Выживатель
Шрифт:
Ну вот, только сейчас дошло.
– Все, – кивнул я. – Переводят на штабную, так сказать. Победа куется в тылу, сама понимаешь. А без меня ее не скуешь.
Куда меня на самом деле переводят – я пока не знал. Так что насчет штабной – это только предположение. Но с другой стороны – куда меня еще сейчас?
Янина завела двигатель, и машина, развернувшись вокруг стоянки, выехала на улицу Рузвельта.
– Тебе когда к врачу? – спросила она, пропуская колонну из трех военных «Лэндроверов», вывернувших с маленькой голландской военной базы, прижавшейся
– Завтра. Надо только на ноге повязку сменить, но это я сам.
– Может, лучше в госпиталь?
– Там ерунда, я же сказал, – отмахнулся я. – Просто место неудобное, так бы уже давно зажило само по себе.
– А на работу?
– Скорее на службу. Завтра же, хотя бы за назначением. А дальше видно будет.
Машина въехала в Виллемстад, с обеих сторон потянулись «местные» кварталы – чистенькие, но откровенно небогатые, дорога – асфальт с пыльными обочинами. Но машин хватает, ездят грузовики со стройматериалами, а вон там, через перекресток, дома ломают. Именно ломают, сносят, тут без сомнения.
– Это что делают? – удивился я.
– Местных не так много осталось в живых, поэтому пустые дома начали сносить.
Что-то только прибавилось туману.
– А зачем? – удивился я.
– Строят новые, для тех людей, что привозят с материка.
А, тогда понятно, все верно. Среднему американцу жилище среднего обитателя Кюрасао точно не должно очень уж нравиться, пусть даже и в такое время. Народ тут жил совсем небогатый и очень уж непритязательный. А дома, что получше и побогаче, вроде того, в каком мы живем, уже разошлись по рукам. Кстати, а кто вообще все эти подряды держит? Выглядит как хороший бизнес. Надо бы узнать, к слову. Я всю жизнь служить тоже не собираюсь.
Между тем дорога вывела нас к бухте, на берегу которой со склона виднелся местный НПЗ, затем свернула в центр города, в жилой район побогаче, и вот он казался уже полностью заселенным. И люди по тротуарам ходят, и машины у домов – приличных домов, кстати, – стоят чистые, и вообще все выглядит так, как будто здесь ничего плохого не происходило. Разве что, думаю, народ тут раньше на улице был кожей потемнее, а теперь публика совсем нетипичного вида для этих мест, раньше тут такие разве что туристы были.
Мы жили дальше, практически за городом или на его окраине, неподалеку от той бухты, куда зашла и встала на стоянку «Пола Роса», в райончике Кас-Гранди. Район был новым, большую часть домов даже не успели продать до того, как все случилось. Правда, теперь он был заселен до последнего дома, в связи с неожиданно возникшим дефицитом качественного жилья – люди на остров все продолжали и продолжали прибывать.
– Смотри, а уже взялись. – Я показал на ростки бугенвиллеи, расползавшиеся по забору, когда Янина остановила машину у калитки.
– Я ее, считай, как ты уехал, высадила. Быстро растет, верно?
– То ли растет быстро, то ли не было меня долго, – усмехнулся я, открывая дверь.
– Растет быстро, но не было долго. Помочь?
– Да нет, все нормально, я сам.
Так, теперь ногу согнуть медленно-медленно, чтобы в дверь пролезть. Но все равно ощущение такое, словно спереди в голень кто-то ножиком тычет. Есть, вытащил ее наружу, встал.
Из двери дома ракетой вылетела Сашка, подбежала ко мне, явно собираясь по старой привычке прямо вот так бегом запрыгнуть на руки, но в последний момент затормозила, растерявшись – увидела гипс.
– Я тебя и так сгребу!
И сгреб, одной правой, поднял, прижимая к себе.
– А ты как тут жил? – Это уже Яреку.
– Да нормально.
Явно рад, но обниматься стесняется. А и хрен с ним, пусть стесняется, я по нему тоже соскучился до полной невозможности. Опустил младшую на землю, притянул его к себе.
– Ладно, веди в дом.
Дом, дом, дом. Прожил в нем всего ничего, а домом уже ощущаю. Уже появились свои уголки и свои места, свои привычки, то есть все то, что ощущение дома определяет. Так, к слову, Сашка явно чего-то ждет. Вслух не говорит, но явно изводится. Чего именно – гением быть не надо, чтобы понять, – подарков. Не было такого, чтобы я надолго уехал и ничего не привез.
Я вскрыл сумку, вытащил целую пачку игр для «Экс-Бокса», которую приватизировал в одном из магазинов во время рейда, протянул ей:
– Держи. И еще завтра будет подарок, я его заберу.
Тут тоже не соврал – завтра будет еще борт, грузовой, с ним небольшой контейнер прилетит, о доставке которого я договорился. Там и ей что-то есть, и Яреку, и даже мне самому. Надо только будет скататься. А потом еще и пароход придет с материка со всякой добычей, на нем мне машину доставят – не надо больше кредиты брать и здесь покупать, в Южной Каролине брошенного транспорта очень много. Тоже выгода положения.
– Голодный? – спросила Янина.
– А ты как думаешь? – Я даже удивился такому вопросу. – Конечно, голодный.
– Так и думала. Сейчас куриные грудки запеку и накормлю. Переодевайся пока.
Переодеваться – тоже благодать. Пока форму не снимешь, ощущения дома не появится. Другое дело, что переодевание теперь из-за сочетания сломанных ребер, несгибающейся ноги и всего лишь одной рабочей руки получается затруднительным. Но привык уже, приспособился.
– Майк вечером заедет, обещал. – Янина, уже стоявшая у плиты, обернулась ко мне.
– Это хорошо, – кивнул я. – Надо было бы барбекю по такому поводу соорудить вообще-то.
– На выходные договорись. Я не против.
– Так и сделаю. Кстати, он все так же на лодке и живет?
– Да, ему там нравится.
Ну да, «Пола Роса» на одного – почему бы и не нравиться? Куда как неплохо. Я бы на его месте тоже никуда не съезжал.
В нашей спальне было убрано, постель заправлена под яркое покрывало в местном стиле, слегка пахло цветами с улицы и чистым бельем. Сходить в душ? После долгого перелета всегда тянет. А успею? Душ у меня теперь долгий, надо и руку укрывать, и повязку на ноге менять потом, и еще шевелиться трудно, после душа бок болит так, что хоть не дыши. Так что пока просто переоденусь.