Взгляд с наветренной стороны
Шрифт:
Деревья с рокотом пролетали по сторонам, и Кэйб даже почувствовал, что невольно сжался. Что-то задело о борт, и, оглянувшись назад, он увидел, как несколько срезанных веток, кружась, упали в сонный ручей. А самолет теперь летел прямо под крону огромного блимпового дерева, намереваясь проскочить между высоко торчащим сплетением гигантских коричневых корней, образующих темно-коричневые узлы.
– А что сейчас сказал бы пурист? – усмехнулся Циллер.
– Тю-тю. – И, сделав неуловимый маневр, Фели посадила самолет на корни. – Вот он, наш мальчик. – Она задрала голову и указала на темный черно-зеленый баллон, почти
Блимповое дерево возвышалось над ними как пятнадцатиметровая башня, отбрасывая на все глубокую тень. Кора у него была грубой, словно пронизанной тысячью вен, но в то же время производила впечатление тонкой, подобной бумаге, пленки. Кэйб подумал, что дерево очень напоминает грозовую тучу.
– Но как они-то попадут в этот лес? – удивился Циллер.
– Вот вы о чем. – Фели выпрыгнула из кабины, устроилась на широком корне и снова занялась своим снаряжением, хитро поглядывая на них в полутьме. – Большая часть прибудет подземкой, – пояснила она, щурясь на золотистый свет, проникавший сквозь листву. – Некоторые другие – мощным напором. – Тут женщина нахмурилась, глядя на блимпер, который вдруг как-то напрягся. Кэйбу даже показалось, что он слышит странные звуки, идущие из-под земли. – А некоторые тоже самолетом. А теперь извините, мне пора.
Она вытащила из ранца пару длинных перчаток и не спеша надела их. Их пальцы заканчивались изогнутыми черными когтями длиною в палец. Фели залезла на сук, и крылья заполоскались за ее спиной. Дерево закряхтело и выпустило газ, стало душно.
– Остальные могут приехать на машинах, велосипедах, лодках и погулять. Конечно, настоящие пуристы, наркоманы неба, живут не здесь, а в лачугах или под тентами, живут охотой или собирают дикие фрукты и овощи. Они путешествуют повсюду пешком или на крыльях, и вы никогда не увидите их в городе. Они живут ради полетов, и для них это ритуал и… как это вы называете? Сакральное, почти религия. Они ненавидят таких, как я, потому что мы сделали полеты развлечением, забавой. Большинство из них даже не разговаривают с нами. Правда, они и между собой-то редко разговаривают, и, я думаю, некоторые уже вообще потеряли дар речи – у-у-у!!! – Фели собралась с духом и ринулась в воздух как огромный черный пузырь, выпущенный из коричневого рта.
И тут же поднялся настоящий шквал зеленых листьев шириной метров в восемь. Фели плыла в их потоке, ныряя и переворачиваясь, то появляясь, то исчезая за густой зеленой занавесью из листьев. И все больше их срывалось с дерева и уносилось вверх. Фели пинала их ногами, сбивала в кучи, а дерево все выпускало в небо новые и новые листья.
Дерево оголилось, и вокруг посветлело. Затем и само дерево с тяжким вздохом взмыло вверх.
– Ха-ха! – кричала им сверху Фели.
– Отправимся за ней? – склонился к Кэйбу Циллер.
– Почему бы и нет?
– На машине? – уточнил Циллер.
– Хаб здесь, господин Циллер, – раздался голос из подголовников.
– Поднимите судно. Мы хотим сопровождать мисс Витрув.
– Разумеется.
Самолет поднялся прямо с места, быстро и спокойно, и пошел вверх до тех пор, пока не завис на уровне черноволосой женщины, которая продолжала вертеться в клубах листьев. Кэйб посмотрел за борт. Они были уже метрах в шестидесяти над землей на приличной скорости и продолжали набирать высоту. Поглядев вниз, он увидел, как в воздух поднимаются последние опавшие листья блимпера.
Фели широко улыбалась, и листья хлопали и вертелись в ревущем ветре.
– Как вы там? – спросила она, смеясь. Волосы обвивали ее лицо, и она встряхивала головой, пытаясь от них освободиться.
– Думаю, что в порядке, – прокричал Циллер. – А вы?
– Лучше не бывает!
– Так вернемся к вопросу о жульничестве, – предложил Циллер.
– Ну давайте, – снова засмеялась она.
– Все это место – жульничество.
– Как так? – Она рискнула согнуть руку и перчаткой с когтями убрать с лица волосы, попадавшие в рот и мешавшие говорить. Кэйб сразу занервничал. Если бы он был ее возлюбленным, то наверняка разорвал бы в этот момент платок или сделал бы еще что-нибудь.
– Вы смотритесь, как планета! – прокричал Циллер. – А ведь это не так!
Кэйб же не участвовал в разговоре и продолжал смотреть на восходящее солнце. Теперь оно стало ярко-красным. Рассвет на Орбите, равно как и закат, длился гораздо дольше обыкновенного. Сначала светлело небо над головой, затем поднимающееся солнце, казалось, медлило и лишь спустя долгие минуты появлялся его краешек над дымчатой линией горизонта в дрожащем киноварью ореоле и начинал скользить вдоль нее, светя еще неверно и зыбко. Лишь постепенно оно выходило целиком и позволяло начаться дню. Кэйб всегда думал, что именно восходы и закаты и придают дням наибольшую красоту и завершенность.
– Так как? – Фели справилась со своей задачей.
– Ладно, незачем сейчас заниматься этими глупостями, – вдруг решил Циллер. – Просто плывите! Да не забудьте о безопасности! Не будет ли так меньше обмана?
– Вопрос не в этом! Вопрос в том, не будет ли в этом меньше забавы?
– И что, будет?
– Абсолютно, черт возьми! – И волосы Фели, поднятые ветром, вдруг взметнулись над ее головой как языки черного пламени.
– Так вы думаете, что это только забава, когда здесь явно присутствует реальная опасность?
– Нет, забавы больше, – крикнула она. – Некоторые люди эти полеты считают основным своим развлечением, но делают это только в… – Голос вдруг пропал, за ревом налетевшего порыва ветра.
– В чем?
– Во снах! Есть такие пуристы, которые зареклись делать что-либо в реальности!
– И вы презираете их? – потребовал Циллер.
Женщина, кажется, удивилась, но снова быстро сняла перчатку с левой руки – действие, еще более опасное, чем первое, – порылась в ранце и что-то прицепила к ноздре. Потом снова сунула руку в перчатку и раскинулась на воздушном потоке. Когда она опять заговорила, голос ее звучал нормально, и обоим, благодаря кольцу в ноздре Кэйба и какому-то хитрому устройству, используемому Циллером, казалось, что она сидит рядом с ними в кабине.
– Вы сказали «презираете»?
– Да.
– Но с чего бы я стала презирать их?
– Они с минимальным усилием и при полном отсутствии риска достигают того, чего достигаете и вы, но рискуя жизнью.
– Это их выбор. Я тоже могла бы так делать, если бы захотела. И в любом случае, это все даже не совсем одно и то же. – Она восторженно оглядела простирающееся вокруг пространство.
– А точно ли так?
– Точно. Ведь человек знает, что это лишь грезы, а не реальность.
– Во все можно поверить. Фели вздохнула и скривила губы: