Взлет

Злотников Роман Валерьевич

Так что русская армия вообще была едва ли не единственной по-настоящему готовящейся к современной войне — с массированием огня артиллерии, с широким использованием стрельбы с закрытых позиций, с развитой полевой фортификацией. Большинство военных теоретиков других стран снисходительно объясняли это некими психологическими сдвигами в мозгах русских военных вследствие как раз Русско-японской войны.

Мол, вцепились в вариант действий, сработавший один-единственный раз в уникальных, строго ограниченных условиях, и всё никак не могут вырваться за его пределы и осознать его ограниченность…

Кроме того, и армия тоже пока еще к войне была совершенно не готова. Причем как по уровню обученности, так и по наличию вооружения. Согласно новым штатам, у нас должна была резко повыситься насыщенность подразделений пулеметами, а частей и соединений —

артиллерией, при этом общая численность личного состава подразделений, частей и соединений от батальона до дивизии включительно должна была заметно сократиться. Например, по новому штату вместо одной из четырех стрелковых рот в каждом батальоне формировалась пулеметная рота, вооруженная «носимыми» пулеметами Мосина-Федорова, численностью всего шестьдесят человек, то есть почти в четыре раза меньшей, чем штатная стрелковая. [47] Вследствие чего в распоряжении командира батальона сразу же оказывалось двенадцать пулеметов — по одному на каждый из оставшихся в батальоне стрелковых взводов. Не как в покинутое мною время, когда пулемет имелся в каждом отделении, но тоже очень неплохо. Хотя, скажем, немцы, проведя в 1906 году испытания сходных по характеристикам с пулеметами Мосина-Федорова ружей-пулеметов Мадсена, отозвались о них весьма пренебрежительно. Мол, не пулемет, а слабая имитация — дорого, затратно, а толку чуть, только способствует бесполезному расходованию средств военного бюджета и патронов. Лучше уж производить надежные и точные MG08 — в боевых условиях каждый из них стоит четырех, а то и пяти «мадсенов», а по цене обходится всего в пару таковых…

47

В стрелковой роте того времени насчитывалось 4 офицера, 20 унтер-офицеров и 202 рядовых, т. е. 4 взвода по 4 отделения общей численностью 226 человек.

В полку же вместо одного из четырех батальонов теперь имелась пулеметная рота, вооруженная пулеметами Максима, а в состав бригады вошел артиллерийский дивизион восьмидесятисемимиллиметровых пушек. В дивизионной же артбригаде на вооружении состояли уже стосемимиллиметровые гаубицы. А новый, недавно принятый на вооружение корпусной дуплекс из стотридцатимиллиметрового морского орудия, основной задачей которого считалась контрбатарейная борьба, и стопятидесятидвухмиллиметровой гаубицы, имеющих однотипный лафет, состоял на вооружении в корпусной артбригаде. Но если с восьмидесятисемимиллиметровыми орудиями и пулеметами Максима у нас все уже, в общем, было в порядке, то пулеметов Мосина-Федорова и стосемимиллиметровых гаубиц не хватало еще даже на армию мирного времени. Причем не хватало, считая не только те, что уже имелись в частях и соединениях, а даже если бы мы подчистую выгребли все, что уже было заложено на мобилизационных складах. Более же крупные калибры вообще были представлены жалкими десятками стволов, которых в лучшем случае хватало лишь для использования в качестве учебных пособий. Ибо графики оснащения войск новым вооружением были рассчитаны до 1912 года.

Ну и куда тут воевать? Черт, как же это я все время впростак-то попадаю? Нет, ни на какое послезнание при таких изменениях уже невозможно надеяться, но даже мои собственные прикидки, сделанные вроде как с учетом изменившихся условий, отчего-то все время оказываются куда более оптимистичными, чем реальность. Ну почему так-то?..

Плеске покосился на меня, потом на Сазонова, вздохнул и решил принять первый удар на себя:

— Ваше величество, принимать решение, конечно, вам, но я должен заявить, что в настоящий момент мы к войне совершенно не готовы.

— Так считает министр финансов, — усмехнулся Николай. — Что ж, это вполне понятно. Война — всегда расходы. — И он повернулся ко мне.

Ну еще бы, я ж не только военный министр, но еще и генерал-адмирал, да и вообще председатель Совета министров. Ну кого еще спрашивать, как не меня-то?

