером. Поднявшись, Брунетти сообщил офицеру, что компьютер сломался, и направился домой.
8
На следующее утро Брунетти позвонил из своего кабинета в карабинерию Маргеры, где ему сообщили, что MaggioreГуарино нет и не будет до конца недели. Забыв на время о Гуарино, Брунетти вновь принялся обдумывать идею завести собственный компьютер. Интересно, если у него появится компьютер, сможет ли он и дальше обращаться к синьорине Элеттре с просьбой искать для него самые невероятные сведения? Или она решит, что отныне он должен сам добывать информацию, хотя бы самую базовую — например номера телефонов или расписание пароходов? А если это окажется
Забыть про гордость, охватывающую его каждый раз, когда он разворачивал газету, сидя в vaporetto [35] , тем самым подтверждая, что он законный житель этого тихого города? В конце концов, кто еще, кроме венецианцев, будет читать «Gazzettino» — «Il Giornale delle Serve»? Ну да, когда-то она и впрямь была газетой для прислуги, ну и что? Крупные национальные газеты ничуть не лучше: зачастую у них такой же корявый слог, так же много неточностей, вырванных из контекста фраз и неправильно подобранных фотографий.
35
Пароход, речной катер (ит.).
В этот момент у дверей его кабинета возникла синьорина Элеттра.
— Люблю «Gazzettino», — взглянув на нее, поделился Брунетти.
— Двери «Палаццо Болди» всегда для вас открыты, Dottore, — назвала она местную психиатрическую клинику. — Прекрасное место, чтобы выспаться. К счастью, пациентам строго-настрого запрещают читать.
— Спасибо, синьорина, — отозвался вежливый Брунетти и перешел к делу, которое обдумывал всю ночь: — Я, синьорина, был бы не против заполучить себе в кабинет компьютер.
На этот раз она даже не попыталась скрыть удивление.
— Вы?! — воскликнула она. И, подумав, добавила: — Синьор.
— Да. Хочу себе такой же тоненький, как у вас.
Эти слова дали ей минуту, чтобы обдумать его просьбу.
— Боюсь, они ужасно дорогие, синьор, — сказала она.
— Не сомневаюсь. Но наверняка можно провести оплату по статье канцелярских расходов. — Чем больше Брунетти рассуждал о покупке компьютера — новенького, как у синьорины, а не какого-нибудь древнего ящика типа тех, что стоят внизу в участке, — тем больше ему нравилась эта идея.
— Комиссар, мне понадобится пара дней, чтобы обдумать вашу просьбу и решить, смогу ли я ее удовлетворить.
По ее любезному тону Брунетти понял, что одержал верх.
— Разумеется, — широко улыбнулся он. — Вы ведь ко мне по делу зашли, да?
— Я по поводу синьора Катальдо, — сказала синьорина, держа в руках синюю папку.
— Ах да. — Брунетти жестом подозвал ее поближе и приподнялся ей навстречу. — Ну что вам удалось обнаружить? — спросил он, ни словом не обмолвившись о собственных поисках.
— В общем, так, синьор, — начала синьорина Элеттра, опускаясь в кресло и привычным жестом одергивая юбку. Она положила закрытую папку на стол: — Он очень богатый человек, но вы, я думаю, и так уже это знаете. — Брунетти подозревал, что каждый житель города это знает, но ободряюще кивнул. — Отец Катальдо умер, когда ему не исполнилось и сорока лет, и оставил ему все свое состояние. Это случилось более тридцати лет назад, как раз на пике экономического бума. Катальдо использовал деньги отца для инвестиций и расширения своего бизнеса.