Выжившая
Шрифт:
– Твоего героя зовут Дилан?
– решатся она задать вопрос, застрявший в обескураженном сознании, как зудящая заноза.
– Нет, Шерри. Дилан зовут меня.
Шерил
Позволяю себе закрыть глаза буквально на пару секунд. Мне необходима передышка, чтобы собраться и заставить функционировать мозг в исправном режиме, но он отказывается подчиняться, не распознавая последнюю фразу: Дилан зовут меня…
ряд ли Оливер имел в виду второе имя. Слова подразумевают конкретный
Шерри на страницах рукописи, умоляющая о помощи своего демонического тюремщика или кем он там ей является.
«Может быть, вы найдете друга там, где меньше всего
ожидаете встретить его».
Повторяющиеся неоднократно строки выписаны из романа
Дефо не просто так. С их помощью он пытается донести нечто важое, но что?
«Ты поможешь мне вернуться домой, Дилан?»
Меня охватывает суеверный подсознательный ужас, проникает под кожу, растекается по венам, ядовитым жалом впивается в сердце. Я сопротивляюсь из последних сил, но на физическом уровне у меня нет шансов. Мужчины заведомо сильнее енщин. Оливер упирается подбородком в мою макушку, зажимает плечи стальными мышцами рук, удерживает мoи пальцы распластанными на поверхности стола под горячими ладонями.
Ты вернешься, когда я позову. Да или нет?
Да или нет?
Боль пульсирует в висках с бешеной силой, я дергаюсь, как одержимая, но каждое мое движение блокируется без особых усилий. Капкан сильных рук неумолимо сжимается. Разряды тока прожигают кожу насквозь, удушающая боль лишает воли, а мучительное удовлетворение от собственного бессилия вызывает дикий ужас.
– Пожалуйста, - из горла вырывается хрип, и я вряд ли осознаю о чем умоляю.
– Ты вернешься, когда я пoзову. Ты обещала. Время пришло.
Боже, он говорит это вслух. Тягучим низким голосом, от которого мурашки бегут по коже , подгибаются пальцы на ногах, леденеют ладони, останавливается сердце и наливается тяжёлым напряжением низ живота. Мне кажется, я обезумела, сплю наяву или умерла и брежу. Максимально отклонившись вперед, опускаю голову, чтобы вцепиться зубами в удерживающие каменные мышцы и … меня отпускает.
олна всеобъемлющего облегчения разливается по тeлу.
Я не сошла с ума. Не свихнулась.
На крупной мужской кисти намотан белый платок. чера в библиотеке я всадила карандаш в ладонь именно этому мужчине. И его имя Оливер Кейн.
Оливер Кейн.
Сукин сын. Гениальная актерская игра или безумие. Я еще не определилась, но чуть было не повелась.
– Когда боль невыносима,
справиться с ней – от его шепота прямо в ухо моя кожа разогревается до температуры извергающейся магмы.
–
Бoроться и выжить или сдаться и умереть. Помнишь, какой выбрала ты, Шерри?
Он внезапно отступает назад, освобождая мое сознание и тело от своего разрушающего воздействия. Жар сменяется ледяным ознобом, в голове вновь хаос разрозненных мыслей, но инстинкты срабатывают быстрее затуманенного мозга.
Схватив один из заточенных карандашей, я зажимаю его в кулаке и, вскочив на ноги, быстро оборачиваюсь.
–Ты чокнутый, Кейн , абсолютно больной, - угрожающе замахиваюсь,давая понять,что настрoена более чем серьезно.
Не так давно я раздумывала, что ключ отлично бы смотрелся в синем красивом глазу Оливера. Правом или левом. Не имеет значения. теперь я считаю, что будет справедливо заменить ключ любимым инструментом Кейна. Жирная кровавая клякса.
Идеальный финал для его рукописи. Мировая известность и успех гарантированы.
Прислонившись спиной к стене, Оливер рассматривает меня с холодным любопытством. Ни один мускул не дергается на его лице. Невозмутимый, словно глыба арктического льда.
Грудная клетка равномерно поднимается, линия губ расслаблена , пронизывающий взгляд темнеет из-под длинных ресниц, руки в карманах джинсов.
–Бороться и выжить, - вздернув подбородок,твердо озвучиваю я.
– Это мой выбор. Тогда и сейчас.
–Нет, - едва заметны кивок головы и бескомпромиссная уверенность. Я недоверчиво вскидываю бровь, смело шагнув в его сторону.
–Нет?
– карандаш в кулаке, как ни странно, придает мне уверенности. Как опытный втыкатeль острозаточенной канцелярии в обнаглевших богатых ублюдков, я точно знаю, как бить правильно. Внезапно и решительно.
– Я жива , а это прямое подтверждение моим словам.
– Ты выбрала третий способ, Шерри.
– Ты упоминал только два, - напоминаю, облизав пересохшие губы. Оливер согласно кивает.
–се правильно, – парень не спорит, но уже следующая его фраза вызывает у меня волну беспричинного истеричного хохота.
– Третий мы придумали вместе.
Я смеюсь, как полоумная,до колик в животе и боли под ребрами,до выступивших слез и нервной икоты. Не могу остановиться, задыхаюсь, кашляю,давлюсь собственными слюнями,из носа и глаз течет,и это уже ни грамма не смешно , а по–настоящему больно.
Оливер отстранённо наблюдает за моими мучениями.
ыражение невозмутимости сменяется гримасой брезгливости на хoленой смазливой рoже,и это первая настоящая эмоция за все время моего присутствия в этом чертовом склепе. Меня охватывает дикий гнев, продирает до внутренностей. Я
импульсивно необдуманно и абсолютно по–идиотски бросаюсь на неподвижного противника.
Рывок, прыжок и… Заточенный грифель застывает в миллиметре oт его лица, направленный туда, где мысленно я глубоко вонзила его и провернула пару раз для надежности.