Выйти замуж за ловеласа
Шрифт:
Впрочем, может, он вовсе и не собирался от них отказываться, внезапно подумала она.
Участникам соревнования давалось двадцать минут, чтобы размяться. Поскольку Адам старательно делал вид, что не замечает ее, Джоселин, взяв ракетку, принялась перебрасываться воланом со своей ближайшей приятельницей Уинифред, ничуть не скрывавшей своей озабоченности таким неожиданным оборотом событий.
– Почему ты мне не сказала, что на самом деле влюблена в Девона, а не в Адама? – сердитым шепотом спросила она, как только подруги заняли свои позиции.
Джоселин сильным ударом ракетки послала волан в воздух.
– Потому что я о нем вообще не думала. Меня
Уинифред едва не выронила ракетку.
– Вот это да!
– Леди и джентльмены! – крикнул со своего конца лужайки лорд Ферншо. – Прошу вас, займите свои места рядом с партнерами. Состязание начинается!
Джоселин с самоуверенным видом встала рядом с Адамом, тогда как группа молодых людей во главе с Девоном, заняла свои места на противоположной стороне лужайки. Сбросивший сюртук и оставшийся в одной рубашке и черных панталонах, Девон выглядел на добрую голову выше самого рослого из гостей; даже на таком расстоянии бросалось в глаза, с каким непринужденным изяществом он двигается, – рядом с ним остальные игроки казались неуклюжими деревянными куклами.
– Вы готовы играть? – чопорно осведомился у своей партнерши Адам, старательно отводя глаза в сторону, чтобы как-нибудь ненароком не взглянуть на нее.
Джоселин посмотрела на него с упреком, невольно отметив про себя его выступающий вперед подбородок. – Да, Адам…
– Прошу вас, Джоселин, займите свое место, – демонстративно отодвинувшись в сторону, буркнул он. – Если вы решили посплетничать, то выбрали для этого не слишком подходящее место.
Господи… да он презирает ее!
Внутри у Джоселин все перевернулось. Вскинув руку с зажатой в ней ракеткой, она решительно двинулась вперед. Какое ей дело до какого-то дурацкого турнира, когда вся ее жизнь пошла прахом?
Внезапно Джоселин обнаружила, что оказалась лицом к лицу с миссис Лили Кранли, против которой ей, собственно говоря, и предстояло играть. Самое время продемонстрировать чувство собственного достоинства, напомнила она себе. В этот момент Лили, случайно или намеренно, уронила ракетку. Девон учтиво поспешил к ней, чтобы ее поднять. И в тот момент, когда он наклонился, Лили, воспользовавшись удобным моментом, смерила свою соперницу таким разъяренным взглядом, что все благие намерения Джоселин держаться с достоинством развеялись, точно дым.
Более того – когда Девон выпрямился, Лили вдобавок еще положила ему на плечо свою изящную ручку и торжествующе покосилась на Джоселин.
Игра началась.
И тут случилось нечто такое, чего никто не ожидал. Внезапно Джоселин почувствовала, что уже не в состоянии держать себя в руках. Хорошие манеры благовоспитанной молодой леди были мгновенно забыты. В нее точно дьявол вселился. Джоселин внезапно охватила такая злоба, что она не помнила себя.
Никто и глазом не успел моргнуть, как она стремглав пронеслась через всю лужайку в погоне за воланом, который Адам имел неосторожность послать в воздух над ее головой. А в следующее мгновение они с Лили уже мчались наперегонки, и каждая из них готова была пожертвовать всем в безумной попытке отправить свой воланчик выше и дальше, чем ее соперница.
Краем глаза она успела заметить игравшую на губах Девона усмешку. И тут ее слуха коснулся сердитый шепот Лили:
– Не волнуйся, милый. Я знаю, как играть в эту игру. И будь, уверен, я укажу этой простушке, где ее место.
На мгновение Джоселин даже растерялась
«Ну да, как же, держи карман шире!» – прикрикнула на себя Джоселин. Только глупая гусыня вроде нее может всерьез думать такое. Как будто, если такого человека, как Девон, силой или хитростью заставят жениться, это что-то изменит! Можно подумать, став ее мужем, он откажется от своих привычек. А вдруг прелестная вдовушка, эта охотница на мужчин, упустив Девона, уйдет в монастырь?
– Я тоже знаю, как играть в эту игру, – сквозь зубы прошипела она.
– Что?! – растерянно переспросила Лили. Рука ее, в которой она держала ракетку, застыла в воздухе.
Голос Джоселин звучал настолько угрожающе, а выражение лица и даже поза ее до такой степени не походили на те, которые подобают юной леди, что Лили, опешив, только удивленно хлопала глазами. На один краткий миг Джоселин даже стало стыдно.
И тут вдруг за спиной у нее послышался громкий мужской смех. И хотя смеялся не Девон, Джоселин легко могла представить себе, как забавно выглядит в его глазах это сцена. Две женщины сошлись грудь с грудью, точно два боксера на ринге, одна – желанная, другая – к которой он равнодушен, но на которой, тем не менее, вынужден жениться, и готовы перегрызть друг другу горло из-за какого-то несчастного воланчика!
Джоселин внезапно стало все равно, как это выглядит со стороны, и что о ней подумают. Пусть хоть вся Англия смотрит – ей наплевать! Сейчас Джоселин могла думать только об одном – надо победить! Все остальное было уже не важно. Когда-то брат сказал ей, что она заставила его побегать так, как оказалось не под силу всем армиям Бонни [2] .
Две ракетки одновременно взметнулись в воздух, ее собственная и ракетка Лили, в попытке завладеть одним и тем же свободным пространством, одним и тем же главным призом, о котором не было сказано ни слова, но о котором думали обе.
[2]Так англичане презрительно называли Наполеона Бонапарта.
– Мой! – вскинув одну руку, пробормотала Лили. Локоть другой был угрожающе нацелен на Джоселин. – Слышишь, жадная маленькая дурочка, это мой волан!
Уставившись в одну точку, Джоселин тяжело дышала. Губы ее, затвердев, вытянулись в нитку, в голове вертелась одна мысль – настоящая леди на ее месте вежливо посторонилась бы, дав Лили возможность первой послать в воздух свой волан.
Но она не собиралась этого делать. Просто не могла – и все! Сказать по правде, она сейчас и сама толком не понимала, что намерена предпринять.
– Нет, мой, – угрожающе прошипела она. Лили презрительно фыркнула:
– Черта с два он твой! Это мой волан!
– Нет, мой!
– Нет, мой!
Джоселин молниеносным движением вскинула руку вверх. А потом подпрыгнула, с силой взмахнув ракеткой. Ее локоть погрузился в пухлую, колышущуюся грудь Лили. А мгновением позже ее ракетка с громким стуком опустилась на очаровательный, кокетливо вздернутый носик Лили.
Лили, скосив глаза вниз, молча уставилась на тоненькую струйку крови, стекающую с ее верхней губы. Над лужайкой воцарилась гробовая тишина. А потом эту тишину вспорол пронзительный крик, который издала Лили, крик боли и ярости, от которого у всех зазвенело в ушах.