Вытащить из петли
Шрифт:
— В театре «Сан парей»?
Граф наградил Сандмена проницательным взглядом и спросил:
— Кто вам это сказал? Кто?
— Городская молва, — ответил Сандмен.
— Мой сын? — предположил граф и рассмеялся: — Эта бледная немочь? Его мать была набожной серой мышью, этот безмозглый дурак думает, что пошел в нее, но как бы не так! Он пошел в меня. Может, капитан, он всю жизнь проползает на коленях, однако на уме у него одни сиськи и задницы, ноги и опять же сиськи. Говорит, хочет стать священником! Не станет. Ему одного хочется, капитан, чтобы я поскорее умер! — Граф злобно выплевывал каждое слово. — Так что же эта слабоумная худосочная мелочь вам наболтала? Что я убил Се-лию? Может, и так, капитан, а может, за меня поработал Мэддокс, но как вы это докажете, ну-ка?
Граф ждал ответа, но Сандмен молчал.
— Господи, эта стерва меня только что по миру не пустила. Никогда не видел, чтобы женщина тратила столько денег. Когда я опомнился, то попытался лишить ее содержания. Велел попечителям выставить ее из дома, но сукины дети ее не тронули. Может, она с кем из них блудила? Этим она и добывала деньги, капитан, усердным блудом.
— Вы хотите сказать, милорд, что она была шлюхой?
— Не простой шлюхой, тут нужно отдать ей должное. Она называла себя актрисой, танцовщицей. Селия занималась шантажом, капитан. Брала в любовники какого-нибудь молодого человека, заставляла несчастного дурака написать письмо-другое с домогательствами ее милостей, а когда он обручался с богатой наследницей, угрожала предать его письма огласке. Изрядно таким образом зарабатывала, весьма изрядно!
— Вам известно, с какими мужчинами она так обошлась?
Граф отрицательно покачал головой и уставился на макет, чтобы не смотреть в глаза Сандмену.
— Я не хотел знать имен, — произнес он тихо.
— А слуги, милорд? Где они теперь?
— Здесь их нет, — ответил граф, сердито посмотрев на Сандмена. — Я велел попечителям их рассчитать. А сейчас, черт возьми, рассказывайте, что было, когда императорская гвардия пошла в атаку.
И Сандмен рассказал.
Глава 6
Сандмен вернулся в Лондон под вечер в четверг. Ночь он провел на куче соломы во дворе трактира «Голова короля» в Мальборо и спал беспокойно. Он не верил, что граф Эйвбери убил либо организовал убийство жены. Из поездки он вынес лишь одно — покойная графиня зарабатывала на жизнь, шантажируя своих любовников. Полезное знание, но оно не помогало установить их имена.
В «Золотой сноп» Сандмен вошел через боковую дверь во двор конюшни и накачал воды в оловянную кружку, прикованную к насосу цепочкой. Он осушил кружку, услышал перестук копыт и обернулся. Джек Гуд седлал красивого коня. Как и его конь, Джек был высоким и сплошь черным — черные сапоги, черные штаны, черная куртка в обтяжку и длинные черные волосы, перехваченные на затылке черной шелковой лентой. Он улыбнулся Сандмену:
— У вас усталый вид, капитан.
— Устал, разбит, голоден и хочу пить, — сказал Сандмен и набрал еще воды.
— Вот что с вами делает мирная жизнь, — весело заметил Гуд, засовывая два длинноствольных пистолета в притороченные к седлу кобуры.
Сандмен выпил воду, опустил кружку и спросил:
— Что будете делать, мистер Гуд, когда вас поймают?
— Когда поймают? Обращусь к вам за помощью, капитан. Салли говорит, что вы вытаскиваете из петли.
— Пока что, однако, еще никого не вытащил.
— И сомневаюсь, что когда-нибудь вытащите, — мрачно сказал Гуд, — потому что мир устроен иначе. Им плевать, сколько народу они вешают, капитан, главное, чтоб все прочие приняли к сведению — да, вешают. Может, я кончу свои дни, танцуя на подмостках у Джемми Боттинга, но спать это мне не мешает и слез я не лью. Виселица — вот она, капитан, мы под ней живем, на ней же нас и вздернут. И ничего нам не изменить, потому что ублюдки этого не хотят. Это не наш мир, а их. Там вас какие-то парни ждут в задней каморке, — сообщил он, имея в виду заднюю гостиную. — Но, прежде чем будете с ними говорить, вы должны знать: я обедал в «Собаке и утке», и там ходил слушок, что за вашу жизнь дают пятьдесят гиней. — На вас кто-то крепко обиделся, капитан. Я предупредил в «Снопе», чтоб вас не трогали, потому что вы добры к моей Салли, но я не отвечаю за все воровские пивнушки в Лондоне.
У Сандмена екнуло сердце. Пятьдесят гиней за его жизнь?
— Вы, часом, не знаете, кто дает эти деньги? — спросил он.
— Я спрашивал, но никто не знает. Держите ухо востро.
Сандмен проскочил через комнату с бочками в коридор, откуда в заднюю гостиную вела дверь для прислуги. Виконт Сидмут намекнул, что дело будет легким, месячное жалованье за день работы, но неожиданно оказалось, что не за день, а за жизнь. Осторожно, чтобы не шуметь, Сандмен приоткрыл дверь локтем и припал глазом к щели.
Он услышал за спиной шаги, но не успел обернуться, как к его уху прижалось холодное дуло пистолета.
— Хороший солдат всегда проводит рекогносцировку, верно, капитан? Я так и думал, что сперва вы придете сюда, — сказал сержант Берриган.
Сандмен обернулся:
— Что вы собираетесь делать, сержант? Застрелить меня?
— Просто хочу убедиться, что вы безоружны, — ответил Берриган и стволом пистолета отвел полы его сюртука. Удостоверившись, что капитан не вооружен, он кивнул на дверь:
— После вас, капитан.
— Сержант… — начал было Сандмен, рассчитывая воззвать к доброму началу Берригана, но сержант взвел курок и наставил пистолет в грудь Сандмена. Тот повернул ручку и вошел.
На скамье в дальнем конце длинного стола сидели маркиз Скейвдейл и лорд Робин Холлоуэй, оба в превосходно пошитых фраках, цветастых галстуках и облегающих ляжки штанах. Увидев Сандмена, Холлоуэй нахмурился. Но Скейвдейл учтиво поднялся с места:
— Мой дорогой капитан Сандмен, как любезно с вашей стороны к нам присоединиться. Присаживайтесь, пожалуйста.
Тот неохотно сел, но сначала взглянул на Берригана, который опустил пистолет, но не убрал, а, напротив, встал у двери, не спуская глаз с Сандмена. Маркиз Скейвдейл налил вина:
— Довольно невыдержанный кларет, капитан, но с дороги, наверное, сойдет и такой.
Сандмен отрицательно покачал головой, и Скейвдейл сделал обиженное лицо.
— Полноте, капитан. Мы пришли как друзья.
— А я пришел под дулом пистолета.
— Спрячьте пистолет, сержант, — приказал Скейвдейл и выпил за Сандмена: — В последние два дня, капитан, я кое-что о вас выяснил. Разумеется, я и раньше знал, что вы знаменитый игрок в крикет, но вы известны еще и другим.