Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру
Шрифт:
– У нас тут черт те что творится, все рубли скидывают, доллары покупают по.
– и называет мне курс.
Какое-то время до вылета самолета ждем и продаем доллары по совсем сумасшедшему курсу. Для справки: на следующий день курс вернулся обратно. Ну, почти обратно. Через несколько часов он привез мне два чемодана рублей и я легко рассчитался по кредиту.
Некоторые сочтут меня жуликом, но 360% по кредиту в банке - это не жульничество?
Как-то я сидел, скучал у себя в кабинете. Звонок по телефону. Шика! Сто лет не виделись. А он еще и не один - он организовал встречу со всем
Я опоздал на встречу не меньше чем на час, но пришел. Я подходил к шикиной двери совершенно спокойно и даже радостно, но когда я, вместо румяного красавчика, увидел, открывшего мне дверь бородатого мужика с изрядным брюшком, мне стало слегка не по себе. Еще более я растерялся, оглядывая сидящих за столом дядь и теть с отдаленными чертами моих одноклассников.
Она, конечно, тоже была здесь и, на удивление мало изменилась, но я бы не сказал, что особенно взволновался. После третьей-четвертой рюмки я признал уже всех. Это может показаться странным, но ребята изменились гораздо больше девчонок.
Интересно было, конечно, узнать их судьбу, посмотреть на них, но я тогда был настолько озабочен делами, что на следующий день уже обо всем забыл. И не общался ни с кем до следующей встречи года через два-три.
Закончился этот период моей жизни, во всяком случае, начал заканчиваться, со смертью отца.
Смерть близкого человека всегда бывает неожиданной, даже если этот человек смертельно болен и вот-вот умрет. Я был во Владимирской области, когда мне сообщили.
За несколько дней до этого отец уехал на рыбалку с друзьями. Он был фанатом зимней рыбалки. Эта рыбалка особенно хороша по первому льду и весной - по последнему. Тогда была весна. Сейчас, когда мое отношение к жизни и смерти здорово изменилось я бы, наверное, реагировал на происшедшее по-другому, гораздо спокойней и легче, но тогда.
Я сразу сел в машину и поехал в Москву. Приехал домой почти одновременно с отцом -его привезли на военной санитарке. Он лежал в машине совсем как живой. Рядом стояли его старые друзья в нелепой одежде для зимней рыбалки и обрезиненных валенках.
Тогда я очень переживал его смерть. Как будто я бежал, бежал куда-то и вдруг споткнулся и упал. Пока родители живы, человек может действовать по-пацански, более того - имеет на это право. А потом вдруг становится один на один с богом, с космосом или кем там, на самом деле? Это бывает очень тяжело.
Хоронили мы отца в ту же семейную могилу на Пятницком кладбище. В отличие от похорон матери, после церковного обряда нисколько не стало легче. Отец вообще будто сопротивлялся этому обряду. В морге цековской больницы его положили в гроб так, как клали тогда всех советских военных - руки по швам, в парадном мундире. Когда поп попытался сложить ему руки на груди и вложить в них свечку, руки сами собой вернулись в прежнее положение.
Пошел снег очень крупными хлопьями. Почетный караул комендатуры дал у могилы троекратный салют. Все это было красиво, но не облегчало нисколько.
После похорон я сильно задумался о смысле жизни, о возможности жизни после смерти. И вообще, стал чудным на весь следующий год, но не догадывался, что этот год для меня переломный, пока не попал в госпиталь небольшого Городка во Владимирской области.
По сложившейся традиции, в конце каждой части книги я перечисляю непонятные события, случившиеся в описываемый период. Здесь это эффект трансфокатора при взгляде на дупеля, художественное пророчество в Фиолетовом треугольнике, эффект резинового времени при аварии на Запоре, дэжавю на ТСФ, массовый поворот векторов в 1991 году и встреча с бабушкой-шептушкой.
Однако подробно останавливаться на этом мне пока не хочется. Оставлю это на конец книги.
Часть вторая
1. Атака на сердце
Моя аллегория с бегом и падением очень соответствовала моему тогдашнему состоянию. После смерти отца я поднялся и опять побежал, но летом следующего года опять остановился уже по внутренним причинам.
В тот день я рано утром пришел на завод, в кабинет директора.
Предыдущим вечером мы с ним выпили прилично у меня в профилактории. Я останавливался, приезжая в Городок, в их профилактории. Там был неплохой бассейн с сауной, бильярдная и вполне приличные комнаты для жилья. Основные вопросы решались прямо там, но технические, рабочие моменты требовали кабинета и проработки с исполнителями. Легкое похмелье у меня давно уже было связано с некоторыми болями в области груди, но я относил это к язвенной болезни.
В это утро у меня опять чувствительно покалывало в середине груди. Я сразу попросил директорскую секретаршу принести мне соды или минералки содовой. Не помогло. Боль усиливалась и усиливалась. Когда терпеть уже стало почти невозможно, я встал и пошел к себе - рядом с моим кабинетом был медпункт. Я возмечтал взять у фельдшера пятьдесят граммов спирта, и был уверен, что мне тут же поможет. За месяц до этого у меня уже был случай, когда я вылечил такой же приступ боли полустаканом водки.
Это было на даче. Мы с ребятами привезли ко мне на дачу мебель, разгрузили её и засиделись часов до трех с дурацкими разговорами. Утром я встал, погулял по огороду, насладился вдоволь прекрасной майской погодой и вдруг почувствовал боль. Ни одна таблетка не помогала. Я разбудил своих ребят, они съездили за водкой и привезли, когда я думал, что уже вот сейчас помру.
Мне налили водки, я сразу выпил и лег. Боль прошла в течение нескольких минут. Прошла совсем, не так, как будто её и не было, а гораздо лучше, с большим плюсом. Единственное, что было не так, это поднявшаяся температура, которая держалась еще несколько дней без привычных симптомов, как то насморка кашля и проч.
Сейчас возникла та же самая боль. И я чувствовал, что меня спасет хоть глоток спиртного. Почему я постеснялся спросить коньяку в кабинете директора, до сих пор не понимаю. Я шел в медпункт. Кто себе представляет масштабы нормального военного завода, поймет, что пройти из корпуса в корпус не так близко, но я упорно шел. Повстречавшийся мне по пути начальник снабжения, удивился, глядя на меня, и попытался пошутить:
– Тебя что? из ведра облили?
– Да, - говорю, - моча в голову ударила, в горшке с третьего этажа.