Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
Вздрогнула и снова замерла, теперь от изумления. Источник звука раскатисто храпел под стеночкой, раскрывши рот с поблёскивающими в неровном свете клыками, а из неплотно закрытой фляжки в его руке натекла лужица, тоже поблёскивающая каплями на траве.
Опешившая Нинвен разглядывала его несколько секунд, прежде чем решилась подойти и осторожно ткнуть ногой в сапог. Орк что-то невнятно булькнул и перестал храпеть.
Нинвен осторожно наклонилась, потянула к себе брошенный тут же рядом топор – орк не просыпался, - собрала, обнаглев, остальное оружие и пошла дальше осматриваться.
Дальше – больше. За конюшней
Нинвен несколько секунд разглядывала эту картину, уже не скрываясь и частично успокоившись: похоже, загадочная болезнь подкосила если не всех орков, то по крайней мере большинство.
С этой мыслью она вернулась всё к тому же штабелю, помахала остальным возвращаться, убедилась, что её поняли, и пошла обходить оставшиеся постройки.
Один орк спал прямо возле пылающего навеса, куда и подходить уже было жарко, двое других нашлись в опустевшей конюшне, но на ногах из них не стоял никто. Нинвен разглядывала их от входа, гадая, что с ними такое приключилось и надо ли их добивать в благодарность за Айкале, или они сами справятся, и тут со стороны дровника раздался, наконец, запоздалый шум: какой-то нечленораздельный вопль, топот, удивлённый вскрик.
Пока Нинвен бежала туда, всё стихло, и столпившиеся перед навесом эльдар выглядели больше оторопевшими, чем испуганными.
– Что тут? – Нинвен решительно протолкалась в середину.
– Вот… – Танверо показал на лежащий в паре шагов труп.
– Мы сами не поняли.
– Что не поняли? – сердито переспросила Нинвен.
– Как он напал или как вы его убили?
– Да он выскочил невесть откуда, завопил и кинулся… – растерянно сказал всё тот же Танверо.
– Я от неожиданности просто отмахнулся, даже не думал бить, а он как-то вдруг сам на кинжал насел. Как будто упал…
Нинвен недовольно смерила его взглядом, хотя какую-то четверть часа назад сама хлопала глазами ещё растерянней.
– А где Хельянвэ?
– Там остался, со строителями…
Хельянвэ отправил на приглашение Нинвен не всех, а примерно половину, выбрав тех, кто более-менее умел держать оружие в руках, и вместе они быстро ещё раз обшарили окрестности башни, убеждаясь, что опасность миновала. Часть орков, похоже, ушла, потому что даже после тщательных поисков найти удалось всего троих, вдобавок к обнаруженным Нинвен. Сражаться никто из них был не в состоянии; напавший на Танверо, похоже, оказался самым стойким. Ещё двое или трое при виде врага попытались подать признаки жизни, но совсем неубедительно.
Через час эльдар уже выставили часовых, связали и сложили на первом этаже башни всех найденных орков, потушили невинно пострадавший навес и собрались наверху. У дальней от лестницы стены лежали бок о бок погибшие, укрытые плащами, и на них то и дело кто-нибудь косился, мрачнея. Но вслух о них не говорили, предпочитая безуспешно гадать, что за внезапная болезнь так вовремя свалила целый отряд. В орочьих болезнях никто не разбирался, и только найденная у первого заболевшего фляжка помогла немного прояснить ситуацию.
– Действительно, спирт, - удивлённо подтвердил Хельянвэ, забирая у Нинвен её находку и понюхав.
– Зачем они его пили?..
– От того, что на нас выскочил, тоже спиртом пахло, - вспомнил Танверо.
– Неужели для них он вкусно пахнет? – Кветимо протянул руку, забирая фляжку у Хельянвэ и тоже поднося к носу. Поморщился.
– Может, они подумали, что это вино?
– И по вкусу не поняли? – недоверчиво переспросил Танверо.
Кветимо понюхал ещё раз на всякий случай, а Нинвен добавила:
– По ним не похоже, что им вкусно.
– Ладно, - махнул рукой Хельянвэ.
– Если не подохнут, спросим.
***
Как и предполагал Артафиндэ, в Дориат их сразу не впустили. И через три дня не впустили тоже. Посольство стало лагерем на большой поляне, у которой река делала поворот и скрывалась в негустом березняке, за которым темнела полоса настоящего векового леса. Это и была граница, как объяснили им светловолосые и недружелюбные лучники, будто из ниоткуда возникшие между берёзками. На любые попытки ускорить события следовал холодный отказ и настоятельная просьба держаться на расстоянии. Впрочем, за лагерем никто особенно не следил, когда Малторнэ ради интереса прошёлся дальше на юг и там подошёл к берёзкам, стрелы в него оттуда не полетели, и вообще лес производил впечатление абсолютно дикого и населённого разве что птицами и зверьём. И эти лучники, как охотно рассказал Йелломиро, вовсе не охраняли границу, а передавали королю известие о прибывших гостях. А если кто-то захочет проникнуть в Дориат, не дождавшись официального разрешения, то, в общем, никто препятствий чинить не будет. Зачем? Всё равно выйдешь назад, проплутав недельку по одной и той же берёзовой рощице, только комары да клещи рады будут.
На четвёртый день пришёл ответ. Правда, не тот, на который надеялся Куруфинвэ: Тингол согласился поговорить, но только с племянником, никого другого король в своём дворце видеть не желал. Куруфинвэ, разумеется, рвал и метал, но Артафиндэ с мягкой улыбкой повторял раз за разом, что спорить с пограничниками бесполезно и лучше он попытается при личной встрече убедить Тингола пропустить всё посольство, так как подробно обсуждать план без первого дома никакого смысла не будет. Не то чтобы Куруфинвэ это успокоило, но выбора у него не было, и после отъезда Артафиндэ оставшиеся ещё неделю скучали, ловили рыбу, купались и грелись на солнышке. Все, кроме Куруфинвэ, который день ото дня становился всё менее разговорчивым и всё более мрачным, так что общаться с ним никто и не рвался.
Когда из леса, наконец, показались всадники, Малторнэ и Йелломиро заканчивали чистить грибы – горка подберёзовиков уже почти доросла до края котелка. Малторнэ отложил нож, вскочил на ноги, вглядываясь, Йелломиро тоже повернулся и встал, узнав своего лорда. Бок о бок Артафиндэ ехал Ангарато, хмуро кивнул пограничникам, и по этому жесту и по отсутствию улыбки на лице его брата Малторнэ уже понял, что с переговорами ничего не выйдет.
От плота раздался плеск воды, и Малторнэ вспомнил, как четверть часа назад Куруфинвэ проходил мимо них с мылом и полотенцем в руках. В это самое полотенце он сейчас и завернулся, выбравшись из воды и второпях выжимая волосы. Толком это у него не получилось, и он просто перебросил капающие и кое-где мыльные чёрные пряди за спину, вытер ладонями лицо и пошёл навстречу кузенам.