Вьюн над водой
Шрифт:
– Я сейчас подожгу здесь все, – донеслись до него вопли Матери. – Спалю к чертовой матери эту квартиру. Мне не нужен такой сын! Мне не нужна такая жизнь!
Повинуясь инстинкту, Ваня бросился на колени, застонал – насколько умел:
– Прости меня, пожалуйста. Я больше так не буду. Я все исправлю, все сделаю. Я тебя очень люблю, правда.
Подруга Матери сидела рядом – и, может, что-то даже говорила, но Ваня этого не знал. Он ничего не слышал, а меньше всего хотел слышать собственный голос: ведь если он просил прощения – это никогда не было искренне. Ему было нужно остаться живым – и, по возможности, вырваться из квартиры. Если это получится, его теперь долго не будет дома.
Только
1/4
Но не получилось. Мать кинулась к двери, стремясь вырвать ключ. Не вышло: Иван сумел опередить ее, но, чтобы открыть сначала один замок, потом другой, требовалось время. Да и на то, чтобы вставить ключ в замочную скважину – тоже. Мать перекрыла дверь и вопила:
– Никуда не уйдешь! Никуда не уйдешь!
Теперь ему было слегка за тридцать. Он обзавелся женой и переехал жить в другой город. Приезд к Матери не предвещал ничего дурного. Иван сидел за столом, ел первое, второе, даже выпил пиво, слушал разговоры о еде и бытовых заботах. Монотонный голос Матери усыплял. Он поглядывал на часы – времени до поезда оставалось много. Решил зайти в комнату, в которой когда-то жил – сидел за столом, спал, стоял на балконе. Все изменилось: диван был сломан, от пола до потолка комната была забита старым тряпьем, через которое приходилось продираться. На балконе лежали завалы из старых банок, досок, газет.
Иван присел на стул, вспомнил, как сидел за этим столом, когда учился, как много провел здесь времени. Ему совсем не хотелось, чтобы это когда-нибудь повторилось, но ощущал легкую ностальгию. Открыл ящик стола, увидел несколько фотоальбомов. В них был он – от старших школьных времен, с менявшимися друзьями, в разных компаниях, с подругами, со Снежаной и наконец один, до того времени, пока окончательно отсюда не уехал. Когда-то давно он заботливо составлял эти альбомы, придумывал порядок фотографий, композицию. Один альбом не успел доделать, оставив почти пустым: кипа фото была просто вложена внутрь. К нему пришла внезапная догадка: в новом городе они с женой купили сканер. Наконец-то можно перевести все фото в электронный формат; когда-то он просил об этом друзей – по штучке, ну максимум двадцать. Теперь жизнь наладилась – и он мог все оцифровать. Не раздумывая, схватил пакет, бросил туда три альбома.
Пакет не ускользнул от взгляда Матери. Каких-то полминуты потребовалось Ивану, чтобы понять: он совершил не просто оплошность, а фатальную непоправимую ошибку.
– Да как ты смеешь? Какое у тебя есть право? – заревела, как раскаты грома, Мать.
Все произошло так быстро, что не было никакой возможности повернуть ситуацию вспять. Иван вяло шептал что-то вроде:
– Ну, если так надо – я положу их обратно.
Но было уже поздно. Рев Матери настигал его, окутывал со всех сторон, она надвигалась серой огромной тучей, и Иван сделал шаг к двери – один, второй, но как-то слишком неуверенно.
– Все наши фото! Мы всю жизнь с отцом их делали, а ты смеешь вот так взять и увезти.
– Да это мои, мои фото! Там вас вообще нет. И ничего вы не делали, – возражал Иван, раздумывая, что бы предпринять, как бы уйти быстро: одним движением схватить куртку, другой ботинки, резко повернуть замок и – выскочить в подъезд. А там уже проще: сбежать по лестнице – дело нехитрое, Мать не догонит, разве только будет орать, отец не станет.
