Вьюга
Шрифт:
– Потому что его ужасно хлопотно вытаскивать.
– Вы никогда им не пользуетесь, дядя Маттиас?
Он смутился. Смотрел на эту очаровательную, прекрасно одетую девушку, но ангельское выражение на ее лице ни на секунду не могло его обмануть. К тому же у нее были желтые глаза Людей Льда.
– Иногда я кое-чем пользуюсь. Но вообще-то я лечу обычными лекарственными травами. Действую в соответствии с данной мною клятвой.
Виллему долго колебалась, прежде чем задать главный вопрос. Она сначала не думала поднимать
– Правда ли рассказывала бабушка, что Суль пользовалась иногда любовным напитком из трав? С тем, чтобы приворожить к себе мужчин?
В мягких глазах Маттиаса заиграла улыбка. Сейчас вокруг этих глаз уже пролегли морщины, но они как и раньше оставались такими же лучистыми и жизнерадостными.
– Суль не нужно было прибегать к таким уловкам. Она была столь очаровательна, что, как говорится, могла заполучить кого угодно. Ты ведь видела ее портрет? Даже если вы по цвету и чертам лица очень отличаетесь друг от друга, все же, мне кажется, определенное сходство между вами существует. Может быть, в выражении лица. В нетерпеливости скорее получить от жизни все.
Снова он обвел ее вокруг пальца. Она почувствовала усталость.
– А на других она испытывала такие травы? Чтоб помочь другим людям?
– Какие травы?
Зачем он ставит ее в такое трудное положение?
– Такие… привораживающие.
– А, эти. Не знаю.
Виллему кипела от раздражения.
– В кладе есть такие средства?
Наконец Маттиас кое-что стал понимать. Она вовсе не интересуется всем содержимым клада, а только хочет влюбить в себя какого-то парня. Это тоже серьезно, но все же облегчение было так велико, что он поднялся с улыбкой.
– Пойдем, взглянем!
Виллему вскочила и последовала за ним в небольшую отдельную комнатушку в Гростенсхольме, где он хранил свои медицинские препараты.
Кто же покорил сердце Виллему, забавляясь, думал Маттиас. Наверное, какой-нибудь молодой человек, с каким она встретилась этим летом где-нибудь в поместье или в Гростенсхольме. Она ведь встречалась с молодыми людьми из лучших кругов общества Акерхюсской провинции. Маттиас очень хотел бы дать ей какое-нибудь безопасное привораживающее средство и затем понаблюдать, как будут развиваться события.
Но ему не следует этого делать.
Он открыл множество замков, а Виллему в это время напряженно смотрела. Наконец он вытащил ящичек и поставил его на свой рабочий стол.
– Я навел здесь порядок и составил опись всего, – пояснил он. – Часть вещей я уже переложил в мой запас медицинских средств, ибо они эффективны и пригодны для применения. Это древние рецепты и редкостные предметы. Не думаю, что мы должны всему этому слишком доверять.
Взгляд Виллему метался по содержимому клада. Она была восхищена всеми этими разжигающими любопытство, зловещими и в то же время весьма смешными предметами. Но многие из них вызывали у нее глубокое чувство благоговения. Она очень хорошо понимала, что это настоящий клад.
Маттиас строго сказал:
– Официально мы уничтожили все это. Если кто-либо узнает, что мы продолжаем хранить эти вещи, это принесет нам большие неприятности, надеюсь, ты понимаешь это. Я полагаю, ты никогда не расскажешь никому о том, что ты сейчас увидела?
– Конечно, – ответила Виллему, гордясь таким доверием. – А… где же?..
Маттиас вынул из ящичка маленькие берестяные футляры.
– В правой руке у меня чисто любовные средства, и не думаю, что тебе они подойдут.
– Почему? – спросила Виллему и подумала: «Хорошо бы их заполучить». Все запретное всегда привлекало ее.
– Потому что они разжигают животные инстинкты мужчин. Ты не сможешь защититься от мужчины, принявшего это снадобье.
На лице Виллему появилась гримаса неудовольствия. Она еще слишком молода, чтобы предаваться прелестям эротической любви.
Не к этому она стремится.
– Нет уж, – произнесла она по детски. – А другие?
Он поднял левую руку.
– В эти я не верю. Они как бы разжигают страстные желания у мужчины, его сердце переполняется чистым и прекрасным чувством любви к первой встречной женщине после приема снадобья. Это такое средство, которое король Марк в легенде о Тристане и Изольде хотел дать своей будущей невесте, и послал своего племянника Тристана привезти ее. Но злой дух сделал так, что любовный напиток по дороге выпили молодые, и первого, кого, проснувшись, увидела Изольда, был Тристан. Это положило начало трагедии.
Виллему слушала все это лишь вполуха. Поскольку в их родне также был Тристан, она очень хорошо знала эту древнюю рыцарскую легенду. Глаза ее словно прилипли к препарату в руке Маттиаса.
«Это мне и нужно, – думала она. – Именно за таким я и охочусь».
– Не верите им, дядя Маттиас? Не могу ли я взять немного и попробовать на ком-нибудь? На любом из мужчин?
Маттиас улыбнулся.
– Подумай, а вдруг оно подействует? Тогда тебе уж не придется никого выбирать. Ни сына Еспера, ни одного из тех, кто сейчас работает в Липовой аллее. Это было бы ужасно, – рассмеялся он, словно полностью отвергая возможность того, что она остановит свой выбор на ком-нибудь из них.
– Конечно, нет, – ответила она с натянутой и неестественной улыбкой. – Нет, я могу испробовать снадобье на Никласе.
Маттиас стал серьезным.
– Мне кажется, тебе не стоит этого делать. Это было бы плохо по отношению к…
Виллему не поняла, что он намеревался сказать, она слишком была занята своими проблемами.
– Ага, вы и сами верите в эти снадобья, дядя Маттиас, – торжествующе прервала она его.
– Нет, но мне кажется, что экспериментировать на чувствах людей не следует.