Выстрелы в Сараево(Кто начал большую войну?)
Шрифт:
Все это похоже на грубую шутку или на байки с Востока… Дешевые выводы и утверждения.
Через два дня последовало продолжение статьи:
Масонские ложи, которые генерал Людендорф и компания обвиняли в этих вещах, давали и необходимые объяснения. После десяти лет работы, исследования и просмотра тайных документов по разным архивам, нельзя установить какую-либо ответственность франкмасонов за мировую войну, за ее течение и народные страдания по всему миру. Конгресс Международной Лиги вольных каменщиков, в котором участвовали 400 членов — вольных каменщиков из масонских лож Австрии, Англии, Дании, Соединенных Штатов Америки, Франции, Германии, Венгрии, Голландии, Польши, Швейцарии, Румынии, Канады и Чехословакии, недавно здесь прошедший, исследовал этот вопрос, ибо известные клерикалы и фашистские круги начали снова публиковать, а на деле подогревать эти вещи об участии вольных каменщиков в сараевском покушении и их вине в возникновении мировой войны. Дебаты о том были краткими, а единогласное решение было таким: «Конгресс удивляет, что такая клевета может публиковаться и выноситься на публику, когда известно, что в рядах вольных
Конгресс принял такое решение, потому что сербские и югославские вольные каменщики потребовали, чтобы «Конгресс Международной Лиги вольных каменщиков» занялся этим предметом и вынес свое решение. Вышеприведенное решение в духе декларации Союзного Совета Великой Ложи «Югославия» от 1922 года и от 30 марта 1930 года, согласно которой «ни один вольный каменщик, серб или югослав, ни одна ложа или другое масонское учреждение никоим образом не участвовали ни в подготовке, если таковая имела место, ни в покушении Сараевском».
В правительстве сербиянском в 1914 году не было вольных каменщиков, а вероятно, кроме пок. Косты Стояновича [456] , который был членом одной парижской смешанной ложи, не было министров-масонов в правительствах Сербии с 1903 по 1914 год. Они были в правительстве Светомира Николаевича (1894) [457] и в правительстве Владана Джорджевича [458] . Поэтому отпадают предпосылки к тому, что франкмасоны повлияли на решения правительства Н. Пашича. Их влияние не ощущалось и за пределами правительства, в Сербии 1903-1914-х годов, а это был период растущего австро-сербского антагонизма. Да и на самом видном месте в рядах вольных каменщиков Сербии, начиная с 1904 года, стоял перворазрядный австрофил. Из того, что Светомир Николаевич, глава правительства (1894), как старейшина ложи, делал в 1908 году в кругу вольных каменщиков в Сербии, Венгрии и Германии, добиваясь содействия против австрийской агрессивной политики, можно заключить, что и противники тогдашнего режима в Сербии относились к аннексии Боснии так же, как и все сербы с той стороны Дуная, Савы и Дрины. И никак иначе. Но и тогда масоны из Пешта решительно отказались от всякой помощи, настаивая на том, чтобы белградская ложа «Побратим» отошла от политической работы такого рода.
456
Стоянович Коста (1867–1921) — сербский ученый; министр народного хозяйства Сербии (1906-08; 1912-13), занимал министерские посты в Королевстве СХС.
457
Николаевич Светомир (1844–1922) — сербский писатель, премьер Сербии (апрель — октябрь 1894), градоначальник Белграда и министр внутренних дел. Один из основателей Радикальной партии и масонской ложи «Побратим».
458
Джорджевич Владан (1844–1930) — премьер и министр иностранных дел Сербии (1897–1900).
Равным образом ни в одной Сербия некой ложе вольных каменщиков не состояли ни полковник Драг. Димитриевич, ни майор Танкосич, ни Милан Циганович и никто другой из членов общества «Уединенье или Смрт». О том имеются категорические заявления домашних вольных каменщиков; нет о том никаких следов и в ложах других стран. Заявления Чабриновича на сараевском допросе в октябре 1914 года и ранее, на следствии, из которых может следовать, что и он был вольным каменщиком, если и могут быть приняты во внимание, то как хвастовство или лукавство Чабриновича, но ни в коем случае не как истина. Вступление в общество вольных каменщиков в Сербии всегда было отягощено предварительным анкетированием: в него не мог войти любой, кто пожелает, но только тот, кто имел моральную квалификацию. Поэтому был случай, когда одному из наших послов за границей было отказано в приеме в масонство. Кроме того, никогда вольный каменщик не обнаружит себя кому-либо другому, а только «брату масону».
Ситуация с масонством людей из общества офицера Димитриевича, Танкосича и друзей следующая. Прежде чем прийти к руководству и организовать тайное общество «Уединенье или Смрт», они хотели, наряду с правилами, выработать и известный сценарий, церемониал приема в общество, который должен быть импрессивным, символически таинственным. И поэтому среди основателей пошли разговоры о том, что один из них должен вступить в одну из франкмасонских лож в Белграде и познакомиться со всеми этими вещами. По совету Богдана Раденковича, несостоявшегося рашско-призренского владыки и создателя этого общества, юрист и публицист Люба Йованович-Чупа вошел в белградскую ложу «Уединенье». Люба «Чупа» умер от холеры в Скопье в 1913 году. Вот как представляется и вся связь между сараевским покушением и вольными каменщиками в Сербии. И это тот самый Люба Йованович, покойник с 1913 года, «der serbische Hochgradfreimauer», который, как утверждает генерал Людендорф, 12 апреля 1914 года был на конференции которая «приняла решение о том, что будет мировая война». Никто другой из этого общества не был членом ни одной из лож в Сербии, и тот единственный, кто вошел в ложу «Уединенье», вошел в нее, чтобы взять «мустру» (образец чего- либо. — И. М.) для церемониала при вступлении в членство объединения «Уединенье или Смрт».
