Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)

Медведев Жорес Александрович

Профессор А. Н. Студитский напечатал в 1950 году статью «Менделевско-моргановская генетика на службе американского расизма». Достаточно показательны заголовки разделов этой статьи «Менделизм-морганизм на защите расовой дискриминации», «Моргановская генетика против демократии», «Менделевско-моргановская генетика на защите мальтузианства», «Моргановская генетика и фашизм». Извлекая из архивов фашистской пропаганды всякий бред, А. Н. Студитский попытался провести знак равенства между различными мракобесами, фашистами и советскими учеными, стоящими в оппозиции к Т. Д. Лысенко. Характерен заключительный вывод А. Н. Студитского [38] .

38

Проф. А. Н. Студитский был ранее сотрудником акад. Шмальгаузена, объявленного в 1948 г. лидером «морганистов»

и подвергнутого сильнейшей травле. До 1948 г. Студитский весьма тесно сотрудничал с акад. Шмальгаузеном и разрабатывал его идеи. После 1948 г. он первый начал травить своего учителя и занялся разработкой и «доказательством» идей Лысенко, Лепешинской и др. Был вознагражден за это назначением на ряд ключевых постов, возглавив (на должности заместителя директора по научной работе) Институт морфологии вместо уволенного Шмальгаузена, кафедру гистологии Московского университета (вместо уволенного проф. Роскииа) и получив пост заместителя редакторе журнала «Успехи современной биологии». Более того, вскоре после сессии ВАСХНИЛ А. Н. Студитский был назначен на ключевой пост заведующего отделом науки газеты «Правда», где он в течение многих лет занимался тенденциозной дезионформацией советской общественности по биологическим вопросам.

«Разгром менделевско-моргановской генетики на исторической сессии ВАСХНИЛ получил огромный международный резонанс. Менделевско-моргановская лженаука — выражение маразма и деградации буржуазной культуры — продемонстрировала свое полное банкротство. На поверку у иее оказалась лишь ложь, которой она подкрепляла свою реакционную проповедь о неизменной наследственности. В свете огромных практических и теоретических достижений передовой мичуринской науки стало совершенно ясно, что менделевско-моргановская генетика не имеет права именовать себя наукой. Стало очевидным, что ее развитие было результатом огромной заинтересованности в ней сил международной буржуазии» (Против реакционного менделизма-морганизма. М., 1950. С. 350).

Аналогичная статья А. Н. Студитского была напечатана в журнале «Огонек» с рядом не относящихся к делу иллюстраций (виселицы, куклуксклановцы в балахонах и т. д.). Американский «Журнал наследственности» полностью воспроизвел эту статью вместе с иллюстрациями, уличив А. Н. Студитского в искажении всех цитат из работ американских генетиков.

В том же духе выступали и многие другие сторонники Т. Д. Лысенко. Вот еще несколько примеров:

В. П. Бушинский:

«Полная победа учения Т. Д. Лысенко ознаменовалась в наши дни сокрушительным идейным разгромом сторонников реакционного, антинаучного вейсманистско-менделистско-морганистского направления в биологии. Это одна из побед социализма, коммунизма над капитализмом. Одержанная в борьбе с пережитками буржуазной идеологии у некоторых ученых нашей страны, она одновременно является одной из побед над буржуазией на международной арене.

Порожденная нашим советским строем новая мичуринская, советская биологическая наука идейно разоблачает и организационно вытесняет в нашей стране враждебное ей буржуазное вейсманистско-менделистско-морганистское направление в биологии» (Наука и жизнь. 1948. № 10. С. 36–39).

О. Б. Лепешинская:

«В нашей стране уже нет враждебных друг другу классов, и борьба идеалистов против диалектиков-материалистов все же, в зависимости от того, чьи интересы она защищает, носит характер классовой борьбы. И действительно, последователи Вирхова, Вейсмана, Менделя и Моргана, говорящие о неизменности гена и отрицающие влияние внешней среды, являются проповедниками лженаучных вещаний буржуазных евгеников и всяких извращений в генетике, на почве которых выросла расовая теория фашизма в капиталистических странах. Вторую мировую войну развязали силы империализма, в арсенале которого был и расизм» (Совещание по проблеме живого вещества. М., 1951. С. 13).

Д. М. Трошин:

«Вейсманизм — это не просто течение в биологической науке, а целеустремленный антинаучный поход против знания, организуемый и направленный реакционной буржуазией. Поэтому всякая беспринципная уступка вейсманизму есть уступка реакции. Вейсманизм до конца разоблачен в докладе Т. Д. Лысенко и начисто отвергнут как буржуазная реакция в биологической науке.

