Взгляд на звёзды
Шрифт:
— Нет. Остановись тут, на обочине, — скомандовал Форд, убедившись, что просёлочная дорога, на которую они съехали, достаточно пустынна.
Вторая машина остановилась следом за ними. Трое людей — двое подтянутых мужчин, также бывших «морских котиков» и столь же спортивная коротко стриженная мужиковатая блондинка, которая раньше служила в немецком спецназе GSG 9 — вышли из второй машины одновременно с ними.
Саша сразу обратила внимание, как слаженно и синхронно двигаются все четверо бойцов, и догадалась, что эти ребята представляют собой нечто большее, чем простую совокупность нескольких человек.
— Вы связаны? Все четверо? — спросила она у случайно
— Да, они в связке, — ответил Форд раньше, чем боец нашелся с правильной реакцией на странный вопрос гражданской.
«Milestone» — серьёзная компания, Тёрнер, а не какая-то шарага. Иначе я бы не работал на неё» — не стал произносить вслух, но добавил взглядом Джексон.
— Надеюсь, вам за это платят достаточно, ребята, — буркнула Тёрнер.
Она хорошо понимала, что значит упомянутая Фордом «связка».
Эти четверо бойцов были слаженной командой — в том глубоком значении, которое это слово приобрело лишь в век продвинутых нейросетей. Ведь силовые структуры всего мира давно усвоили — не существовало лучшего способа наладить эффективное взаимодействие между бойцами одного отряда, экипажем боевой техники или членами любой другой небольшой команды, чем нейрослияние. И хотя это было дорого и сложно, требовало продвинутых совместимых нейроимплантов и длительных тренировок по боевому слаживанию — в результате достигались показатели эффективности, которые в ином случае были бы невозможны, даже если бы члены команды проработали вместе лет двадцать.
Это был радикальный способ соединения сознаний — гораздо более опасный и непредсказуемый, чем ограниченная нейросвязь. При нейрослиянии разум полностью открывался, позволяя другим участникам слияния ощущать мыслительные образы и конструкции носителя практически так же чётко и ясно, как собственные, в сыром, необработанном и неотфильтрованном виде. Это было примерно то же самое, что оказаться в чужом теле, не покидая при этом и своё. Впрочем, словами этого всё равно невозможно было объяснить — чтобы понять, это нужно было ощутить на своей собственной шкуре.
Тёрнер знала это ощущение — ведь она 1,5 года проработала в нейроспарке с ещё одной астронавткой из RPS, Рейчел Хилл. За это время они, два незнакомых прежде взрослых человека с разными судьбами — начали ощущать и вести себя, как сёстры-близнецы. И хотя с тех пор их пути разошлись — по окончании Сашиного марсианского контракта Хилл продолжила работать на «SpaceCo» — фантомная память о той связи осталась до сих пор.
Нейрослияние, в особенности групповое, считалось серьёзной нагрузкой даже для подготовленного к нему мозга. Оно было запрещено или строго ограничено для гражданского использования во многих странах мира и из морально-этических, и из медицинских соображений. Но, как и в случае с другими опасными технологиями — прогресс было не остановить. На принципе нейрослияния были построены популярные среди пар приложения серии «KYP» (Know Your Partner) и ненавидимая соискателями нейросреда для проведения собеседований «Direct HR». Большую популярность нейрослияние приобрело в медицине и психологии. Облюбовали её и в ряде религиозных сект и общин, самой известной из которых было овеянное множеством легенд и теорий заговора постгуманистическое сообщество Сверхразума. Адепты этого современного верования, к которому принадлежало немало состоятельных и высокопоставленных людей, считали, что человечеству рано или поздно суждено совершить всеобщее нейрослияние, которое навсегда сотрёт привычное понятие личности и объединит всех людей планеты в единое могущественное
— Герреро, — велел Форд одному из мужчин и немке, которые повернули к нему головы совершенно идентичным движением, которому позавидовали бы синхронные пловцы. — Вы с Вебер поезжайте к центральному входу, припаркуйтесь, и следите за тем, чтобы сторож не решил сделать внезапный обход. В случае необходимости отвлеките его, попытайтесь сойти за парочку туристов, которые ищут могилу какого-то известного француза.
— Сделаем босс.
Повернувшись к двум другим, командир велел:
— Дипвелл, Картер — берите лопаты.
Форд открыл багажник вездехода, в котором находились готовые к запуску дроны, но активировать «Ос» не стал. Летая над безлюдным кладбищем, они лишь могут привлечь ненужное внимание.
Переведя взгляд на Тёрнер и Сая, он спросил:
— Через забор, надеюсь, все перелезть смогут?
Ответив презрительным взглядом, Сай порхнул на забор с ловкостью циркача или профессионального паркурщика, и подал руку Саше. Та никогда не жаловалась на сложности с преодолением заборов, но в этот раз долго колебалась, прежде чем схватиться за руку корейца.
Минуту спустя все пятеро уже шли по тропинке среди могильных крестов, которые смотрелись бы умиротворённо и даже живописно в предрассветных сумерках, если бы не злобный, совсем не летний ветер, гуляющий по открытым просторам кладбища. Из-за завываний ветра, похожих на крики ведьм-баньши, здесь было неуютно даже тем, у кого это место не вызывало мрачных ассоциаций из детства.
— Ещё бы пару часов — и было бы поздно. Но в такую рань сюда точно никто не приедет, — удовлетворённо произнёс Форд, оглядывая пустынные лабиринты из могилок.
— Почему твоя мама похоронена в Марселе? — спросил Сай, шагая рядом с Сашей.
— Она тут родилась. Здесь живут её родители. Другого дома у неё не было, — мрачно ответила та.
— Здесь очень спокойно, — заметил Арни, идя чуть позади, и бдительно осматриваясь по сторонам.
— Мой папка в похожем месте лежит. Ничего не попишешь, когда-то всем нам предстоит оказаться в местах вроде этого, — философски вздохнул второй боец, Картер, молодой парень с соломенными волосами и простым лицом, похожий на младшего сына арканзасского фермера.
Тёрнер удивилась столь простой и человечной реплике из уст бойца. Ведь его простодушная физиономия не отменяла того факта, что он, как и его товарищи, был профессиональным солдатом. А в начале XXII века это значило больше, чем вымуштрованность и хорошая физическая форма. Встречаясь с Фордом — Саша успела осознать это.
Ещё в армии, где каждый из них наверняка начинал, они обзавелись первыми боевыми имплантами и познакомились с боевыми биостимуляторами. Чем выше военнослужащие поднимались по армейской карьерной лестнице, чем более глубокую специализацию и квалификацию приобретали в определённой области — тем более серьёзным изменениям вынуждены были подвергаться. Кожа, кости, суставы, органы чувств, метаболизм, кровеносная, иммунная, гормональная, нервная и другие системы организма — в современном мире, который привёл бы в восторг фанатов киберпанка и вызвал бы ужас у биоконсерваторов, улучшению поддавалось всё, а границы формировали только ограниченность ресурсов, некоторые медицинские противопоказания и моральные барьеры. По законам большинства западных стран, все кибернетические модификации и программы биостимуляции, в том числе применяемые в вооруженных силах, являлись добровольными. Но ты не мог получить допуска к определённой работе и карьерного продвижения без них.