Стремление председателя сараевского суда при разбирательстве покушения на Франца Фердинанда на 1914 дознаться у атентаторов Чабриновича и Принципа о той воображаемой связи с франкмасонами выдает
459
Пошутить с судом — сильно сказано!.. В очерке Л. Троцкого «Откуда пошло» находим такое описание убийцы эрцгерцога: «Принцип, смуглый, почти черный…» (определение Гачиновича). «Действительно, может статься, что часть корней Гаврило Принципа была еврейская, потому что в Боснии в то время жили сефарды, бежавшие от испанских погромов в Османскую империю», — рассказал мне сербский ученый Иван Пайович.
В Сараеве до 1992 года существовал дом-музей Г. Принципа, где были выставлены платье его матери, письма и личные вещи, даже какие-то кости, а хранителем служил Байро Гец, еврей-мусульманин. В самом начале осады Сараева сербскими войсками под началом Ратко Младича в этот дом ворвались бандиты, громившие все памятники сербской истории. Но Байро Гец каким-то чудом сумел им объяснить, что музей создан вовсе не в честь серба, а в честь югослава и потому в равной степени принадлежит и мусульманам, и евреям, иначе бы он тут не нес свою службу. С того момента и до конца осады Байро Гец дневал и ночевал в музее. По другим рассказам, спас экспонаты, поместив их в Еврейский музей. Сейчас эти артефакты переданы в городской архив.
История с ролью Радована Казимировича и неким письмом его, которое вставил в свои показания на суде атентатор Неделько Чабринович, служит тому доказательством. Др Казимирович не был франкмасоном и весной 1914 года не совершал— по приказанию из Белграда — путешествия в Париж, Москву и Пешт как эмиссар Танкосича, вольного каменщика, дабы услышать якобы мнение масонских лож и получить от них одобрение покушения на Франца Фердинанда. Др. Рад. Казимирович, проф. православной Богословии, едва знал Танкосича; в 1914 году он совершил поездку в Вену и Прагу, но для издания своего альбома народных вышивок.
Из этого следует: 1) что официальная Сербия начиная с 1914 года не имела в своем правительстве франкмасонов; 2) что и упомянутые офицеры не были членами каких-либо лож; 3) что ими не были и атентаторы Принцип, Чабринович и другие; 4) что все это творение иезуитского принципала и исповедника Франьи Фердинанда, отца Пунтигама, которое он на основе показаний Принципа и других, притом сокращенных и подправленных, намеренно искажая и перетолковывая, использовал для злонамеренной клеветы на официальную Сербию и вольных каменщиков в Сербии (в книге "Der Prozess gegen Attentdter von Sarajewo"); 5) что утверждение немецкого юриста, тайного советника профессора Колера о том, что «Великий Ориент» из Франции был подстрекателем посредством сербских масонских лож сараевского покушения с намерением «вызвать распад католической Австрии, а затем и Германии и помочь объединению всех славян», никак не отвечает реальности [460] .
460
Job. М. Јовановић. Одговорност за светски рат И Политиками. 4.10.1914.
Видимо, Радован Казимирович был постоянным читателем «Политики» и весьма ревниво относился к своей репутации, ибо стоило Й. Йовановичу всуе упомянуть его имя, как он тут же взялся за перо. И восемь дней спустя в газете появляется заметка под помпезным названием «Заявление г. др. Радована Казимировича» (выделения авторские).
В статье г. Йована Йовановича «Ответственность за мировую войну» (см. Политику от 4 октября сего года) документально представлены все махинации Германии и Австрии, с тем чтобы ответственность за мировую войну свалить на Сербию. Тут г. Йованович коснулся и моей личности, ибо в германской прессе пишут, что в убийстве австрийского престолонаследника Франца Фердинанда якобы и я замешан как франкмасон!..
В стенограмме процесса об убийстве австрийского престолонаследника Франца Фердинанда действительно стоит, что якобы я как курьер отправился в Пешт и Париж и там консультировал франкмасонские ложи об убийстве престолонаследника Фердинанда! Да какие мистификации! По этому поводу считаю долгом категорически заявить, что никогда я не был членом франкмасонства и что, согласно тому, я не мог играть ту роль в сараевском покушении, какую мне отводят.
Долго размышлял, каким образом моя скромная персона могла быть втянута в историю сараевского покушения, и пришел к заключению, что Австро-Венгрия постоянно отслеживала каждое, даже малейшее мое движение, а особенно мое пребывание в Вене, Праге и Томене (? — И. М.), где я действительно был (а в Париже не был вплоть до 1925 года), но ради издания моего Албума народних шара (Альбома народных украшений), который отметила наградой и Академия наук. Я приметил, что меня тогда выслеживали детективы, которые сразу же после перехода мною границы были о том извещены. Тогда ситуация после балканских войн для Австрии была несносной. По возвращении на родину я, как сотрудник Пьемонта, жестоко напал на Австрию (см. мою статью «Что может произойти со славянами, когда они путешествуют по Австрии»— Пьемонт, 21 мая 1913). Это Австрия хорошенько запомнила и даже во время нашей гибели (в 1917 году) искала меня «как комиту» в Вальеве! Она думала, что я там скрываюсь. Я храню у себя оригинальный рапорт на немецком языке «австрийского тайного агента Георга Хубая» от 28 августа 1917 года, который был доставлен высшим властям. Этот рапорт стянул из протокола тайной полиции и доставил мне г. Неделько Савич, бывший школьный инспектор из Вальева.