Выживает сильнейший
Шрифт:
– Фрэнсис Гальтон?
– Почти. Фрэнк.
Глава 43
– Пятница, – проговорил Майло. – Но Хелла остается в Нью-Йорке.
– Продолжает заниматься своими делами, – продолжил Даниэл. – Из дома на работу и обратно, рутина. По вечерам смотрит телевизор – слышно через дверь. Предпочитает новости по Си-эн-эн и комедии. Ложится спать ровно в десять.
Был вечер среды, мы втроем сидели у меня за кухонным столом, а Робин устроилась на высоком табурете чуть в стороне, рассеянно листая журнал «Искусство и аукционы».
– Фрэнк Гальтон. Мерзавец возомнил себя столпом евгеники, – рассуждал Майло. – Она платит за его билет, значит, поездка связана с «Метой» или институтом Лумиса, может быть, с очередным убийством, которое спланировано в Нью-Йорке и будет осуществлено здесь. Темп ускоряется. Если Алекс хочет сходить в книжный, то это необходимо сделать в четверг.
– Согласен, – отозвался Даниэл.
– А на следующий день мы сядем на хвост Санджеру. Кто отправится в аэропорт?
– Тебе виднее, – сказал Шарави. – Насколько нам известно, лимузин к трапу он не заказывал, это оставляет нам три варианта: наемный автомобиль, такси или приятель с машиной. Если мне выдать себя за таксиста, а он сядет к приятелю, я его потеряю.
– Значит, требуются двое. Один у выхода из зала, другой ближе к машинам.
– Так надежнее.
– Возьмем твоих людей?
– Если ты не против.
– Мне виднее, да? Еще чуть-чуть, и я поверю в безграничную свободу воли. Вот что, в аэропорт я дам тебе Петру Коннор. Ей не терпится завязнуть в деле поглубже, и она мне нравится. Вас там будет двое, делитесь, как захотите. Сам я займусь страховкой Алекса, как только он отправится к Зине Ламберт в «Спазм». Может, в четверг все закончится, а может, и нет. Никаких разговоров по телефону. Слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать, так?
– Так.
– В «карманн-гиа» установлен радиомаячок?
– Установим.
– Побыстрее.
Робин на мгновение подняла голову от журнала.
Здоровой рукой Даниэл подпер щеку; вид у него был несколько смущенный, и Майло заметил это.
– В чем дело?
– У меня есть кое-что о Мелвине Майерсе. Его сосед по дому говорит, будто Майерс ненавидел школу, собирался даже статью о ней написать по окончании.
– У тебя, - ехидно заметил Майло. – Голубок на хвосте принес?
– Голубь. Прости, Майло, мне очень жаль...
– Большой черный голубь?
– Он сам захотел участвовать, Майло. Еще раз, изви...
– Что за статью думал писать Майерс?
– Обличительную, насколько я понял. Это может ровным счетом ничего не значить, но мне показалось, что ты должен знать.
– когда точно тебе стало это известно?
– Вчера вечером.
– Я и сам собирался сходить к нему домой. И в школу тоже. Но теперь, когда ты займешься Санджером, а я буду опекать Алекса и пытаться найти Уилсона Тенни, силы наши распылятся.
– Если ты видишь в этом смысл, я мог бы сходить в школу еще до прилета Санджера. – Даниэл тряхнул увечной кистью. – Расскажу им печальную историю ранения, поведаю о надежде начать новую жизнь.
Майло посмотрел на искалеченную ладонь.
– Расхаживать всюду и задавать вопросы – роль более активная, чем мы договаривались.
– Знаю.
– Хорошо. Но речь идет только о кратком деловом визите. Тебя интересует возможность получения профессии, пришел узнать, что они тебе смогут предложить. Все.
– Майерс изучал компьютер. – Даниэл согласно кивнув. – Скажу, что интересуюсь тем же. Это мне знакомо, я же посещал центр реабилитации в Израиле.
Я вспомнил, как ловко он одной рукой управлялся с клавиатурой.
– У них не возникнет никаких подозрений, – продолжал Шарави.
– Ладно. Пусти слезу. Затронь самые тонкие струны их сердец. Но будь осторожен. Не хватало еще дурацких международных инцидентов.
Глава 44
Четверг.
Спал я спокойно и крепко, однако проснулся в шесть, отняв пальму первенства у Робин. Лежа на спине, я вслушивался в ее мерное дыхание и думал о том, каково быть Эндрю Десмондом.
В половине седьмого Робин открыла глаза и посмотрела на меня. Мы поцеловались.
– Сегодня, – бросила Робин.
– Просто зайду в книжный магазин. Много времени это не отнимет.
– Надеюсь. А в какое время Даниэл подъедет?
– В девять.
Робин взъерошила мои волосы и перевернулась на бок. Мы оба поднялись с постели. Она накинута халат, туго перетянув талию пояском. Я положил руки на ее плечи.
– Все будет нормально.
– Знаю. – Робин повернулась ко мне лицом, крепко, едва ли не яростно поцеловала в щеку и как ни в чем не бывало направилась в ванную.
Любовью мы занимались вчера дважды, и во второй раз она сказала, что чувствует себя грешницей.
Подъехавший ровно в девять. Даниэл уездил меня в кухне, накрыл мои плечи черной простыней и защелкал ножницами, в результате чего минут через пять я стал походитъ на новобранца.
– Вы ко всему прочему еще и парикмахер?
– Был им в армии. Там учишься многому. Хотя открыть салон модной прически мне не по сипам.
Он протянул мне ручное зеркальце.
После стрижки седина проступила заметнее, на черепе я увидел какие-то выступы и шишки, о которых раньше и не подозревал. Я стал выглядеть лет на десять старше, но зато фунтов на десять худее. Короткие волосы и бородка наводили на мысль о яром приверженце ислама.
Я надел затемненные очки. Скорчил гримасу.
– Улыбнись, – послышалось из-за спины.