Выстрел в прошлое
Шрифт:
— Первое. Произвести специальное минирование шести буровых платформ. Для этого скрытно высадиться на побережье, найти рыбачий домик…
— Отлично. Ты выполнил это задание?
— Полностью.
— Кому ты рассказал об этом?
— Майору Шеину, полковнику Губаренко.
— А недавно кому-нибудь говорил?
— Вчера — капитану в отставке Марату Суворову.
— Он разжалован — рядовому запаса Суворову.
— Я не признаю это разжалование.
— Придется признать.
— Так точно. Рассказал о минировании вышек разжалованному
— А о складе?
— Я не помнил этого вчера.
— Сейчас помнишь?
— Так точно!
— Это беспокоит твою совесть?
— Нет. Я выполнял приказ.
— Слушать новый боевой приказ!
— Есть!
Шеин вышел в коридор гостиницы, притворил за собой дверь и позвал Губаренко, который читал в холле газету. Когда тот приблизился, он тихо предупредил его:
— Вы помните: читайте приказ по бумажке, четко и не вставляйте лишних слов. Никаких посторонних установок, иначе он свихнется. Это не робот, у него есть собственная психика.
— Я помню, сколько можно повторять? — раздраженно ответил генерал.
— Пока вы не поймете, старый болван! — в сердцах ответил Шеин.
— Я тебе башку отверну, сука, вот этой рукой, — зашипел Губаренко и приблизил жилистые пальцы к самому лицу врача.
Тот не дрогнул и жестко ответил:
— Я сейчас прикажу Смирнову задушить тебя — и через пятнадцать минут выйду из игры чистым. Мотив у него есть — ты его чуть не угробил на днях!
Генерал побледнел и мгновенно сбавил тон:
— Не будем менять планы. Деньги нам нужны.
— Согласен. Но я сказал: никакой самодеятельности!
— Я понял.
Шеин впустил Губаренко в комнату и скомандовал Сергею, который все так же стоял навытяжку:
— Майор Смирнов, слушать боевой приказ генерал-майора Губаренко!
Генерал вытащил из кармана приготовленный листок и начал:
— Приказываю: скрытно проникнуть на законсервированный склад боевого вооружения под кодовым названием «Рокот» в ущелье Северного Карабаха в районе правого притока реки Акера…»
Смирнов равнодушно наблюдал, как резко изменился вид за окном автомобиля — узкие улочки Кюрдамира сменились сельским пейзажем — как будто не было этих выбитых тротуаров, которые предприимчивые азербайджанцы умудрялись занять входами в кафе, бильярдную или магазин, а пешеходу оставалось обходить эти нагромождения по проезжей части. Шеин, сидевший за рулем, то и дело сигналил вываливающимся на улицу горожанам, рисковавшим ежеминутно попасть под автомобиль.
Вскоре Смирнов покинул машину, которая быстро скрылась по направлению к Баку — туда Губаренко торопился на назначенную заранее деловую встречу. В километре начиналось небольшое село, но весь перекресток дорог на окраине Кюрдамира кипел жизнью — это была своеобразная перевалочная база, где, как и на любом азербайджанском рынке, можно было купить все что угодно.
Вокруг сновали крестьянки с плачущими лицами с полузакрытым лицом — не чета более свободным горожанкам.
Ждать долго не пришлось. По сельской дороге медленно ехал грузовой фургон КамАЗ. На жест Смирнова водитель притормозил.
Когда дверь открылась, он увидел водителя — невысокого мужчину лет тридцати пяти — в старой потрепанной коричневой кожанке. Глаза у водителя были веселые и наглые, которые так и говорили — возьму недорого и в дороге скучать не дам. И в самом деле этот азербайджанец весело подмигнул Смирнову, спросив:
— Из России? — И, не дождавшись ответа, сказал: — Если по пути, то садись.
— Откуда ты узнал, что я приезжий? — сделав внутреннее усилие, спросил Смирнов. Его мозг, приведенный Шейным в особое состояние, работал только на одно направление — выполнение приказа. Это создавало определенные трудности в общении, потому что отсутствовала обыкновенная эмоциональная реакция — любопытство, сочувствие и даже страх. Поэтому мозг работал как бы кружным путем: оценивал полезность любого шага и любых сведений, затем приказывал сам себе и языку симулировать естественное поведение. В частности сейчас, по внутренней оценке, следовало выяснить, в чем он выделяется среди местных.
— Я вашего брата хорошо знаю, — с заметным акцентом ответил водитель. — Кстати, меня зовут Муслим.
— Меня Николай, — назвал вымышленное имя Смирнов.
— Так вот, Николай, во-первых, у нас попутки так не ловят. Тем более, в одиночку. Это Кавказ. Тут на каждой улице целыми семьями машину дожидаются. Становятся посреди улицы и проходу не дают. А когда остановишься, — глядишь, из-за кустов еще несколько человек выбегают — с сумками и баулами. И отказаться в такой ситуации невозможно. Во-вторых, в этом направлении, из Кюрдамира на юго-запад, редко кто едет — неспокойно там. А ваш брат туда только и прет. Журналисты, например, или наемники.
— А я и есть журналист, отстал от своей группы, — нашелся Смирнов. — Знаешь, задержался немного в гостинице.
— А, понимаю, — заулыбался в ответ Муслим. — Девочки в Кюрдамире что надо. Вот на улице Гуси Гаджиева, в ночном кафе «Шахерезада» у меня знакомая работает — Наташа. Русская, кстати. Девушка, что надо, — при этом, сделав паузу, Муслим сделал что-то наподобие воздушного поцелуя и застыл в блаженной улыбке. — Только муж у нее есть.
— А у тебя-то семья есть? — спросил Смирнов у азербайджанца, чтобы знать, как быстро его хватятся, если придется его убрать.