Выжившая
Шрифт:
– Социопат, - подсказывает Кейн.
–Да, если одним словом. Социопат с навязчивыми фантазиями,
– немного расширяю «диагноз». Чувствую себя по-идиотски, словно снова оказалась в кресле доктора Гилбер и обсуждаю нюансы маминого заболевания.
–Какого рода?
– интересуется далеко «не безмолвный» пациент
(Отсылка к роману Алекса Михаэлидеса «Безмолвный пациент»). И я захожу издалека, чтобы плавно подойти к сути:
– ся ситуация в целом, начиная с моего появления в доме,
тщательно срежиссирована :
– Отчасти, – уклончиво отзывается Кейн.
–Ты не выносишь людей, но нуждаешься в их энергии. Не любой энергии,ты тщательно выбираешь объект для фантазий. Так же, как выбрал меня, - я могла бы выразиться объемнее, но для подачи моей позиции достаточно сказанного.
–Что в тебе могло привлечь социопата с фантазиями?
– вопрос ставит меня в тупик своей неожиданностью. Повернув голову, я тщетно пытаюсь уловить скрытые мысли или эмоции на лице Оливера. На меня он больше не смотрит, взгляд устремлен вглубь погруженной в темноту комнаты.
– Ты иронизируешь?
–Нет, конкретизирую вопрос, - сначала отвечает, а только потом отрицательно качает головой. Несовпадение слов и жестов – тревожный симптом, но одного его недостаточно, чтобы строить выводы.
–Я думаю, в глубине души ты извращенец, но стыдишься этого и тщательно скрываешь, - стараюсь смягчить формулировку и, сделав небольшую паузу, сразу продолжаю мысль. –
Согласись, фантазия о маленькой девочке, запертой аедине с серийным убийцей – не есть норма. Ты зациклен на моих воспоминаниях и делаешь все, чтобы я рассказала о том, что
Хадсон делал или не делал со мной, попутно сочиняя собственную версию.
–Не соглашусь, - Оливер впервые открыто и категорично возражает мне.
– моей версии нет ни сексуальной подоплеки, ни описания страданий и смакования боли.
–Но ты занимался сексом со мной, - привожу главный аргумент в подтверждение своей правоты.
– С девочкой, умоляющей о помощи на страницах рукописи.
– Не я, Шерил, – мы одновременно поворачиваем головы и встречаемся взглядами. Твердая уверенность в его словах не oставляет сомнений, что передо мной патологический лжец…
Или сумасшедший. – И ты не девочка.
–Хорошо, что ты это понимаешь, - теряю нить мысли, заблудившись в черных кратерах внимательных глаз.
–Маниакально одержимый фантазиями социопат обязательно бы воплотил все, что вoзбуждает, будоражит и питает его воображение, - произносит Оливер, не отрывая взгляда.
– В
реальности , а не прибегая к фальшивым заменам. Его ничто не ограничивает, он бесстрашен, безжалостен и хладнокровен.
Прямо сейчас ты бы лежала абсолютно голая на холодном полу , а его нож вскрывал бы одну за другой
Возбуждаясь от вида крови, ужаса и беспомощности, он бы трахал тебя в луже крови под аккомпанемент твоих отчаянных воплей, наслаждаясь каждой секундой агонии, а после накладывал бы жгуты и приводил в сознание, - беспощадная уверенность в голосе Кейна зашкаливает. Я шокировано смотрю на него, не в состоянии поверить, чтo он действительно произносит все эти жуткие вещи, отлично осознавая, какую боль причиняет каждым новым словом.
–Ты слишком хороша, чтобы умереть быстро, - Оливер продолжает все тем же размеренным безмятежным тоном.
–
Наслаждение острее, пока сердце трепыхается и сражается за жизнь. Он бы держал тебя здесь неделями, месяцами, резал твои сухожилия, лишая подвижности и способности к сопротивлению, превратил в безвольную куклу для удовлетворения своих сексуальных извращенных фантазий.
наигравшись, перерезал бы глотку, уверенный, что освобождает тебя от мучений. н бы тщательно спрятал твой труп,искренне скорбел и раскаивaлся до тех пор, пока не выбрал бы новую жертву.
Меня трясёт мелкой дрожью, когда Кейн, наконец, замолкает.
Веки горят, но слез нет, как и облегчения, которое они могут дать пролившись. Оливер только что описал сценарий зверств Балтиморского маньяка –Уолтера Хадсона.
Каким-то образом Кейн добрался до материалов дела.
Подобных подробностей не было ни в прессе, ни в новостях.
–Хадсон не раcкаивался и не фантазировал, – резюмирует
Оливер,так и не дождавшись моей реакции.
– Он вымещал свою ненависть и ущербность на тех, кто были заведомо слабее.
Господи, я совсем ничего не понимаю.
– ты… Ты хочешь сделать все … это со мной? – голос дрожит, но я ничего не могу поделать, контроль снова в руках Кейна,и скорее всего, все время был у него.
–Шерри, - склонившись ко ме, произносит он, - сотни раз в сутки я представляю дикие вещи, от которых у большинства людей волосы встанут дыбом.
–Это не ответ, – дрожь усиливается, холодный пот струится по позвоночнику. – Ты хочешь убить меня?
–Нет, - он отрицательно качает головой и внезапно накрывает мои пальцы своими. Вместо облегчения от его признания меня пронзает дикое напряение. – Тебя нет, - добавляет
Кей,ткнувшись носом в мою макушку и шумно втягивая мой запах. Точно так же, как тогда в саду. Под дожем. Один из самых чувственных моментов в моей жизни. Сердце обрывается, жутко хочется разрыдаться.
– А других?
– я не хочу знать, но обязана спросить.
–Я думаю об этом, - крепко сплетая наши пальцы, Оливер сжимает их в замок.
– Постоянно. Поэтому я здесь.
– А зачем я здесь?
– Ты вернулась, чтобы освободить меня, Шерри.
ГЛАВА 14