Выстрел
Шрифт:
Ник извинительно улыбнулся и скомандовал:
– Бойцы, незамедлительно проследуйте в помещение для отдыха! Зачем и для чего? Вот этот дяденька-блондин, – указал на Василия, – вам всё подробно объяснит по дороге. Что кислые такие? Не расстраивайтесь, потом обо всём узнаете из газет. Особенно рекомендую «жёлтую» прессу, источник всех правдивых слухов и сплетен…. Бывают ли слухи и сплетни правдивыми? Безусловно! Если к этому заковыристому вопросу подходить с философской точки зрения…
Заперев за недовольными и расстроенными сотрудниками дверь, он позвонил Ануфриеву.
– Готов к подъёму театрального занавеса? – бодрым и жизнерадостным голосом поинтересовался банкир.
– Всегда готов! Как тот красногалстучный юный пионер из счастливого советского детства – отшутился Ник.
– Как тебе напарница?
– По высшему разряду!
– Это хорошо, – непонятно вздохнул Иван Иванович. – Ладно, сейчас разблокирую аппаратуру. Наблюдайте, соратники, сопоставляйте и анализируйте…
Загорелись экраны мониторов под номерами 3,4,5 и 6, демонстрируя Переговорный зал: гигантский прямоугольный стол с шикарной палисандровой столешницей, разнокалиберные бутылки с минеральной водой, хрустальные фужеры, несколько сервировочных столиков на колёсиках, заставленных всякой разностью, одинокая фигура Ануфриева в массивном антикварном кресле.
– Долгожданные гости ещё не прибыли, – лениво зевнула Милена, указывая пальцем на мониторы, где отображалась общая обстановка перед главным входом в банк. – Тишина, покой и полное безлюдье…. А ваш достославный Иван Иванович – хорош! Потрясающе держится, ни малейших признаков волнения на волевой и мужественной физиономии. Кремень-человек! Далеко пойдёт, если, конечно, не проколется где-нибудь…. Кстати, Николай, мы так с тобой и не обсудили график предстоящего мероприятия. Кто дежурит первым?
– Думаю, что будет справедливым, если мне достанутся ночные смены. Надо же проявлять мужскую галантность и предупредительность, или как? Согласна?
– Приходится признать, что мужской галантности в повседневной жизни катастрофически не хватает. А что с продолжительностью вахт?
– Предлагаю бдить по двенадцать часов. Сегодня, как сказал Ануфриев, банк закроется в двадцать два ноль-ноль. Причём, все наружные двери будут опломбированы и опечатаны. Следовательно, я тут же заступаю на боевое дежурство, а ты отправляешься спать. В десять утра происходит смена караула. Устраивает?
– Вполне.
«Очень хорошо всё сладилось! Просто замечательно!», – резюмировал внутренний голос. – «Во-первых, ночью (только вот какой из предстоящих трёх?) должен заявиться – в сопровождении неких высокопоставленных и любопытных персон – Ануфриев. На обычную экскурсию, по его же собственным словам. С необходимыми причиндалами для повторного – после завершения экскурсии – опломбирования и опечатывания боковой наружной двери в правом крыле здания…. Во-вторых, именно по ночам, как учат – в один голос – теория с практикой, и происходят всякие неприятные и насквозь негативные события. Милена, бесспорно, девица опытная, ушлая и внимательная. А, вдруг, как прошляпит опасность? Случайно, без всякой задней мысли? Всего-то минуту назад она так аппетитно и вкусно зевала, это что-то с чем-то…. Нет уж, пусть днём бдит, симпатяшка легкомысленная! Так оно гораздо спокойней и надёжней…».
Словно бы подтверждая правоту внутреннего голоса Ника, напарница разродилась новой порцией бесконечно-сладких зевков, демонстрируя при этом отличные белоснежные зубы без единой пломбы, и высказала неожиданное пожелание:
– Спиртным бы ещё разжиться…
– Зачем это? – насторожился Ник.
