Выживатель
Шрифт:
Зато пошла повальная вакцинация, подхлестнутая паникой. По всему миру. Были привлечены все силы – ООН, ВОЗ и прочие, врачи-добровольцы, местные медики – все. Первыми, естественно, проходили ее военные, полиция и все те, от кого зависел порядок и спасение. Организованно, в обязательном порядке. В это время через Интернет распространилось обращение Бреммера, призывавшего отказаться от новой вакцины и ссылавшегося на какие-то данные, полученные его лабораториями. Выглядел он уставшим, растрепанным, и если не знать, кто это говорит, его можно было принять за помешанного. Сразу за появлением его обращения
А затем… затем, еще через пару недель, начался конец света. И началось все с военных, полицейских, медиков, пожарных и всех тех, кто прошел вакцинацию первыми.
Были какие-то новости и заголовки, посыпались ролики на Ютуб, но все закончилось быстро и как-то сразу. Отваливалась Сеть, отключались каналы, города оставались без электричества.
Вот теперь конец состоялся.
В тот день, когда я впервые увидел это своими глазами, все было как обычно в последние дни – скучные дети, утомленные безвылазным сидением на лодке, загорающая на палубе жена. Позавтракав, поднялся к ней на палубу, присел рядом, погладив по спине.
– Я хочу сходить осмотреться, – сказал я ей.
– Куда?
– Пока в сам порт. Потом, может быть, в Сотогранде.
Она перевернулась на бок, поднялась на локте, надев темные очки, так что вместо ее глаз я видел теперь свое отражение в выпуклых стеклах.
– И что ты надеешься увидеть?
– Надеюсь скорее почувствовать. Хочу понять, где мы находимся, лучше становится или хуже.
– Пишут, что лучше.
– Писать нетрудно, не врать при этом – сложнее.
– Ты будешь осторожным?
– Разумеется.
– Про маску и перчатки надо напоминать?
– Нет. – Я нагнулся и поцеловал ее в губы. – Все нормально, я помню.
Ни маской, ни перчатками сейчас было никого не удивить, в них половина людей ходила. Так что я достал из стола очередной респиратор, нарисовал на нем маркером улыбку и надел на себя, натянув резинку. Затем втолкнул руки в тонкие латексные перчатки, вытащив их из коробки.
Убедившись, что жена меня не видит, вытащил из запертого ящика стола компактный «Heckler & Koch P2000K» в кожаной кобуре с клипсой, сунул его за пояс джинсов, зацепив клипсу за их пояс, под ремнем. И уронил сверху майку – так не видно, нормально. Потом подвесил поч с запасным магазином.
Не думал, что в пистолете потребность возникнет, но все же про всякое болтали во время эпидемии. И про активизировавшихся грабителей, и про вламывающиеся в дома румынские, албанские и цыганские банды – всякое. Так что лучше пусть он со мной будет.
В марине было пусто и тихо. Похоже, что за последнее время сюда вообще никто не заходил. И не убирал, потому что вдоль бордюров намело немало сухих листьев и всякого мусора. Они шуршали под легким ветром, но так слабо, что даже плеск совсем мелкой волны забивал этот звук. Ну и чайки что-то разорались.
Вообще странно, разгар лета – и такая пустота, это пик сезона, и сюда съезжаются все, кто купил или арендует виллы или апартаменты в окрестностях. Место здесь такое – зимой пусто, летом полно.
Но так признаки жизни все же имеются: кто-то сидит на балконе в доме, выстроенном на пирсе, курит, кто-то возится у лодки, палубу моет, кажется. Вон два немолодых мужика идут куда-то, болтая, причем оба в таких же масках, как я. Еще подумалось, что скоро жизнь вернется в нормальное русло и все будет как раньше. А потом и людей снова здесь прибавится.
Затем я с удивлением обнаружил, что в порту работает два бара. В одном было пустовато, человека два всего сидело на веранде, а во втором – стеклянном павильоне со столиками вокруг – было даже людно. Несколько мужчин и женщин расселись за столом с чашечками кофе и громко болтали, еще несколько человек смотрели англоязычные новости по телевизору. Маски были почти у всех, но не на лице, все больше на шею спущены или подняты на лоб. Похоже, что тут уже особо инфекции не опасались. Хотя Испанию, как и другие европейские страны, ударило сильно, счет умерших шел на тысячи и тысячи.
«Кофе выпью, – как-то сразу решилось мне. – Послушаю людей, и если здесь все тихо, то вернусь с семьей. Хотя бы так пока. Будет лучше – будем выбираться дальше, а то дети взаперти с ума сойдут».
Сел за крайний столик, опустил маску на шею, хоть и подумал, что совершаю глупость, вытянул ноги. Подошел бармен – в маске, кстати, на которой написано «Hi!».
– Доброе утро, – поприветствовал он меня. – Что вам принести?
– Капучино, пожалуйста.
– Минутку.
Кофе в баре в марине – замечательно. С видом на песочного цвета дома, белые лодки и синее море. Точно вернусь со всеми, только надо следить, чтобы Сашка маску не стаскивала, она ненавидит шапки, маски и даже тесные воротники.
Жара дневная еще не навалилась всерьез, ветерок с моря. Здесь, в Сотогранде, вообще не так жарко, как у нас в Лас-Чапас, хотя езды тут минут сорок, не больше. Из-за ветра. Поэтому и яхты здесь больше стоят парусные, а там моторные. И школа парусная здесь же, мне отсюда и ее вывеска видна, и даже яхта, на которой меня учили, только там сейчас нет никого.
Так что, заканчивается все? Как-то слишком сейчас здесь хорошо для того, чтобы в это не поверить. И вон даже по ящику как раз показывают, как где-то в Азии детям вкалывают вакцину, и вроде пока ничего ни с кем не случилось, нет?
В порт заехал «Ситроен» «Полисия насьональ» – темно-синий, с мигалками на крыше, два человека внутри. Подкатили к бару, на них никто не обратил внимания. Ежу понятно, что за кофе приехали, что им тут еще делать? И точно, из машины вышли два высоких худых парня в форме такого же цвета, как и сама машина, и неторопливо прошли в бар, усевшись за стойку. Испанец без утреннего кофе, выпитого где-то в баре, помрет, наверное. Много баров в офисных районах, например, вообще работают забавно: бармен варит «cafe con leche», то есть кофе с молоком, разливает его в маленькие прозрачные чашки-стаканчики и просто выставляет на стойку, даже не глядя, сколько там клиентов. А те кофе разбирают и выкладывают монетки по одному евро – цену порции. И клиенты все на работу идут, а по пути за этой чашечкой заходят. Традиция.