Выжившая

Джиллиан Алекс

Если бы проблема заключалась только в одной бешенной когтистой твари, с горечью думаю я.

– Иди, Гвен сейчас позеленеет от злости, - убрав несуществующие пылинки с лацканов пиджака, подталкиваю Оливера к выходу.

После я задумчиво наблюдаю, как они с Гвен поспешно садятся в черный Мерседес и выезжают за территорию. Как только ворота со скрежетом закрываются, я понимаю, что меня колотит мелкой нервной дрожью. Львиные скалящиеся морды зловеще ухмыляются с массивных опорных столбов высокого забора, словно … Они знают. Этот дом видит меня насквозь.

Я

до жути напугана, но не потому что осталось одна в огромном столетнем особняке, полном скелeтов прошлого и настоящего. И, разумеется, я ни на секунду не поверила, что

Оливер действительно вынужден сопровождать Гвен в деловой поездке. Это Дилан освобождает время, чтобы побыть со мной наедине.

Меня приводит в ужас ощущение облегчения и предвкушения от мысли, что в течение двух дней нам с Диланом никто не помешает. Да, я осознаю, насколько странно это звучит, но какая-то неправильная испорченная часть меня отчаянно стремится к темноте, олицетворяемой Диланом Кейном, несуществующим Диланом Кейном. Безумным отражением, отрицательным дублем ливера, чья привлекательность в моих глазах возросла многократно с появлением его второго я.

Вдохнув вoздух полной грудью, я улыбаюсь, как пьяная,и чувствую себя точно так же. Порывисто сдергиваю с шеи тонкий полупрозрачный шарф и швыряю его вниз. Ветер радостно подхватывает легкий лоскут ткани и уносит в сторону яблонь, чтобы украсить лысые ветви. Мой маленький вклад в убранство сада.

Впервые за проведенное время в «Кanehousgarden» я отказываюсь анализировать происходящее. Всего несколько дней изменили мою действительность до неузнаваемости, погрузив в пучину пугающих и запутанных, порой необъяснимых событий. Я с опрометчивым азартом вступаю в предложенную игру, следую ее не озвученным, но прозрачным правилам. Возможно, я ошибаюсь, и результат может стать для меня фатальным. Я никогда этого не узнаю, если не попробую.

– Ты хочешь, чтобы я прочла это?
– спустившись в библиотeку, усаживаюсь за масcивный стол из красного дерева и придвигаю к себе исписанные ровным почеркoм страницы.

Ты должна читать, Шерри, соглашается сдержанный уверенный голос, прозвучавший в моем подсознании.

Поразительно, как четко и дотошно Оливер следует своей вымышленной фантазии. Первые станицы содержат текст, с которым я уже имела возможность ознакомиться. Оли не знает, что я была на чердаке, разговаривала с Диланом.

Дважды!

Свихнуться можно. Кейн очень продуманный псих.

Совершено уникальный в своей последовательности и скрупулёзности. Подобный персонаж мог бы стать интересным пациентом для практикующего психиатра. Дженнис Гилбер точно была бы от него в неописуемом восторге.

И я тоже. В абсолютном, диком, неописуемом, абсурдном восторге.

Продолжая улыбаться, словно умалишённая, откладываю в сторону одну за другoй прочитанные страницы рукописи, пока не добираюсь до новых,тех, что вижу впервые. Сердце взволнованно дергается, пульс подскакивает от предвкушения, а жадный взгляд пробегает

по первым строчкам очередной порции безумных откровений Дилана.

Если бы я знала, что меня там ждет.

сли бы только знала…

ГЛАВ 19

«Вот мы и нашли друг друга. Кучка психопатов»

т/с Ганнибал

Последний фрагмент рукописи:

Это был наш последний день перед самой длительной ночью.

Время ответов на вечные вопросы: на что мы готовы, чтoбы выжить,и что способны принести в жертву. И самое главное –

для чего? Или кого?

Выжить ради жизни? Ради любимых? Самих себя?

Ради шанса искупить вину,исправить неисправимое, начать сначала, с нулевой отметки?

Зачем?

Стать кем-то другим или все-таки принять себя?

Испытания даются нам, чтобы извлекать уроки,или же они часть хаотично беспорядочных событий, которыми никто не управляет? Кроме нас самих, нашего восприятия, силы духа, желания придать смысла бессмысленному, жажды шагнуть дальше, чем другие?

Это был наш последний день перед самой длительной ночью.

Конечная точка, в которой схлестнулись слабость и сила, предательство и спасение, жизнь и смерть, конец и начало, страх и выбор… и тьма и свет, как бы пафосно это ни звучало.

Она знала, предчувствовала и не боялась. Страх исчезает перед лицом вeчности, включая дарованные предками инстинкты, благодаря которым мы существуем до сих пор. Они сильее социальных правил, норм морали, внутренних установок личности.

Я стал ее проводником в новый неизведанный страшный мир.

Он был не лучше прежнего, но и не хуже. Другой. Я открыл двери в новый дом, где она столкнулась с той стороной своей личности, которую предпочитала не замечать. Мы вошли туда вместе, и в первый момент она задохнулась от крика, от боли,

пульсирующей в кровоточащих ранах, от предсмертной агонии.

Не своей. Шерри было необходимо чуть больше времени, чтобы понять. Чуть больше, чем мне, и несоизмеримо меньше, чем тем, кто не выжил.

Мы оказались в самом сердце безумия, чудовищной вони и грязи, растекающейся по полу багровыми реками, густыми брызгами стекающей по стенам. Монстр оторвался от своей жертвы и посмотрел на нее. Ощерился, почувствовав отчаянный страх, вдыхал его раздувающимися ноздрями, пробовал, высунув cвой раздвоенный язык. Он выжидал, оскалив клыки, насмехался, оценивал.

– Смотри, – сказал я,и она смотрела, цепляясь в мои ладони сломанными когтями, разрывая кожу до глубоких рытвин и хлещущей крови. – Скажи мне, что ты видишь?

– Дьявола, – ответила быстро, не сомневаясь.

– ще?

– Я вижу уби.

–Ты видишь хищника и жертву, Шерри, - возразил я.
– Но кто ты?

– Я твой друг, - она жалобно всхлипнула, глядя на меня сквозь пелену багрового безумия, стоя в самом центре слияния багровых рек. Шерил была сердцем багрового тумана.
– Ты говорил мне, что поможешь.