– Затем это! Чтобы отдыхалось эффективней и продуктивней, – насмешливо пояснила Милена. – Сколько здесь мониторов? Сто двадцать один, если я не ошибаюсь? Двенадцать часов кряду понаблюдаешь за их неподвижными картинками – волей неволей – зарябит-замелькает в глазах…. Потом сдашь смену, примешь душ, перекусишь, приляжешь на койку, закроешь глаза, мечтая о долгожданном сне. А фиг тебе – с вологодским сладко-сливочным маслом! Не уснуть: череда мониторных экранов так и мелькает перед глазами бесконечным калейдоскопом…. Снотворное? Не смеши меня, напарник! Не поможет! Да и вредно это – глотать таблетки по любому поводу. Может закончиться наркотическим привыканием и пошлой зависимостью…. А я терпеть не могу – быть зависимой! От кого, или от чего либо. Характер вот такой, по наследству достался от папы с мамой…. Короче говоря, лучший способ борьбы с мерзкой и противной бессонницей – это стаканчик-другой хорошего и, обязательно, забористого алкоголя. Многократно проверено! Чёрной лесной гадюкой буду! Выдержанное виски, ямайский ром, армянский коньячок тоже сгодится…. Ну, что будем делать, дружок галлюциногенный? Можно, как вариант, Ануфриева попросить, мол: – «Очень надо, добрый дяденька! Сугубо для пользы дела!». Можно напрячь Васятку. Он парнишка шустрый, расшибётся в доску – ради моих красивых глаз – но, непременно, расстарается…
– Не стоит лишний раз напрягать и нервировать занятых людей, – после минутного раздумья решил Ник. – Сами справимся, без посторонней помощи.
– И как, если не секрет?
– Не секрет. Когда останемся в банке одни, то я, первым делом, оставив тебя наблюдать за экранами мониторов, раскурочу свой письменный. То бишь, вскрою мини-бар, запертый хитрым и дальновидным Иваном Ивановичем. Там и виски имеются в наличии, и водочка русская, и неплохой греческий коньяк…
– И не жалко?
– Очень даже жалко. Очень! И напитков и поломанного стола. Хороший такой, удобный, итальянский…. Но на какие только жертвы не пойдёшь – ради пользы общего и благородного дела?
– О-па! Начинается! – неожиданно заволновалась Милена. – Едут, едут, гости дорогие!
Впрочем, скоро выяснилось, что девушка слегка поторопилась: это подъезжали совсем и не южноафриканские гости, а, так сказать, дополнительный обслуживающий персонал предстоящего мероприятия. На соответствующих мониторах бы видно, как к центральному входу в банк начали пребывать – дружной слаженной колонной – стандартные, тёмно-зелёные армейские «Уралы».
– Ага, вон и наши пацаны нарисовались! – обрадовалась Милена.
Действительно, из банковского здания – неторопливо и важно, с чувством собственного достоинства – вышли «наши пацаны»: Агафоныч, Лёня и Васятка.
– Марку держат! – со знанием дела прокомментировала напарница. – Выражаясь по-простому, колотят дешёвые и неаппетитные понты по понятиям…. Как же иначе? Они-то – бойцы невидимого фронта, рыцари плаща и кинжала, каста избранных, особы, приближённые к Кремлю, белая кость, голубая кровь…. А кто у нас прибывшие? Так, простые служаки, обычное армейское быдло…
– Ты что же, знакома не только с капитаном Василием, но и с майором Лёней, и с подполковником Агафонычем?
– А? Что? – тут же засмущалась Милена, поняв, что нечаянно сболтнула лишнего. – Да, знакома, вообще-то…. Так, слегка, шапочно…
«Однако, дела-делишки», – с лёгкой грустинкой подумал Ник. – «Похоже, что все вокруг заняты какими-то сложными играми. Всякими и разными. Крепко связанными между собой или, наоборот, полностью автономными. Кто-то из игроков выбывает безвозвратно: французы, Ходорковский, Березовский…. Но освободившиеся места сразу же занимаются новыми участниками, такими, как, например, наша загадочная Милена. И, скорее всего, списки играющих – в самое ближайшее время – ещё непременно и неоднократно пополнятся. Непременно и неоднократно! Причём, самыми неожиданными и одиозными персоналиями. Один я, словно последний лох чилийский, не играю, а тупо гребу в одиночестве – без карты и компаса – через коварный и бескрайний океан несбыточных надежд…».