Философские корни вейсманизма-морганизма нельзя отделить от его классовой сущности и прислужнической роли. Вейсманизм, как и «физический» идеализм, неотделимы от махизма, от идеализма вообще. Это — звенья одной и той же цепи идеологической реакции» (Философские вопросы современной биологии. М., 1951. С. 296).

Кстати, следует указать и на то, что ДМ. Трошин, обнаруживший в 1951 году в буржуазной генетике черты всех реакционных философских учений (расизм, космополитизм, софистику, схоластику, махизм, идеализм, кантианство и т. д.), через 10 лет в своей книге «Место и роль естествознания в развитии общества», изданной в 1961 году, пришел к диаметрально противоположному выводу. Уместно привести здесь новое, более близкое к истине высказывание ДМ. Трошина: «Естественные науки не включаются в надстройку, — пишет Трошин в 1961 году, — и поэтому ближе стоят к производству, чем к общественным наукам и формам общественного сознания — морали, праву и др. Поэтому было бы неверно, если бы мы стали делить естественные науки по тому же принципу, как и общественные, на буржуазные и пролетарские. Немарксистским является деление, например, физики на буржуазную и пролетарскую, то же самое химии, биологии, физиологии, агрономии и других отраслей естествознания. Есть одна наука биология, физиология, физика, химия, которая по своему содержанию безразлична к классам и классовой борьбе. Естествознание, накопленные им факты, открытые объективные законы могут одинаково обслуживать как базис феодальный, капиталистический, так и социалистический» (С. 58).

Характерные примеры вульгаризации, демагогии и клеветы по отношению к советским генетикам, не разделявшим концепций Т. Д. Лысенко, прямо-таки заполнили после сесии ВАСХНИЛ научные журналы и широкую прессу.

Подобная вульгарная демагогическая и произвольная трактовка положения в биологии была характерна не только для некоторых ученых. В. М. Молотов в 1948 году в докладе, посвященном 31-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, фактически воспроизвел и санкционировал ошибочный тезис Т. Д. Лысенко.

«Для подъема научно-теоретической работы, — сказал В. М. Молотов, — имеет большое принципиальное и практическое значение последняя дискуссия в научных кругах по вопросам биологии.

Дискуссия по вопросам теории наследственности поставила большие принципиальные вопросы о борьбе подлинной науки, основанной на принципах материализма, с реакционно-идеалистическими пережитками в научной работе вроде учения вейсманизма о неизменной наследственности, исключающей передачу приобретенных свойств последующим поколениям. Она подчеркнула творческое значение материалистических принципов для всех областей науки, что должно содействовать ускоренному движению вперед научно-теоретической работы в нашей стране» [39] .

39

Советский генетик И. А. Раппопорт, известный своими классическими работами по так называемым мутагенным веществам, оказался в связи с речью В. Молотова в трудном положении. На заседании партбюро от него потребовали публичного отказа от хромосомной теории наследственности н классической генетики. И. А. Раппопорт пытался доказывать практическую ценность классической генетики. В опровержение его доводов ему было указано на цитированную выше речь В.М.Молотова. «Почему вы считаете, что В. М. Молотов разбирается в генетике лучше меня», — ответил И. А. Раппопорт. Этот ответ и послужил поводом для исключения Раппопорта из членов партии и увольнения его с работы. В последующем этому крупному ученому, доктору биологических наук пришлось несколько лет работать лаборантом в геологическом институте.

Такое глубоко ошибочное деление всех биологов в СССР на два противоположных лагеря, объявление тех, кто скептически относился к идее о наследовании приобретенных признаков и отстаивал позиции хромосомной теории наследственности, реакционерами и проповедниками идеализма и явилось той дымовой завесой, под прикрытием которой в конце 1948 года расправились со всеми научными противниками Т. Д. Лысенко и В. Р. Вильямса, независимо от того, были ли они генетиками, физиологами, морфологами, почвоведами или медиками.

Последствия сессии ВАСХНИЛ 1948 года и организация разгрома и «перестройки» научных учреждений

Сразу же вслед за сессией ВАСХНИЛ начались аналогичные собрания в других учреждениях. Первой была принудительно обращена в новую веру Академия наук СССР. Расширенное заседание Президиума АН СССР безоговорочно поддержало решение сессии ВАСХНИЛ и постановило закрыть ряд лабораторий, объявленных очагами реакционного морганизма (лаборатории цитогенетики, ботанической цитологии, феногенеза и т. д.) (Известия. 1948. 27 авг.). Затем состоялся актив работников Высшей школы, на котором министр высшего образования С. В. Кафтаков сделал доклад, призывавший работников вузов к полному и быстрейшему искоренению реакционного морганизма и его конкретных носителей из учебных заведений (Правда. 1948. 28 авг.). Аналогичные решения были приняты специальной сессией Академии медицинских наук (Медицинский работник. 1948. 15 сент.).