– И я же просто отсканировать, – Ваня почти отвлек Мать и схватил куртку, но она все поняла и резко, оттолкнув его, метнулась к двери. Туда же рванул и он, в последний момент сумев вырвать ключи из замка. Вот только что теперь с ними делать?
Он почувствовал, как вскипает.
–
Последний альбом упал пустыми страницами вниз, словно подбитая птица, и фотографии разлетелись по коридору, приводя в бешенство Мать.
К ногам Ивана упало фото, где он, еще девятиклассник, сидит в форме футбольного клуба – футболке с номером и логотипом команды, брендированных шортах. В голове молнией вспыхнул тот день. Он начинался как торжественный: они с отцом поехали в центр города, в фирменный магазин клуба и провели там почти полдня, восхищаясь ассортиментом и рассматривая вещи – чего только не придумали с символикой команды, за которую Ваня болел с детства! Но остановились на шарфе, футболке с шортами и маленьком значке. Счастливый, Ваня вернулся домой, но там ему с отцом устроили такую взбучку, что Ваня пожалел обо всем.
– Какого черты накупили всякой дряни? – ругалась Мать. – Будет ходить как дурак. Это же не вещи, а какие-то бессмысленные тряпки. Понятно, этот идиот, головой не соображает, но ты-то куда смотрел, а? А шарф этот так вообще. Разве это шарф? Это половая тряпка…
Вообще, футбольных воспоминаний хватало. Не в смысле походов на стадионы или тем более игр – футбол способствовал еще одному эпизоду, который невозможно было стереть из памяти. Тогда Ваня был совсем еще школьник и читал журнал о футболе; в то время журнал был самым простым и надежным способом узнать результаты матчей, прочитать что-то о командах, интервью с футболистами. Однажды он увидел объявление внизу журнальной полосы – там было что-то вроде «проверь себя в роли футбольного прогнозиста», в общем было написано интересно и интригующе. Чтобы узнать подробности, нужно было отправить бумажное письмо на указанный адрес и вложить туда пустой конверт – через какое-то время тебе присылали ответ. Ваня так и сделал. И действительно – прошло две недели, и он увидел в почтовом ящике толстый конверт с сургучом. Изучать было некогда – они с Матерью уезжали в санаторий; недолго думая, Ваня прихватил конверт с собой.
Приехав на место, мальчик увидел, что в конверте оказалась довольно скучная книжка о том, как делать ставки на матчи. Ему предлагали внести какую-то сумму денег, чтобы начать игру, сумму, надо сказать, небольшую, но Ване это не было интересно. Он забросил конверт в дальний угол санаторного номера и больше не вспоминал о нем. До тех пор, пока не нашла Мать.
– Что это ты задумал? – она ходила по маленькому номеру словно загнанная. – Ты последние деньги хочешь у нас отнять?
– Мне просто было интересно, – пытался объяснить Ваня. – Теперь не интересно.
– Не интересно ему. Зато мне интересно, почему ты так ведешь себя с матерью. Почему нельзя было сказать?
– Зачем? Я все равно не собирался этим заниматься. О чем говорить?
– Не ври, – орала Мать. – Я чувствую ложь нутром, вот, сердцем, – она била себя по груди. – Мать не обманешь, помни, что я тебя родила.
В тот день вместо парков и вечерних санаторных развлечений Ваня стоял в углу и проклинал себя за то, что не успел выбросить подлый конверт. Целый день был испорчен, просто вычеркнут из жизни. «Грузное тело», – с ненавистью думал он.
– Хоть раз в сто лет домой приехал, и так себя ведешь!
Ваня понял, что так и стоит, уставившись на фотки на полу. Ну, с меня хватит, подумал он. Теперь Мать кричала с кухни; он резко направился к двери.
– Домой я уезжаю. Дом мой там, понятно, а не здесь!
– Ха, дом, – Мать скривилась. – Съемная квартирка? Не смеши меня. У нас в твоем возрасте уже была своя квартира.
– Вы в вашем возрасте ее не покупали!
Конец ознакомительного фрагмента.