Выстрелы в Сараево(Кто начал большую войну?)
Шрифт:
Секретно.
Архивная справка.
5 сентября 1955 года.
В документальных материалах Центрального государственного Особого архива СССР имеются следующие сведения о ТАУБЕ Михаиле Александровиче.
ТАУБЕ Михаил Александрович упоминается в агентурных донесениях Имперскому комиссару по наблюдению за общественным порядком, г. Берлин, за 1921–1927 годы и в материалах фонда «Белоэмигрантское объединение русских профессиональных союзов, г. Берлин».
Согласно донесению, основанному на сообщении белоэмигрантской газеты «Голос России» № 768 от 21.9.1921, барон Таубе был членом монархического клуба, существовавшего в Берлине. Согласно обзору о «деятельности белоэмигрантов» 1921 года сенатор барон Таубе Михаил Александрович присутствовал на Рейхенгальском монархическом Конгрессе белоэмигрантов. ТАУБЕ был избран членом «постоянно действующего совета» «Монархического объединения». Председателем этого «совета» был князь Волконский. ТАУБЕ был членом «высшего монархического совета», присутствовал на конференции конституционных монархистов, которое состоялось в Берлине 25.3.1922 под названием Конгресс деятелей будущей России. 7 декабря 1925 года в Мюнхене под председательством великого князя Николая Николаевича состоялось заседание русских монархистов, на котором присутствовало 27 делегатов. Среди присутствовавших был барон ТАУБЕ.
Согласно агентурному донесению от 6.10.1927 профессор барон Таубе по поручению англичан (Хирста или Дитерлинга — Hearst, Deterling) пытался склонить гетмана Скоропадского на переговоры с англичанами.
Таубе М. А. проходит по списку членов Союза русских судебных деятелей за границей.
Согласно списку ТАУБЕ М. А., барон, сенатор, товарищ министра, проживал в Мюнстере (в Вестфалии) на Маурицштрассе 25 у профессора Лукаса. В деле имеется несколько экземпляров списка (на русском и немецком языках). На немецком экземпляре имеется графа: «Особые примечания о применении на Востоке (оккупированные восточные области) и т. д.». Однако против фамилии ТАУБЕ никаких пометок нет (1942 год).
Основание:
ЦГОА СССР, 1 отдел; ф. 772 оп. 1 д. 96 лл. 35, 64, 70, 87, 102, 146; д. 99, л. 71; ф. 1371 оп. 1 д. 4 лл. 32–37.
И. о. начальника Центрального Государственного Особого архива СССР
Хрящев [427] .
К этому надо добавить, что, по данным О. Платонова, барон М. А. Таубе состоял в масонской ложе.
Тем не менее свои воспоминания этот, безусловно, высокоодаренный человек завершает сентенцией о том, что, как и все и его родные, он всегда был верен понятиям чести и преданности Императорской России. С Германией же, судя по всему, барон вел двойную игру и, избегая сотрудничества с нацистами, в годы Второй мировой войны ничем себя не запятнал.
427
Центральный архив Нижегородской области. Дело № 11608 по обвинению Якубовского Капитона Сергеевича.
Глава десятая
МИССИЯ ДОКТОРА КАЗИМИРОВИЧА, или САНКЦИЯ НА УБИЙСТВО
— Каменщик, каменщик в фартуке белом!
Что ты там строишь? Кому?
— Эй, не мешай нам, мы заняты делом.
Строим мы, строим тюрьму.
Известный протоиерей Лев Лебедев [428] утверждал, что «Черной рукой» руководил «Великий Восток Франции», а связным между масонскими центрами и «Черной рукой» был масон Р. Казимирович, опиравшийся на «братьев» Танкосича и Цигановича. Вот что мы узнаем из его книги:
428
Прот. Лебедев Лев (1935–1998) — священнослужитель Русской Православной церкви за границей, церковный писатель, монархист-легитимист.
Накануне Сараевского убийства Казимирович объездил Париж, Будапешт и Санкт-Петербург, в последний раз согласовывая детали плана и испрашивая последнего приказа «свыше». По некоторым данным, этот последний приказ Казимировичу был передан через масона Льва Троцкого (Бронштейна). Он, как и российские «товарищи» Луначарский, Натансон, Радек, был лично знаком с организаторами убийства Фердинанда и связан с ними через масонские клубы «Великого Востока», куда входили эти (и многие другие) «россияне», участвовавшие не только в российских, но и в мировых делах [429] . Советский историк Николай Полетика чуть более осторожен:
429
Прот. Лев Лебедев. Великороссия. Жизненный путь. СПб, 1999. С. 443.
В кругах «Черной руки» о подготовке покушения, как можно думать, знали только сам Димитриевич, его друг и помощник Танкосич и некий Радован Казимирович, близкий знакомый Танкосича [430] .
Впервые имя Радована Казимировича прозвучало в Сараевском окружном суде во второй половине дня 17 октября 1914 года, причем, похоже, совершенно неожиданно для всех. Допрашивали Принципа и Чабриновича. Кроме их двоих, а также Цигановича, Танкосича, Буковаца [431] , Шараца и еще одного приятеля Танкосича, никто не знал о подготовке покушения, сообщил Чабринович. Но тут же оговорился: «Может быть, знал кто за границей, там, где он побывал». Далее привожу отрывок из стенограммы почти в буквальном переводе (обратите внимание, как коряво поставлена речь у террористов, что выдает их плохое владение родным языком):
430
Полетика Н. П. Возникновение Первой мировой войны. М., 1964. С. 21.
431
Буковац Джулага (1894–1940) — младобосниец, при посредничестве которого террористы познакомились с М. Цигановичем. После войны комиссар по делам переселенцев в Канаде (1926-29) и Париже (1931-40).
Пр/едседатель/: — Кто он?
Чабринович: — Тот Танкосичев приятель.
Защитник Премужич: — Чем занимался тот приятель Танкосича?
Чабринович: — Не знаю. Он вообще какая-то мистическая личность.
Др Премужич: — Знаешь ли ты его имя?
Чабринович: — Я не знаю.
Принцип: — Он звался Казимирович и закончил Духовную академию в России.
Др Премужич: — Это очень важная вещь, если не знали другие, кроме вас шестерых, нужно, чтобы ты дал доказательства.
Чабринович: — Это чистая правда; я не могу доставить доказательства.
Др Премужич: — Кто вам давал указания относительно поездки?
Чабринович: — Циганович.
Др Фельдбауэр: — Принцип, как ты говоришь, это Казимирович?
Принцип: — Думаю, он зовется Казимирович, а завершил Духовную академию в России. Рассказывал мне о нем Циганович. Он не хотел стать священником, а завершил, думаю, в Киеве.
Пр.: — Как ты сказал ранее: «Как только узнал о покушении, тут же выехал»?
Чабринович: — Нам требовался материал, а мы не имели средств. Тогда Циганович поговорил с Танкосичем, а Танкосич с кем-то другим, и тот тогда выехал. После, когда снова приехал, через несколько дней приходит Циганович и говорит, что получим.