Взгляд в «колодец времени»
Шрифт:
Любил папа также литературу и историю. Именно он привил мне на всю жизнь пристрастие к чтению и исторической науке. В детстве я всегда ждал субботу (тогда ещё была рабочая неделя с одним выходным днём), потому что это был банный день, и мы с папой шли в заводскую баню. Идти было достаточно далеко, но это расстояние не замечалось, поскольку всю дорогу шло общение: я задавал вопросы, а папа на них отвечал, причём не кратко – лишь бы “отвязаться”, а подробно, с экскурсами в историю вопроса и различными интересными подробностями.
После бани – обычно это было вечером – мы часто шли не домой, а на территорию завода, в папин цех. Он оставлял меня в своём кабинете, давал бумагу и карандаши, чтобы было чем заняться, а сам шёл на производственную территорию, проверял, как идёт выполнение плановых
В одно из таких посещений в ноябре 1949 г. увидел на столе в папином кабинете очень аккуратно исполненный и красиво отделанный макет локомобиля. Спросил, для каких целей изготовлена эта модель? Папа ответил, что это подарок от коллектива завода к 70-летию товарища Сталина (юбилей отмечался 21 декабря 1949 г.). Подарок был не просто точным воспроизведением модели локомобиля, выпускавшейся заводом, а полноценно действующим макетом. Подобные подарки к юбилею Сталина готовили тогда практически все предприятия Советского Союза и многие коллективы трудящихся зарубежных стран. В Музее революции была открыта выставка этих подарков, которая заняла 17 залов.
Думаю, что наши беседы и экскурсии на завод имели целью со стороны отца привить мне интерес к производству, стремление стать инженером и своего рода продолжателем семейных традиций, поскольку практически все мои родственники были связаны с промышленным производством. Жизнь, правда, распорядилась иначе и я выбрал путь военной службы, но эти усилия отца даром не пропали: всю жизнь с огромным уважением отношусь к тем, кто своим трудом, своей мыслью, воплощённой в производимой продукции, создаёт то, что делает человеческое общество сильным, способным преобразовать нашу планету и выходить даже за её пределы, начав планомерное освоение космического пространства. Да и полученные сначала в техникуме, а потом и в военном училище, технические знания впоследствии не раз оказывали мне весомую помощь в моей военной службе, помогая быстрее овладевать различными видами вооружения и боевой техники, когда проходил службу в частях, не соответствовавших – скажем так – профилю моей основной военной специальности.
По воскресеньям, в утреннее время, отец, как правило, тоже ходил на завод в свой цех и занимался там делами часа два – три. Но это было тогда обычным делом, нормой, особенно среди начальников цехов и главных специалистов, так что папа делал то же, что и другие руководители завода.
Выйдя на пенсию по возрасту, отец ещё несколько лет продолжал трудиться, передавая свой богатый опыт молодым руководителям цехового звена. За свои трудовые заслуги он был награждён орденом “Знак Почёта”, медалями “За трудовую доблесть” и “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.”. Ушёл из жизни папа 9 сентября 1994 г., в возрасте 78 лет. Мне кажется, что этому “поспособствовали” события 90-х годов: развал СССР, прекращение деятельности КПСС, безудержное очернение советского прошлого и того строя, который он создавал своим трудом как и миллионы советских людей. Отец очень тяжело всё это переживал.
Моей маме, Гольцовой Марии Сергеевне, я, прежде всего, обязан самой своей жизнью. Не только появлением на свет, но и тем, что она четыре года самоотверженно боролась (с помощью врачей, конечно) с моими болезнями, выхаживала меня в то тяжёлое и голодное время, не жалея себя. Сама она редко говорила об этом и то, в основном, по моей просьбе уже в мои зрелые годы. Но многое рассказывали об этом отец и бабушка.
Сейчас, по прошествии многих лет, с сожалением вспоминаю, что не всегда уделял маме того внимания, какого она заслуживала. Особенно в детстве, когда центром взаимоотношений с родителями для меня, как, наверное, и для большинства мальчишек, был отец. А вот мамина любовь, мамины заботы обо мне воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Нет, конечно, были и мои поздравления на день рождения мамы и в день 8 марта, благодарности за приобретённые обновки и приготовленные лакомства. Но по-настоящему понимание маминых забот и тревог, а также признательность за них пришли позже.
