Выстрелы с той стороны
Шрифт:
— Иди к чёртовой матери! Тебя там хорошо примут! Им нужны девочки, готовые резать старух, — злость в голосе Эллерт не сменилась страхом.
Мэй выдернула у Стеллы вторую серьгу.
— Ах ты кошёлка с дерьмом! — крикнула она, когда взвизг сменился всхлипами. — Ты, значит, стыдишь меня тем, что прожила втрое дольше меня — а за чей счёт? Почему мы должны умирать в двадцать, а вы — жить до ста? Логин и пароль. Не то всё ухо отрежу.
— Вы не хотите жить до ста! Вы вообще не хотите жить! — Кровь текла у Стеллы по шее, сейчас она орала не хуже Мэй. — Вы резать хотите! Сначала варков, потом кого угодно. Давай! Доживи до ста! Правнукам рассказывай! Я СБ ни одного имени не сдала — даже тех, кого стоило бы!
— Мэй, отойди, — раздался голос Энея. Такой, что Мэй без разговоров отошла — раньше, чем увидела револьвер.
— Ты никого не будешь пытать в моем присутствии. Пока я в сознании. Кен, уведи её.
В том, что Эней будет стрелять, если Мэй сделает хоть шаг — никто не усомнился ни на секунду, такое у него было лицо. Кен крепко взял Мэй за руку и повёл вниз, свободной рукой прикрывая уязвимое место. Эней повернулся к Эллерт.
— Прошу прощения за… это. Вы… вам нужно было выбрать другое оружие… извините. Нож или пуля, чтобы наверняка. Я правильно вам не нравлюсь. Я и себе не нравлюсь. Я не могу управиться с вашей химией, то есть, я надеюсь, что это химия, а не… У меня слов нет, как сейчас вас всех ненавижу. Но я вас отпущу. Вы не виноваты в том, что я считал, будто у меня за спиной стена, а не болото. Я вас отпущу. И будь что будет.
— Ференц. Аш-ве-ге — двести семьдесят шесть- це-двенадцать-пе-аш. Это на сегодня. У вас такое в руках, а вы… Монте-Кристо… — голос был глухим и мёртвым, видно, адреналин отошел. — Меня спалили два года назад. Морис, я точно знаю, но я не могла этого доказать штабу, не объяснив, что произошло. А они попробовали меня на прочность и отпустили. Им нужен был канал, а не имена. Имён у них без меня хватало. И они знали, что я одна всё равно ничего не смогу сделать. А теперь стреляйте.
— Идите, — Эней опустил пистолет и отошел в сторону. — Здесь мелко. Шоссе — в сотне шагов.
— Стреляйте, тупица! Меня возьмут завтра же, не СБ, так подполье, потому что после шума, что вы учинили, скрыться мне теперь негде! А с вами я никуда не пойду. Потому что я знаю, чем это кончится, и не хочу принимать в этом участие. Стреляйте, не то клянусь — завтра у вас на хвосте будет СБ всей Европы, и эта ваша польская сука получит вдесятеро против моего!
Эней выстрелил.
Игорь спит. Игорь бдит. Игорь мыслию поля мерит от великого Дона до малого Донца…
Мы совершили ошибку. Мы все совершили ошибку. Нам не нужно было связываться со штабом. Там слишком плотно всё закручено, там нельзя скальпелем. Только распутывать, распутывать только — и только когда появятся люди и средства. Не так… не железом, не с налёта. Стукнула земля, зашелестела трава — о борт, почему-то… Нам нужно было уходить в отрыв. Может быть, даже как-то особо эффектно сгореть, чтоб искать перестали. И тихо начать вязать своё. А у нас всё пошло наперекосяк. Кроме, пожалуй, Братиславы. И ведь стучало в него, после Курася уже стучало — нет, не сюда, не ходи, опасно… А он решил, что это наведенное, чужое беспокойство до него добирается. Добралось.
