Выстрелы с той стороны
Шрифт:
— А ничего. Вызвали их утречком следующего дня, подписали протокол… Даже подписку о неразглашении не взяли. Извини, Света.
— Да, очень жаль, что гнедая сломала ногу. — Теперь девочка пойдет под категорию за дачу ложных показаний. Если не удастся доказать, что она действовала под давлением… Габриэлян поддел пальцами пряник. — Ну что ж, раз уж ты у нас копаешь эту делянку — загляни в милицию.
— А ты?
— А я к леди из податного ведомства и к подзащитному.
С леди все выяснилось мгновенно — женщину (девочкой она была разве что в глазах Краснова) не купили, а перепугали до потери сознания. Она выговорилась в жилетку москвича с пулеметной скоростью, и ясно было, что как только приезжий отойдет на два метра, продаст тут же — со страху.
Итак, Муравцева и Бродский. Муниципальное строительство и земельный отдел. Ключевые точки, не мог Фальковский при строительстве империи пропустить таких людей на таких должностях.
Эти два визита, в некотором смысле, тоже были оказались полезны, поскольку настрой после них образовался самый что ни есть правильный. Оба функционера были очень осторожны, на прямую конфронтацию со смотрящим не шли, но не нужно было быть ни эмпатом, ни Королем, чтобы заметить, что Фальковского они ненавидят. Тяжелой, застарелой ненавистью.
Ну что ж, поскольку бандерильерос и пикадоры свою работу выполнили, настало время "момента истины" — выход матадора с быком один на один. "А почему это в вашем ресторане сегодня подают такие маленькие уши?"
Вообще-то Габриэлян ожидал, что его — после всех его маневров — некоторое время помаринуют в приемной. Но нет, пять положенных минут — и его впустили в святая святых. А что хозяин кабинета навстречу не встал и даже кивнуть в ответ на поклон не соизволил, так ему по штату и не положено.
— Здравствуйте, Вадим Арович, — на Габриэляна с улыбкой и с прищуром смотрел высокий (за огромным столом он ни капли не терялся), некогда полный и смуглый мужчина. Фото— и голографии отлично передавали особую, балканского типа красоту черт, а вот атмосфера, возникавшая вокруг Фальковского, ощущалась только при близком контакте. Габриэлян затруднялся её описать — но в кабинете тульского магната он вспомнил честертоновского лорда Айвивуда[7].
— Как поживает Аркадий Петрович? Вроде и соседи теперь — а никак не свидимся. Всё-то он в делах.
А вот считать Волкова соседом было не по чину уже Фальковскому. Это в Белоруссии они соседствовали.
— Аркадий Петрович действительно очень занят. Федерация, конечно, не покойный Союз, но тоже требует времени и внимания.
Что самое забавное, подумал он при этом, — ни он, ни я даже ради приличия не вспоминаем о человеке по фамилии Стрельников, занимающем скромную должность президента ЕРФ. И к губернатору мы с Королем не заехали даже для проформы, хотя региональные выборные органы, в отличие от центральных, вовсе не беспомощны…
— И в настоящий момент его внимание сосредоточено на мне. — Глаза Фальковского блеснули странным интересом. — Я же знаю, что вы такое. Вас ведь не посылают по пустякам. Помнится, у него была сабля. Настоящий дамасский клинок, он рассказывал, что прадедушка взял у турка, и рассказывал, как именно взял — очень интересная история, спросите его как-нибудь. Теперь-то я понимаю, что это его собственный трофей. Он очень дорожил этим клинком, и зря в ход не пускал. Ну, так я вас слушаю, Вадим Арович.
— Юрий Андреевич, — обратившись к Габриэляну по имени-отчеству, Фальковский дал ему такое право, — на вашей территории произошло ЧП. Я имею в виду не щели в налоговых ведомостях и не нарушения в порядке распределения лицензий на инициацию, а то, что ряд ваших подчиненных недоволен вами настолько, что счел возможным это недовольство совершенно недвусмысленно продемонстрировать.
Фальковский пожал плечами.
— Я сижу здесь уже шестьдесят пять лет. Я поднял этот регион из дерьма. Я помню километровые очереди за хлебом и трупы умерших от голода и орора прямо на улицах. С очередями и трупами я покончил меньше чем в два года. Население региона возросло в четыре раза и динамика роста положительная. И теперь вся эта пузатая мелочь считает, что я здесь засиделся. Что ж, пусть попробует меня сдвинуть.
— Юрий Андреевич, они уже попробовали. И практически преуспели.
— Прямо уж, — улыбнулся Фальковский. — Ну и что же вы со мной сделаете? Отставите от должности смотрящего? Да забирайте её, надоело. Лишите меня влияния в регионе — каким образом, любопытно узнать? "Фалвест" — собственность моих клиентов. "Армада" — собственность моих клиентов. "Салют" — собственность моих клиентов. Вы рассчитываете на то, что в бизнесе нет принципов. Неправильно вы рассчитываете: принципов в бизнесе действительно нет, но есть инструменты более надежные. Тридцать четыре процента регионального бюджета так или иначе формирую я. И если Аркадий Петрович тронет меня — другие магнаты начнут подумывать о рокоше. Я лоялен к нему и буду лоялен впредь, а вот за тех, кто узнает о моем скоропостижном уходе — не поручусь.
Плохо дело, подумал Габриэлян. Даже без всякого Мозеса сюда бы все равно пришлось ехать. Беда. Он ведь действительно прекрасный администратор. И мог бы работать с пользой. Просто он уже ничего не хочет. Он ведь даже Аркадию Петровичу не завидует. Понимает, что на новом уровне аркады ему тоже скоро станет скучно. Рождественского он испугался — по старой памяти, наверное, испугался и забаррикадировался. А теперь будет доказывать всем и себе, что не боится.
— Уход бывает разным, — сказал Габриэлян. — Он ведь может быть и таким, что коллеги-магнаты даже не заподозрят вышестоящую инстанцию. Более того, и вышестоящая инстанция может себя не заподозрить.
Магнат прищурился.
— Это, — сказал он, — уже почти интересно.
Да. Тут уж и к гадалке не ходи…
— Ничего интересного, Юрий Андреевич. Скучные административные дела. Рутина. Вам они кажутся любопытными, потому что отличаются от вашей собственной рутины. А для тех, кто ими занимаются, управление, например, фармакологическим концерном, представляется вещью чрезвычайно увлекательной и совершенно непохожей на их серые будни.
Ну, давай уже, клюй, устало подумал он.
— Каждый развлекается, как умеет, господин Габриэлян. Хотите, завтра устрою экскурсию по "Фалвесту"? Или "Армаде"? Поверьте, это более увлекательно, чем аркады.