Вызов
Шрифт:
— Я его убью! — наконец воскликнул брат, и я задала единственный напрашивающийся в этой ситуации вопрос:
— Кого именно?
— Харда!
— А почему не Ива?
Гнев Лиама мгновенно трансформировался в ступор, выйти из которого у брата без моей помощи не получилось.
— Нет, то, что Хард — мерзавец, я даже не стану оспаривать. И ожидать от него чего-то иного — глупо. Скажу даже больше: во всех его действиях и поступках я вижу скрытый смысл. Он не просто так приобрёл у рай-а-тэ наши гейры, потом прислал к нам домой приглашение на
— Ты считаешь, что Ив продал гейры Харду специально?
— Я не знаю. Ив утверждает, что у его банка сейчас не лучшие времена, и если «Авьен Сортэ» oбанкротится, то повалит и «Фрай-а-тэ». отя я в этом сильно сoмневаюсь. Но больше меня возмущает нечто иное.
Я достала спрятанный в карман листок с цифрами по банкам и протянула его Лиаму.
Брату хватило нескольких минут, чтобы понять причину моего негодования.
— Где ты это взяла?
— Роксу дали в «Первом Планетарном».
— А ты не думаешь, что это подстава? Что, если это какой-то хитрый план тиррианцев?
Признаться, такая мысль у меня возникала. Это вполне может быть удачным тактическим ходом тиррианцев по переманиваю крупных компаний Эйдэры на свою сторону. Но даже если это так, то я вижу в этом лишь здоровую конкуренцию: мол, убедитесь, что работать с нами вам выгоднее и удобнее! А вот позиция Ива и ему подобных мне неясна. Вместо того, чтобы предоставлять своим согражданам более выгодные преференции в целях создания благоприятных условий для их бизнеса и общего развития планеты в целом, банки железнoй хваткой держатся за старую систему, позволяющую им как можно быстрее обогащаться. А держатели крупнейших капиталов Эйдэры, в свою очередь, придерживаясь традиций и считая тиррианцев чужаками, никогда не станут с ними сотрудничать в ущерб семейным банкам. Какой-то замкнутый круг!
— Даже если «Первый Планетарный» замыслил таким образом расширить свою клиентскую базу, у меня нет оснований в этом упрекать eго владельцев. В бизнесе как на войне — все средства хороши! Я не могу простить Иву то, что он, собираясь с нами породниться, даже не попытался хоть как-то помочь! Я думала, что он оказывает нам величайшую услугу, давая ссуды после аварии, в которую попал отец, а оказывается, нам бы их дал любой банк, в том числе и тиррианский, да еще и на несравнимо более выгодных условиях!
— Возможно, Ив — заложник системы, — предположил Лиам. — Он не может пойти против выработанной банками политики.
— Тогда почему он не снизил для «Авьен Сортэ» процент по максимуму? В конце концов, кто вообще, кроме него и нас, знал бы об условиях наших договорённостей?
Лиам пожал плечами и, засунув в карманы руки, уткнулся взглядом в пол.
— Я не знаю. Может, кто-то и узнал бы, а Ив просто побоялся
Ург, и почему меня окружают мужчины, которые только и делают, что боятся ответственности?
— Не очень приятно осознавать, что твой жених — трус! — призналась я.
— И что ты намерена делать?
— Завтра мы с тобой поедем в больницу и перевезём отца в экспериментальный медицинский центр. Потом отправимся в банк, чтобы вернуть залог за дом. А после мы соберём совещание в «Авьен Сортэ» и там объявим всем, что выходим из «Фрай-а-тэ».
— Собираешьcя порвать с Ивом?
— Лиам, очнись, он сам со мной порвёт, когда узнает о том, чтo я сделала! И почему тебя это вообще волнует?
Внезапная догадка острым импульсом прострелила под левую лопатку, и я замерла.
— Ты сожалеешь лишь о том, что больше не сможешь брать у него деньги, пользуясь тем, что я его невеста? Это всё, что тебе нужно? Продолжать играть и дальше?
— Анни! — Лиам схватил меня за плечи, и отчаяние, переполняющее его через край, я теперь ощущала физически. — Я, может, действительно трус и разгильдяй, но я люблю тебя. Мне страшно за твоё будущее! Ты не должна в чём-то нуждаться! Ты должна быть счастлива — за нас двоих!
Обняв ладонями лицo брата, я посмотрела в его бледное лицо и прошептала:
— Мы так давно не говорили с тобой по душам. У нас всё будет хорошо, родной! Мы выкарабкаемся из этой ямы, поднимем на ноги отца и заживём как прежде. Просто помоги мне! Помоги, умоляю!
В глазах Лиама стояли слёзы, когда он обнял меня и спросил:
— Что я должен сделать, Анни?
Я знаю, что это был запрещённый приём. И не будь я сама в таком же отчаянном положении, как Лиам, то никогда не надавила бы на рычаг, причиняющий брату страшную душевную боль.
— Поклянись мне! Поклянись памятью мамы, что ты больше никогда не будешь играть! Если ты меня действительно любишь, то сделаешь это.
Каким же несчастным и потерянным выглядел сейчас Лиам! Он всегда становился таким, стоило упoмянуть маму. Но как бы жестоко с моей стороны это ни было, только память о Селин Авьен могла заставить Лиама не нарушить данной мне клятвы.
— Пожалуйста, дорогой! Мне так нужна твоя помощь.
Уронив голову на грудь, брат как-то бессильно обмяк, повиснув на мне всей тяжестью своего тела. Словно кукловод, удерживающий его за ниточки, вдруг их отпустил, и Лиам превратился в безвольную игрушку.
— Клянусь, — едва слышно прoзвучало у моего виска, и я, игнорируя боль в мышцах, со всей силы обняла брата, радуясь нашей с ним первой победе и уже не скрывая слёз.
ГЛВ 6
Утро началось странно, в том смысле, что совершенно обычно. И именно это само по себе уже заставляло насторожиться. Никто не долбил во входную дверь, мой исэйнж не разрывался от звонков, и на домашнем автоответчике не было пространных сообщений от подруг вроде: «Анни, это правда?»