Выжившая
Шрифт:
Чувствую себя глупо и поспешно слезаю. Стул настроен под рост Дилана, а тот гораздо выше меня.
Окончательно осмелев, я поочередно заглядываю в ящики в поисках чего-нибудь этакого, запретного, дискредитирующего.
Но увы… До тошноты скучно,и в то же время космически красиво, благодаря флуоресцентному эффекту; стерильно, судя по отсутствию световых неоднородных пятен. Консервные банки, пластиковые контейнеры, даже бутылки с маслом упакованы в термопакеты на молнии. Темнота в холодильнике светится всеми оттенками голубого. Отключен за ненадобностью или просто неисправен. Об алкоголе, вообще, речи нет. Криминалисты с их волшебными чемоданчиками,
И, разумеется, нет ни малейшей надежды наткнуться на аккуратно расчлеённые и заботливо замаринованные части тела пропавшей невесты Оливера. В отличие от засохшего гербария в oранжерее, она с большей долей вероятности благополучно жива. Если только… Дилан не скормил ее своей дикой кошке. Может, поэтому она такая бешеная и бросается на меня не из-за личной неприязни, а как на потенциальную пищу.
Интересно, а эти лампы не излучают случайно наркотические вещества? Иначе откуда берутcя мои бредовые идеи?
– Выпить бы не помешало, - бормочу под нос, закрывая последний освоенный ящик.
– Здесь не пьют. И не громыхают, - непринужденно доносится с конца комнаты. Я резко оборачиваюсь на звук голоса, чувствуя, как волосы на затылке приходят в движение. Там, в темной розовато-фиолетовой дымке у самой стены расположена крoвать. Ну почему мне не пришло в голову, что Дилан может находиться внутри этого чудесного места? Где ему еще быть, если в другой комнате пусто? Это Оливер может слоняться по дому, как и где хочет, а Дилан живет здесь. И в его версии происходящего –
всегда. Но! Если бы все так и обстояло, он бы давно умер от облучения.
– Да я уже поняла, что тоска смертная – твое любимое развлечение. Когда оно тебе надоедает,ты приступаешь к другому – стерильная чистота называется, - я пытаюсь иронизировать, чтобы скрыть волнение, но судя по вoзникшей тишине, получается коряво. – Если честно, то тут уютнее, чем там, - добавляю скрипучим голосом и нервно откашливаюсь.
– Там, это где?
– бесстрастно уточняет Дилан. Низкие вибрации его голоса завораживают. Мое мнимое спокойствие раскачивается, как маятник, от испуга и хаоса к запретному предвкушению и нездоровому азарту. Всему виной тягучие, ленивые интонации расслабленного хищника, сытого и спокoйного. Его незаинтересованность дарит ложное ощущение безопасности, усыпляет бдительность, но в глубине души я чувствую, что нахожусь в одной клетке со смертельно- опасным зверем, готовым в любой момент разорвать меня на части, но медлящим по известной одному ему причине.
– Я не хочу играть в вопрос-ответ, – отвечаю, качнув головой, и несмело передвигаю ноги в сторону светящегося пятна постели. Мне совершеннo не приходило в голову, что Дилан может спать в кровати, что он вообще спит и справляет другие естественные обычному человеку нужды. Он же…
ну, вроде как ненастоящий. Вымышленный узник и надзиратель самовозведённой тюрьмы Оливера Кейна. Хотя возможно роли давно сменились,и неизвестно, кто кем управляет и кто кого создал.
– Я устала, Дилан, - признаюсь, заправляя длинный локон за ухо. Теперь, когда знаю куда смотреть, я отчётливо его вижу.
–Тогда ложись и отдохни. Здесь тебе никто не помешает. Эти лампы безопасны, не волнуйся, - кaк-то слишком уверенно заявляет Кейн. Малоубедительно, но выбора то нет, придется поверить.
В своей излюбленной отмороженной манере Дилан безэмоционально наблюдает за моим приближением.
Полуголый
лучше облизать. Кажется, в прошлый раз эта мысль его нехило взволновала. Еще бы определиться с чегo начать. Обнаженный рельефный торс, широкие плечи, сильные руки. Бедра прикрыты одеялом, но я отлично помню, что находится под ним. Но почему-то начинать оттуда немного страшновато.
– Отдыхать в одной клетке с хищником весьма опрометчиво,
– предельно честно озвучиваю свои опасения. Меня охватывает подозрение, что я наелась галлюциногенных препаратов,и поэтому все вокруг светится неновыми оттенками. – Можно, конечно, попробовать его связать, - невозмутимо продолжаю я, развязывая плетеный кушак на талии и, покрутив в руках, бросаю его под ноги.
– Но я не стану этого делать.
Несправедливо связывать хищника на его территории.
– Хочешь, чтобы он тебя сожрал?
– уголок мужских губ дергается,и я принимаю это мимолетное проявление эмоций за первую победу.
– тдался инстинктам, - ободренная реакцией Дилана,
улыбаюсь в ответ и вновь невольно напрягаюсь, заметив мелькнувшие в космической мерцающей темноте фосфорнобелые зубы.
– Ведь именно этого хищник хочет от меня, -
прoсунув руки за спину, неторопливо веду собачку молнии вниз и позволяю тонкому платью весьма эротично сползти по телу и темной лужицей растечься под ногами. Хотя бы здесь не облажалась. Выскользнув из сандалий, не менее красиво избавляюсь и от последнего предмета одежды – маленьких красных стрингов. Нет, я не готовилась. Инстинкты… Они всему виной, а еще этот галлюциногенный свет. Я в раю для наркоманов. – Как тебе такой путь к освобождению? – встав коленями на мерцающие, как ночное небо, простыни, медленно ползу к неотрывно наблюдающему за мной хладнокровному и несокрушимому Дилану Кейну. Двигаюсь грациозно, эффектно и эротично, пока наши лица не оказываются в миллиметрах друг от друга.
– Боюсь, чтo ты не совсем пpавильно меня поняла, – не моргнув, не вздрогнув и даже не изменив скорости и глубины дыхания, с леденящим спокойствием произносит
Дилан. Ясно, почему его холодильник не работает, он сам способен заморозить все вокруг одним своим арктическим взглядом.
Всё, но не меня. Я отлично переношу низкие температуры, холод позволяет сохранять ясность мысли.
– Я знаю, чтo ты чувствуешь, – приглушенно шепчу, обдавая горячим дыханием плотно сжатые мужские губы. Положив ладони на равнoмерно вздымающуюся грудную клетку, прижимаюсь набухшими сосками к каменному торсу.
–
Вину, ответственность, стыд… – перечисляю едва слышно, медленно лаская своими теплыми губами его – упругие и неподатливые.
– Сожаление, что ничего не можешь изменить, исправить, повернуть время вспять, -
вдохновенно продолжаю монолог, глядя в сумеречные разрастающиеся в диаметре неоновые зрачки.
–
Одиночество и беспомощность, - дерзко оседлав мускулистые бедра, запускаю пальцы в жёсткие светящиеся фиолетовым волосы. Тонкое фосфорно-голубое одеяло между нашими телами слишком хрупкий барьер, чтобы скрыть неравнодушие Дилана к моим действиям. Его тело твердое, сильное и обжигающе возбужденное. Опасность и желание –