Выйти замуж за ловеласа

Хантер Джиллиан

Закрыв глаза, Девон постарался собрать то, что еще оставалось от его самообладания. До него доходили слухи о том, что очаровательная вдовушка предпочитает секс грубый, откровенный и быстрый, а всякие прелюдии и любовные игры считает откровенной глупостью. В отличие от нее Девон наслаждался, всячески оттягивая момент, когда нужно будет переходить к решительным действиям. Он обожал дразнить свою партнершу и невероятно возбуждался, слушая, как она стонет и извивается от наслаждения в его умелых руках перед тем, как окончательно потерять голову. Собственно говоря, он получал

удовольствие, доставляя удовольствие женщине. Что ж, если Лили возбуждает исключительно грубый секс, пусть будет так, как хочет она.

Все было чудесно… если не считать того, что женщина, которую он держал в объятиях, была кто угодно, только не Лили Кранли – и он прекрасно это знал.

Аромат ее тела. Ее голос. Он знал ее… и вместе с тем она по-прежнему оставалась для него незнакомкой. Наивная пылкость, с которой она отвечала на его ласки, изумляла его – все это было так не похоже на искушенность, к которой он уже давно привык и которую ожидал встретить и на этот раз. И при этом именно она пригласила его на свидание, напомнил он себе. Странно… неужели страх заставил ее отказаться от мысли подписать записку своим настоящим именем, гадал Девон. Боялась, что любовное послание попадет в чужие руки? Или она опасалась другого – что он попросту не явится на свидание, если будет заранее знать, кто она такая?

Впрочем, все это не имело никакого значения. Он держал ее в объятиях, чувствуя, как сладостно содрогается ее тело от каждого его прикосновения. Эта женщина желала его до такой степени, что, не задумываясь, назначила ему свидание. Ну что ж, об остальном он позаботится сам, мысленно усмехнулся Девон.

– Может, ну их, к черту, эти маски? – пробормотал он. – Собственно говоря, я бы с радостью стащил с вас не только маску, но и одежду.

– Это вы! – сдавленным голосом прошептала она.

– Ну, конечно, это я, – пробормотал он. Джоселин даже в голову не пришло спросить, как его зовут, – она и без того это знала. Знала еще тогда, когда его лицо было прикрыто маской.

Кто из присутствующих на приеме гостей был настолько коварен и беспринципен, чтобы, прикрываясь именем порядочного человека и настоящего джентльмена, заманить ее среди ночи в башню?! В чьей голове мог родиться этот дьявольский план? И кто был настолько порочен, чтобы хладнокровно довести его до конца?

– Девон Боскасл, – прошептала она, не в силах оторвать от него глаз.

Мужчина, тряхнув головой, сбросил капюшон, после чего снял с лица маску. Скульптурно очерченные губы дрогнули в усмешке.

– Джоселин, – недовольно буркнул он. После чего разразился оскорбительным хохотом. – Ну конечно, как же я сразу не догадался?! Это вы!

– А кто же еще! – возмущенно отпихнув его в сторону и выпрямившись, бросила она. – Можно подумать, это не вы заманили меня сюда!

– Какой неожиданный и приятный сюрприз! – хмыкнул он. И вдруг она поняла, что он говорит это совершенно искренне. – А я и понятия не имел, что вы столь пылко желаете меня. Откуда мне было знать, что в душе вы такая страстная?

– Нет-нет, я не такая, – залепетала она. – Не такая!

Девон ошеломленно разглядывал

ее. Сказать по правде, он понятия не имел, что теперь делать – продолжать эту игру или бежать со всех ног? Теперь, когда он впервые мог получить то, от чего так беспечно отказался четыре года назад, он готов был на все за исключением, естественно, тех карательных санкций, которые обычно следуют, когда соблазняешь невинную юную леди. Если честно, у него и в мыслях не было, что она так серьезно воспримет сказанные им вечером слова. Знай, он об этом, подумал Девон, уж он бы выбрал для свидания местечко получше, чем эта чертова башня!

Однако взгляд, который он украдкой бросил на ее возмущенное лицо, лучше любых слов убедил его в том, что Джоселин понятия не имела, что они зайдут так далеко. Девон почувствовал себя обманутым. Конечно, она была соблазнительна, слов нет, но, сказать по правде, он сильно сомневался, что притащился бы сюда, зная, что его оставят с носом. Впрочем, он не тот человек, чтобы обидеться на даму… особенно такую очаровательную.

Мысли его прервал голос Джоселин.

– Как вы могли?! – негодующе бросила она. – Каким же низким и наглым человеком нужно быть, чтобы обманом заманить меня сюда?

Брови Девона удивленно поползли вверх.

– Я заманил вас сюда?! Но ради всего святого, зачем это мне?

– Не заставляйте меня объяснять, зачем вам это понадобилось, Девон. У меня язык не повернется это сделать, – бросила она, зябко обхватив себя за плечи. – Я хочу сказать, леди неприлично говорить вслух о таких вещах, а ваши действия сами говорят за себя… в общем, все и так понятно.

Девон недобро ухмыльнулся:

– Вот как? А леди прилично заманивать кого-то в башню среди ночи на любовное свидание? Или позволять заманить себя?

– Значит, вы признаетесь? – торжествующе воскликнула она.

– Кто – я? И не думал даже! И перестаньте трястись! – рявкнул он. – Это выводит меня из себя! Если бы я собирался съесть вас живьем, я бы уже сделал это.

– Думаете, я трясусь, потому что боюсь вас? Вовсе нет! – фыркнула она. – Просто здесь холодно, как… как в склепе. Я замерзла.

– А кстати… для чего вы, собственно, явились сюда? – спохватился он. В его низком голосе явственно слышалось неодобрение.

– Ну, во всяком случае, не для того, о чем вы подумали, – презрительно скривилась она.

Какое-то время он молча смотрел на нее, разинув рот. Потом вдруг принялся хохотать:

– Господи… А я-то вообразил, что вы назначили мне свидание!

Джоселин вытаращила глаза.

– Один из нас точно спятил, – мрачно констатировала она. – Послушайте, так вы пытались меня соблазнить или мне это приснилось?!

– Ладно, признаюсь, – легкомысленно кивнул он. – Да, я действительно намеревался вас соблазнить. В свою защиту могу сказать, что вы не очень-то сопротивлялись.

Джоселин открыла, было, рот, собираясь спорить, однако единственный звук, который ей удалось издать, было невнятное мычание. Да уж, что верно, то верно, она действительно и не думала сопротивляться. Нужно быть полной дурой, чтобы утверждать обратное.