Помню до сих пор первую посылку, полученную из дома к моему дню рождения в конце октября 1962 г., когда уже стал курсантом первого курса Оренбургского зенитного артиллерийского училища. Там было и моё любимое печенье в виде грибов, которое мама очень искусно пекла, любимые конфеты, и различные обиходные мелочи, а – главное – тёплые, полные материнской любви поздравления и пожелания успехов в учёбе и службе. Посылка, как и было у нас в обычае, вскрывалась в помещении взвода, на глазах у товарищей, которые и стали первыми “дегустаторами” содержимого. Всем особенно понравилось мамино печенье и ребята высоко оценили её мастерство, а я испытал за маму настоящую гордость, о чём и сообщил ей в письме.
Когда после окончания училища сообщил родителям, что направлен на политическую работу, они отнеслись к этому положительно, а мама обрадовалась, что и я теперь пойду по стопам её дяди, брата моей бабушки Василия Алексеевича Опокина, бывшего в 1935–1938 годах комиссаром отдельного железнодорожного корпуса на Дальнем Востоке, которого она очень уважала. Мама искренне поддерживала мой выбор, всегда радовалась моим успехам по службе и хранила благодарственное письмо от командования училища, заметки обо мне в городской газете и в газете Сибирского военного округа.
В 1986 г. я был направлен в Афганистан и перед отъездом успел повидаться с папой и мамой. Они уже знали, что я еду на войну, но внешне свои переживания и тревогу за мою судьбу старались не проявлять, а мама сказала: “Сынок, это твоя работа. Ты выбрал военную службу, принял присягу и постарайся достойно выполнить свой долг. А мы с папой желаем тебе вернуться живым”.
Более тесно общались мы с мамой в последние годы её жизни, когда после смерти папы, а потом и моей старшей сестры и её мужа она осталась одна. Я часто приезжал, жил у мамы по нескольку месяцев и делал всё возможное, чтобы она не чувствовала себя одинокой или брошенной детьми, старался как мог воздавать ей за все её заботы и любовь ко мне. Именно в это время я многое услышал от мамы о годах её детства, школьной и пионерской жизни, которые сыграли основную роль в плане восприятия ею идей коммунистической партии и советского строя. Она всегда твёрдо придерживалась этих взглядов, хотя никогда не была членом коммунистической партии. Крайне отрицательно оценивала мама все события “перестройки”, вылившиеся в пустую болтовню, и последовавшие за провалом так называемого “путча” 18–21 августа 1991 г. изменения в общественно-политической жизни и социальной сфере. Умерла она 13 января 2013 г. в возрасте почти 96-ти лет, не дожив четыре года до 100-летней годовщины февральской буржуазно-демократической революции 1917 г., ровесницей которой была и до 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции.
Большую роль в нашей семье играла моя бабушка по материнской линии Бурдыкина Полина Алексеевна. Папа и мама работали и весь дом с его бесчисленными хозяйственными заботами, что называется “держался” на бабушке. За день она успевала и отстоять в очередях за продуктами (в середине 40-х – начале 50-х годов это было обычным явлением), накормить всех, навести порядок в доме, ухаживать за огородом, да и много чего ещё. Женщина она была строгая и властная, но отца очень уважала и в случаях каких-то небольших конфликтов между ним и мамой (такое иногда случалось) обычно принимала его сторону. Из её рассказов я узнал много интересного о повседневной жизни рабочих семей дореволюционного времени, о гражданской войне и первых годах советской власти. Всю свою сознательную жизнь бабушка была энергичным и деятельным человеком. В своём районе города и, особенно, на своей улице она слыла “активисткой”, деятельно участвуя во всех событиях общественной жизни (привлечение на митинги и субботники, агитация за участие в размещении государственных займов и т. д.) и пользовалась авторитетом у своих соседей. На склоне лет она часто и с удовольствием вспоминала эту работу, за которую отмечалась местными властями, а где-то в конце 1920-х годов была премирована экскурсионной поездкой в Крым, чем всегда гордилась и о чём неоднократно рассказывала.