Выстрел
Шрифт:
«Ну… Ждать порой тяжелее… И всё же, ты молодец.» Странно, но сейчас он даже не спорил с ним! Почему он молодец, Денис так и не понял. На всякий случай прогнал собеседника и уснул. Без снов, как провалился в темноту…
Денис зевнул, приоткрыл крышку на сковородке: о, картошка! Пощёлкал пьезозажигалкой, чтобы зажечь газ. Нет, никогда у него не получалось! Зачем мама держит у себя это достижение прошлого века? Не работает ведь! Выдвинул шкаф, отыскивая там спички.
Нет ни где спичек! Ну и ладно. Денис решительно поставил на стол сковородку, взял вилку и торопливо стал жевать вкусные ломтики, пусть и холодные.
Зажёгся свет. Денис обернулся и на пороге увидел мать.
– А что, погреть не судьба? – удивилась она.
– Спичек нет, а зажигалка не работает.
– Ох… Голова у тебя не работает… Ну-ка, - она щёлкнула этим чудом и зажгла газ. Вот как?! Взяла у Дениса сковородку.
– Ну, мам! Дай сюда! Не надо ничего греть!
– Потерпишь.
Денис недовольно поднялся, чтобы сделать чаю.
– Сиди, - сказала мама.
Чайник тихонько зашумел, и, пока он грелся, перед Денисом оказалась тарелка с пирожками, конфеты, горячая картошка…
– Спасибо, мам!
– На здоровье. Только ты можешь есть холодную картошку, ещё и со сковородки…
Мать любила порядок во всём. Она не ложилась спать, пока на кухне оставалась хоть одна грязная тарелка. Раковина всегда блестела, а бытовые вещи были у неё, как новые. Денис привык к белоснежным накрахмаленным салфеткам на небольшом столе, казавшимся просторным оттого, что на нём не было ничего лишнего: на специальном подносе стоял лишь графин с питьевой водой и стаканчик под неё. Стол наполнялся только во время приемов пищи, потом еда так же бесследно исчезала. Мама всё убирала на свои места… После общежития совсем непривычно было видеть прибранные комнаты: легче думалось и внутри становилось спокойнее от царившего здесь уюта… Хотя Денис и не понимал, почему порядок так заботит мать – даже если она была уставшая или неважно себя чувствовала, что нередко было в последнее время, дома всегда было чисто и прибрано. Он же, если у него болела голова, или если он валился с ног после работы - просто плюхался пузом на кровать, не замечая царившего хаоса в комнатке их студенческого общежития. «Зачем?» - спрашивал он мать, не понимая, зачем тратить столько сил на порядок. «Затем, что ты мой сын» - таким был и весь её ответ.
Нужно сказать, что мать не только уделяла пристальное внимание чистоте их скромной квартиры, - она всегда старалась хорошо выглядеть. Серые, поблескивающие от седины волосы были уложены в аккуратную причёску, скромное, старомодное платье – всегда наглажено. Если мать пекла пирожки, она надевала фартук, но и он у неё всегда был белым и накрахмаленным. Денис не помнил дней, когда мать выглядела иначе.
Может потому, что до пенсии она работала учительницей? Или просто от того, что у неё был строгий характер. Требовательный к себе и окружающим людям…
Поэтому он не удивился, почему её так потряс вид сковородки на столе…
Мать поставила перед Денисом чай, села рядом. Крепкий чёрный чай с сахаром, который он так любил! Как же хорошо ему дома…
– Мам, а ты чего не ешь?
Мать не ответила, ласково и немного грустно разглядывая Дениса.
– Ну чего? – Не выдержал он.
– Ничего, сынок. Как ты?
– Да нормально я, - грубовато сказал он. Не любил он эту нежность…
– Вы когда пойдёте в больницу?
– Сейчас. Доем, Надю разбужу и пойдём.
– Она спит ещё?
– Угу… Она же тоже устала…
– Хорошая девочка, - сказала мама задумчиво. Денис обрадовался внутри: он немного переживал, как она примет Надю, тем более, что так неожиданно заявились они вчера вечером…
– Она тоже учится?
– Да. В медицинском.
Мама кивнула и вдруг спохватилась:
– Ой, а Юрке же тоже нужно отнести покушать!
– Мам! Не надо ничего, ему же нельзя!
– Да? А я и не знала даже… Ну ладно, завтра отнесешь.
– Угу… Если разрешат.
– А вас к нему пустят?
Денис хмуро кивнул:
– Пустят. Врач обещал пустить.
… Врача не было. А вредная медсестра на посте сердито сказала:
– Нельзя.
– Да почему нельзя? Врач же разрешил! – возмутился Денис. Он разве виноват в том, что у неё нет настроения? Вообще утро ещё, а она уже злая…
– Какой врач?
Денис вспомнил блестящую визитку на халате:
– Алексеев Николай Николаевич.
– Алексеев? Он разрешил, вот пусть он и пускает!
Нет, ну что это такое? Денис вздохнул, задерживая бурлившее в нём раздражение:
– Так нет его!
– А время ещё сколько? Половина одиннадцатого. А он будет в двенадцать.
– Скажите хоть, как у него дела? – вмешалась Надя.
– У врача?
– У Юрки! – ответили Денис с Надей. Вместе…
Медсестра недовольно взяла телефонную трубку. Они переглянулись.
– Галя? – услышал Денис, - да, это я. Загляни в двойку, узнай как там… - она прикрыла телефон и посмотрела на Дениса, - как фамилия?
– Данилов. Юрий Алексеевич, - подсказал Денис.
– Данилов. Да… Ага… Да тут ребята к нему пришли… Хорошо… Слушай, ну что, ты вчера ботинки себе купила?.. За сколько?.. Да ты что!.. Так, я к тебе зайду, ты мне адрес ещё раз скажешь…
Денис шумно вздохнул. Это было уже слишком.
– Ну всё, давай… Потом зайду… - покосилась она на него и повесила трубку. А Денис почему-то подумал, что розовые тени совсем не сочетаются с красной помадой и прозрачно-бутылочными глазами… И вообще, как бы ей не сказать чего лишнего…
– Спит ваш Данилов, - сказала медсестра, - ждите врача… Только я не знаю пустит ли он вас… И стала что-то отмечать в журнале.
Надя вздохнула. Денис посмотрел на неё:
– Пойдём, погуляем пока?
А когда вышли на улицы возмущенно сказал:
– Вот как таких берут в больницу? Они же с людьми работают…
Надя ничего не сказала, только осторожно взяла его за руку и легонько сжала её. Посмотрела так, будто обняла его… Денис потеплел внутри.
Потом она позвонила маме и решила ехать в Москву…