Вызовы Тишайшего
Шрифт:
4. До Земского собора и Переяславской рады 1654 г.
Первую приятную весть Тишайший получил на пути из Царева-Займища к Вязьме 4 июня. Заслышав о приближении царского войска, толпы вяземских охочих людей пошли силой на Дорогобуж. И вынудили бежать оттуда без боя струхнувших польских ратников в Смоленск, а посадские местные жители вынужденно сдали Дорогобуж под власть сильного и справедливого по народным слухам царя Московского.
Приятная весть навела Тишайшего на любопытные размышления. Ведь сразу после смерти отца Михаила 13 июля 1645 года и его восшествия на престол летом этого года до царя Тишайшего дошли от его московских послов и разведчиков в Польше о сильном казацком полководце Богдане Хмельницком в стане короля Владислава. В 1646 году король без согласия на то сейма решил развязать войну с Турцией руками казацких старшин, одним из которых был Хмельницкий. Казацкое войско должно было развязать войну с Османской
По дороге из Вязьмы в «свой» Дорогобуж Тишайший получил новую приятную весть о сдаче царским войскам Невля 11 июня. А уже в Дорогобуже 14 июня Тишайший получил радостное известие о сдаче Белой. До первой сшибки передового полка царских войск с поляками на реке Колодне под Смоленском 26 июня у Тишайшего было время продолжить размышления о «казацком факторе Хмельницкого», позволившим царю начать Смоленский поход без формального объявления войны Польше с нарушением перемирия.
Во время отсутствия Хмельницкого дома, его ненавистник польский ротмистр и чигиринский подстароста Даниэль Чаплинский весной 1647 года напал на домашний хутор Богдана Суботов, захватил там всё имущество, скот и хлебные запасы Богдана. Слуги Чаплинского избили до полусмерти младшего сына Хмельницкого, десятилетнего Остапа, а прислуживающую заболевшей первой жене Богдана Анне православную сироту Гелену (ставшую после смерти Анны любовницей Богдана) Чаплинский увёз с собой, чтобы венчаться с ней по католическому обряду. А причина вражды Даниэля Чаплинского к Хмельницкому была анекдотичной: несколько лет назад Чаплинскому был поручен надзор за крепостью Кодаком, возведенной французскими инженерами на Днепре близ Запорожья. На вопрос Даниэля случайно там находившемуся Богдану: «Точно ли крепость Кодак неприступна?», тот пошутил на публике: «Всё, созданное руками человеческими, может быть ими же и разрушено, ибо одно Божие творение прочно». За этот ответ Чаплинский попытался арестовать Богдана, но тот в первый раз вывернулся и пожаловался королю, и тот повелел за своеволие с королевским офицером отрезать Чаплинскому один ус. Тот затаил обиду на Хмельницкого, но вызверился на сыне малом «батьки Хмеля» и Гелене.
Узнав о надругательстве над сыном и Геленой, о разорении дома, Хмельницкий подал в суд на Чаплинского, но власти отклонили на этот раз вторую судебную жалобу. А самого Хмельницкого Чаплинский бросил в тюрьму по голословному подозрению в подготовке казацкого бунта в его землях. Только благодаря заступничеству Гелены Чаплинской перед ее свирепым супругом Богдан был временно отпущен из тюрьмы на волю, чем и воспользовался для своего побега в Запорожскую Сечь – без всякого желания больше жаловаться королю на своего ненавистника.
Не было бы гетмана Богдана Хмельницкого и его неоценимой помощи Москве и Тишайшему царю, решившегося на Смоленский вызов королю, если бы не его Величество Случай в любовном треугольнике «Богдан-Гелена-Даниэль». Заступничество Гелены подвигло будущего гетмана на редкие комплименты своей будущей второй супруге Гелене: «И если бы не помогла своим участием и просьбой Гелена Чаплинская, эта рассудительная невинных людей жалобница – Есфирь, то не знаю, что бы случилось от вражеского навета с моей головой потом – убили бы или сгноили бы в тюрьме». Но не убили и не сгноили Хмельницкого его ненавистники: после смерти первой жены Анны, Хмельницкий стал жить с Геленой невенчанными. Гелена происходила из православного шляхетского рода и звалась Мотроной. Когда выходила замуж за похитителя Чаплинского, перейдя в католичество, то приняла имя Гелена. В феврале 1649 года в Переяславе Гелена и Богдан, Гетман Войска Запорожского, повенчались, причем на православный брак дал личное специальное разрешение иерусалимский патриарх Паисий. Участие Паисия было необходимым по ряду причин: Гелена была католичкой, её первый муж Даниэль был жив, Гелена и Даниэль были обвенчаны по римскому католическому обряду. Истории неизвестно, получила ли Гелена развод от Даниэля Чаплинского, но после брака она, будучи женой гетмана Богдана Хмельницкого, снова именовалась Мотроной.