Сейчас и до Энея доберётся — и он захочет свернуть с дороги. А нам уже нельзя. Нам совсем нельзя. Нам теперь нужно сделать так, чтобы штаб сам не захотел нас искать…
И ещё одного я командиру не скажу… не скажу. И Антошка не скажет…
…К тому моменту как перекрыли порт, «Чёрной стрелы» там уже не было — группа готовилась к отступлению загодя и перед тем, как пойти к Эллерт, Эней увел яхту вверх, в сторону Драге, и поставил на прикол на платной стоянке водохранилища, оплатив сутки.
В двенадцатом часу, безбожно рискуя нарушить правила водного движения, яхта отчалила с дешёвым офисным шкафчиком на борту. Успев уложиться в урочное время, она пристала к другому берегу, более дикому — вдоль него лежала четырёхкилометровая зелёная зона. Яхта провела там ночь и к утру имела на борту уже не подозрительный шкафчик, а то, что армейцы исстари называют «груз 300». Килограмм примерно пятьдесят.
Утром яхта отправилась по течению выше и пристала к островку, настолько маленькому и никчемному, что, кроме деревянной пристани для любителей рыбачить с лодки, там ничего не было. По всем признакам, её обитатели никуда не торопились, а просто наслаждались отпуском на воде. Двое молодых людей загорали, развалясь на шезлонгах, а девица, которой загорать было совершенно незачем, купалась.
…Эней лежал в своей каюте и смотрел новости через Антонову планшетку. Игорь лежал в соседней — раны затянулись, пули Кен вчера вынул. Бедный Антошка. Не сгорел бы он там, на палубе, заснувши… Эней приподнялся, его сразу же потащило вбок, и он решил снова лечь и продолжить сбор информации.
Полиция выжала из осмотра места происшествия всё, что смогла, и теперь туда пустили журналистов.
— …Тела охранников уже убрали, но стены и потолки по-прежнему забрызганы кровью. Убиты четверо, трое пропали без вести: глава агентства «Глобо» Аннемари Эллерт, сотрудник службы безопасности «Глобо» Генрих Фогель и референт Магдалена Саадат-заде…
В самом деле ещё не нашли девушку или темнят? Или парни из чёрной машины успели перехватить её — и лечь на дно? Эней мысленно пожелал им удачи.
Сцены погрома сменились портретами пропавших. Милая старушка, приятные с виду юноша и девушка…
— Террористы, предположительно — из ультралевой анархической организации «Коммандо Ротенкопфен», также захватили в заложники одного из репортеров «Глобо», Макса Горовица.
Сами «Ротенкопфен» участие в акции отрицали, но на всю сеть восхищались «мужеством неизвестных героев».
А Макс выглядел так, что хоть сейчас хорони — но, принимая свои пятнадцать минут славы, держался бодренько.
— Один из них был размалеван как клоун, — рассказывал он. — Другие в масках. Всего я насчитал пятерых, но могу и ошибаться. Меня заставили выпить наркотик с… каким-то препаратом для лечения глаз… У меня до сих пор всё расплывается…
Это у тебя пройдёт, мысленно сказал Эней. И быстрее, чем у меня.
— Господин Горовиц находился в слишком тяжёлом состоянии, чтобы составить словесный портрет похитителей, — продолжал диктор. — Но, по его словам, двое из пяти преступников — европейцы северного типа, двое — новые европейцы, принадлежность третьего, загримированного под клоуна, пока не установлена. База данных «Глобо» разрушена вирусом, и специалисты сейчас работают над тем, чтобы получить данные камер внутреннего наблюдения. С терактом в здании «Глобо» связана и хулиганская выходка на Бецирксаммт-Эйсбюттель. — Картинка сменилась, теперь на ней был давешний кристаллический торговый комплекс с высаженным фасадом. — Эти кадры любезно предоставлены каналу АТ-1 Максом Горовицем, сотрудником «Глобо». Каким образом преступники сумели завладеть первым фургоном — пока неизвестно… Полицейский комиссар Гамбурга Омар Салим, — продолжал диктор, — не сомневается в том, что головной офис был разгромлен террористами-профессионалами, хотя ещё ни одна группировка не взяла на себя ответственность за похищение и убийство. В Гамбурге и по всей прилегающей территории объявлена антитеррористическая тревога…