Выстрелы с той стороны
Шрифт:
И тут Эней понял, что на вопрос об О'Нейле не сказал ей «нет». Ни тогда в кабинете, ни сейчас. Сознание пропустило оборот. Или не сознание. Он не сказал «нет», а она услышала, что он не сказал. Он ошибся дважды в одном месте. Может быть, не случайно, может быть, потому что где-то внутри хотел войны, большой, последней, на уничтожение, хотел, чтобы кончилась эта мутная карусель и всё раз и навсегда стало ясно. Но не сознательно, не… Вот что она подумала, вот что она увидела — и не удивилась, конечно же, с её-то опытом — две трети радикальных групп требуют ещё и не такого, и половину этих двух третей он сам бы отстрелил для профилактики, будь у него на то силы и время, и спокойно бы спал по ночам…
— Я днем пришел к вам безоружный и только что не голый. Мир предлагать. Вы плохо слушали меня, я плохо слушал вас, но я пришел с миром, а вы меня убили, пытались. Какой плохой мальчик — вместо чтоб тихо сдохнуть, взял да и отбился. Бегаю тут, спать мешаю…
— Кэп, ты осторожнее, — сказал Костя по-русски. — Тебя сейчас поведёт, я смотрю. Или уже повело?
Эней кивнул.
— Да, хватит, — он снова повернулся к Эллерт. — Я не в том состоянии сейчас, чтобы долго вас уговаривать. И времени у нас маловато. Мне нужны ваши коды и пароли к базам данных. Мне нужно точно знать, кто, где и когда.
Фрау Эллерт обвела взглядом всю эту довольно живописную группу — полотняно-бледного Энея, который чуть не падал в обморок, красивую квартеронку с недобрым взглядом, здоровенного бородатого парня и молчаливого серолицего — видно, тоже сколько-то крови потерял — парня поменьше. И ей вдруг стало всё равно.
— Молодые люди, вы мне надоели. Вами стоило бы заняться, а штабом точно стоит заняться, но на первое у меня нет сил, а второе я вам не доверю. Робертсон сейчас в Копенгагене, глава тамошнего отделения «Сименса». Кто-нибудь из вас другого да убьёт, всё мир безопаснее станет.
— Логин и пароль к серверу с базой данных, — теперь у Энея ни с того ни с сего начали дёргаться мышцы лица — то одна, то другая, причем те, которые, по идее, дергаться вообще не должны. Он старался управлять хотя бы голосом, и от этого голос получался сдавленным и низким.
Кто говорил, что русский — лучший язык для ругани? Фразу, которую хрупкая старушка тщательно выговорила в ответ, ни по-русски, ни по-польски выдумать невозможно было, не то, что произнести. А всего три слова. Правда, длинных.
Тут вступила Малгожата — и стало ясно, что нехватку языковой специфики польки с лихвой компенсируют темпераментом.
— Ах ты, курва! — фраза началась где-то на грудных низах меццо и постепенно разворачивалась, ускоряясь и взлетая по нотному стану до колоратуры. — У меня не так много мужей, чтобы я спокойно смотрела, как старые суки травят их всякой дрянью и топят как котят! Мне наплевать на штаб, на подполье, на варков и на весь этот сраный мир — но в нем есть один человек, ради которого мне хочется жить, и этого человека ты чуть не убила! Если ты можешь ему что-то сказать — говори, и быстро. Потому что иначе я попрошу его выйти, и у нас тут будет приватный женский разговор.
Фрау Эллерт, сощурившись, посмотрела на Энея.
— Ну что, разрешишь ей? А вдруг получится?
Искушение было сильным. Свалить всё на Мэй — и ни о чем не думать, пока дело не закончится.
Да ты что, идиот! — тут же закричал он мысленно сам себе.
— Андрюха, мне её увести? — спросил Кен. Он ни черта не понимал из того, что было сказано — но видел, что дело принимает гнусный оборот. Тот самый оборот…
— Да, — кивнул Эней.
— О чём это вы? — резко спросила Мэй.
— Он проводит тебя в салон.
— Он может идти куда хочет, я остаюсь здесь.
— Нет, не остаёшься. Ты не держишь себя в руках.
— Хорошо, я сейчас возьму себя в руки. Эней, мы должны её расколоть. А у тебя не хватит сил. Отдай её мне. Отдай. Я тебя прошу. Я тебя о чём-нибудь когда-нибудь просила?
— Попроси о другом.
Мэй склонилась к Энею и взяла его за плечи.
— Ты сейчас медленно соображаешь. Тебе плохо, я же вижу. Ты пойди, полежи. А я здесь все закончу. Еноту нужен логин? Все ему будет — логин, пароль, полный список крыс… дай мне двадцать минут — и у вас всё будет…
Эней кивнул Косте и тот взял Мэй за плечо.
— Пошли отдохнём.
Он недооценил бойцовские качества «черной жемчужины». Обратный удар пяткой в исполнении женщины на каблуках, хоть и невысоких — страшная вещь. Даже если женщина ранена и про себя мечтает о поверхности, на которую можно упасть. Костя и крикнуть не успел — бухнулся на колени, дыша через оскаленные зубы.
Уловив движение сбоку, Мэй ударила и туда — махнула ножнами, без всяких мыслей, на одних рефлексах. Эней, пойманный посередине попытки провести захват, шатнулся от удара, неловко переступил, под колени ему подвернулась бухта — и не подхвати его вовремя Десперадо, он нырнул бы ещё раз.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Фрау Эллерт, закинув ногу на ногу, театрально аплодировала.
— Давай. И вот так любого, кто помешает в святом деле. С предателями всё можно, — губы фрау Эллерт стянулись в ниточку. — С убийцами всё можно, правда? А то, что делаете вы — это совсем другое. Это по необходимости. Или ради Бога. Во имя торжества истины, ради искоренения пособников дьявола.
Мэй резко развернулась, дрожа всем телом.
— Всё лучше, чем по-твоему, ведьма! Ах, мне отдали приказ — а сама я чистенькая! Так вот, я тебе говорю: мне никто никаких приказов не отдавал! И на Бога мне плевать. Я сейчас сделаю то, что давно хочу сделать — по собственному желанию!
Костя всё ещё не оправился после удара в пах, Эней — после удара в бок, а руки Десперадо были заняты Энеем, впрочем, он как раз, похоже, не имел ничего против.
Движение тёмной ладони было таким быстрым, что никто и не сообразил в первую секунду — отчего это подтянутая пожилая фрау так безобразно хрипит, бьет каблуками в палубу и мотает головой, зажимая рукой ухо. Потом все увидели в пальцах Мэй серьгу — простое элегантное колечко из белого золота.
Выдранное из уха с мясом.
— Логин и пароль, — сказала Мэй. — И попробуй сказать что-нибудь кроме этого, курва. Только попробуй.