А Тишайший царь, предавшись своим семейным воспоминанием, заметил, как много в жизни его и гетмана совпадало по времени. Задумав жениться, он в 1647 году выбрал на смотре невест себе в жены Евфимию, но та на глазах царя неожиданно упала в обморок от туго заплетенных на затылке волос. И Тишайший был вынужден отказаться от своего выбора по велению сердца благодаря интригам, в которые замешан был его наставник Борис Морозов. 16 января 1648 года Тишайший царь с подачи Морозова заключил брак с Марией Милославской, которая была старше царя на пять лет. А интриган Морозов вскоре женился на сестре царицы Марии, Анне. Таким образом, Морозов и его тесть Иван Милославский приобрели главенствующее значение при дворе. К этому времени, однако, уже ясно обнаружились результаты плохого внутреннего управления доверенным лицом царя Морозова. Царским указом Тишайшего и боярским приговором 7 февраля 1646 года была вынужденно установлена новая пошлина на соль. Эта пошлина заменила не только прежнюю соляную пошлину, но и ямские и стрелецкие деньги; она превосходила рыночную цену соли, главнейшего предмета потребления в стране примерно на 130 процентов и вызвала сильнейшее недовольство со стороны населения. К этому присоединились злоупотребления правителя Ивана Милославского и молва о пристрастии царя и правителя к иностранным обычаям. Все эти причины вызвали народный «Соляной бунт» в Москве и беспорядки в других городах.
В этом месте своих размышлений Тишайший грустно усмехнулся: надо ж у польского короля в одном и том же году возникло восстание казаков Сечи под началом Хмельницкого. А у него в Москве своя «замять с солью» вышла. Первого июня 1648 года московская чернь стала требовать у Тишайшего царя выдачи Морозова, а затем разграбила его дом и убила окольничего Плещеева и думного дьяка Чистого. Тишайший вынужден был поспешно и тайно отправить своего любимого наставника Морозова в Кириллово-Белозерскую обитель, а взбунтовавшемуся народу выдал окольничего Таханиотова. Новая пошлина на соль была отменена царем в том же году. После того, как народное волнение стихло, Морозов вернулся ко двору, пользовался царским расположением, но не имел главенствующего значения во дворе и в управлении государством.
И неожиданно для себя заулыбавшийся Тишайший помянул мысленно добрым словом супругу Марию, которая оказалась доброго тихого нрава и необычайно плодовитой. Все сложности правления и бунты не влияли на деторождение царевичей и царевен: первенец Дмитрий, родившись 22 октября 1648 года, не прожил и года, скончавшись 6 октября 1649-го. Но скоро родилась царевна Евдокия, 17 февраля 1650 года. В августе 1652 года родилась царевна Марфа, а 5 февраля 1654 года родился царевич Иван. Да и во время этого Смоленского похода Тишайшего царица Мария уже носила под сердцем царевну Анну, которой придет время родиться в начале 1655-го, но пожить всего четыре года…
Наконец, 28 июня Тишайший стал под самим Смоленском в Богдановой околице, и его тут же поздравили со сдачей Полоцка, когда-то с необычайным трудом взятым Иваном Грозным. Буквально через день-другой Тишайшему сообщили о падении Рославля. И повеселевший государь радостно и непринужденно сообщил своему ближайшему окружению о текущем положении дел:
– Знать, удачное я место выбрал для своей остановки в околице, носящей имя Богдана… Удачное и успешное…
Царедворцы послушно закивали головами.
– Удачное место, государь…
– Успешное, государь…
– Только бы не сглазить начальный успех и первую удачу, – осторожно намекнул Тишайший, чтобы остановить бурное поддакивание.
– Не сглазим, государь… Нет средь нас чернокнижников… Перевелись в Смуту и после неё трудами подвижника благочестия, патриарха Филарета… – сказал князь-боярин Василий Шереметев и тут же осекся.
Хотел предаться своим воспоминаниям и размышлениям вслух на знаковом месте Богдановой околицы о помощи Москве гетмана Богдана Хмельницкой, но тут же остановил свой порыв. Такие вещи наедине с собой надо мысленно проговаривать, прежде чем выносить на суд своих близких самолюбивых, сами себе на уме, подданных. А размышления-то были весьма интересными, имеющими прямое отношение к нынешнему походу на Смоленск по призыву святого Саввы, да и ко всему философскому «Смоленскому вызову» польскому королю и существующему мировому порядку.
А суть размышлений Тишайшего царя была такова: уже 8 июня 1648 года избранный в гетманы казацкой радой Богдан Хмельницкий направил 19-летнему Московскому царю письмо с нижайшей просьбой принять в свое подданство запорожских казаков. Тишайший навел справки о гетмане у дьяков посольского приказа и выяснил весьма любопытные данные о гетмане Богдане-Зиновии Хмельницком. Тот, будучи простым казацким сотником, ещё в конце 1647 года после нанесенного ему оскорбления Чаплинским, счастливого временного тюремного освобождения бежал в Запорожскую Сечь и оттуда в Крым под руку к хану. Вернувшись из Крыма с сильной татарской конницей, он поднял восстание, охватившее все украинские земли. Под началом успешного полководца-гетмана объединенное войско запорожских казаков и крымских татар легко разгромило польские полки под Корсунью, при Жёлтых Водах и Пиляве. Затем осадил польскую крепость Замостье и под Зборовом заключил выгодный казакам мир. Осторожный царь Тишайший занял выжидательную позицию, приняв казацкое посольство от гетмана, не вынося свое решение по приему казаков Запорожья в свое подданство.