Но Эдуард Дмитриевич, который прекрасно представлял себе, в каком состоянии находится наша армия и сколь многим ее еще предстоит оснастить, рискнул еще раз вызвать огонь на себя, попробовав этак деликатно, осторожно отвести угрозу от меня. Он уже твердо считал себя членом моей команды…

— Дело не только в экономии, ваше

величество, все дело в структуре бюджета. Дело в том, ваше величество, что соотношение статей расходов в разные времена и в разных условиях неодинаково. В какое-то время государство уделяет большее внимание армии, в какое-то — развитию транспортных путей, в какое-то все силы бросаются на структурные преобразования хозяйства, а на всем остальном государство сколь возможно экономит. На армии мы в этом году отнюдь не экономим, но многое нацелено именно на развитие страны. Причем это развитие не ограничивается одним лишь этим годом, а спланировано на несколько лет вперед. И дело не в том, что этот бюджет неправилен — нет, ежели нам удастся исполнить его и еще пару последующих в необходимом виде, наше государство получит столь мощный толчок, что сможет выделять на различные нужды — военное дело, образование, медицину и так далее — куда большие деньги, чем если бы все развивалось своим чередом. Но в данный момент, — Плеске развел руками, — ежели нам ввязаться в войну, получится, что едва ли не половину бюджета мы просто закопали в землю без всякой пользы.

Николай зло зыркнул в мою сторону. Я молчал — а что тут скажешь? Прав был незабвенный Виктор Степанович Черномырдин: хотели как лучше, а получилось как всегда…

Тут в разговор вступил Сазонов:

— Ваше величество, я бы тоже рекомендовал сколько возможно воздерживаться от войны. Во всяком случае, пока мы не согласуем позиции с союзниками. Ведь, кроме французов, мы находимся в секретном союзе и с англичанами. Надобно уточнить, как настроен действовать сэр Асквит. [48]

48

Асквит Герберт Генри — премьер-министр Великобритании в 1908–1916 гг.

Ну, насчет секретности данного союза я имел очень большие сомнения. Скорее всего, немцам было все известно. Просто они надеялись на сволочную природу «джентльменов», всегда воспринимавших любые договоры как никчемные бумажки и в любой ситуации действовавших не в соответствии с принятыми на себя обязательствами, а лишь руководствуясь собственными интересами. Более того, я был совершенно уверен, что нынешний демарш немцы предприняли, все тщательно просчитав и решив, что англичане ограничатся словесными громами. Как, впрочем, и мы. Ибо еще и во многом благодаря инициированной мною программе глубокой дезинформации немцы считали нас ну совершенно не готовыми к войне. Армия все еще небоеспособна, резервов нет, производство новых образцов вооружения только разворачивается, да и те образцы, по их мнению, не очень. После «мадсенов» они закупили для испытаний и наши пулеметы Мосина-Федорова, вот только на проданных им образцах материал ствола и затвора был немного другим, да и качество обработки некоторых поверхностей отличалось от серийных образцов в худшую сторону. Поэтому при испытании закупленные немцами пулеметы регулярно клинило, вследствие чего немцы посчитали их худшим вариантом «мадсена», еще менее приспособленным к жестким условиям современного боя. Ну да для того все и делалось…

Но вот ведь в чем ужас: все получилось аккурат как у мачехи в сказке «Двенадцать месяцев», когда «врешь-врешь, да ненароком правду соврешь». Да, в настоящий момент мы к войне совершенно не готовы!

— А что скажет наш военный министр и председатель Совета?

— Я бы тоже рекомендовал воздержаться от любых шагов, которые немцы могли бы использовать в качестве предлога для начала военных действий, — сухо заявил я.

— То есть, ваше высочество, вы также утверждаете, что страна к войне не готова? — явно поддел меня племянник.

Я его прекрасно понимал. Принимать ультиматум поджав хвост нельзя, ибо это способствует падению международного авторитета. А авторитет — это не просто понты, очень часто он помогает решить важные вопросы международной политики совсем без войны, просто погрозив пальчиком. Эвон, после Великой Отечественной СССР смог несколько лет выдерживать наезды уже обладавших атомной бомбой британцев и США за счет этого самого авторитета. Не рискнули господа, хотя благодаря атомной бомбе имели подавляющее превосходство. Куда там Германии в сорок первом… И Российская империя последние годы неустанно повышала и повышала свой международный авторитет. А вот теперь что же — все усилия псу под хвост?