Взорванные лабиринты
Шрифт:
Президент досадливо повел плечами. Беспредметный спор раздражал его. Ясно было, что причины возникновения линского феномена лежали далеко за пределами предполагаемых происков красных.
– Господин Гинс, - заговорил Президент, поняв, что противники Гинса исчерпали свои аргументы, - оставьте эту беспредметную полемику и скажите, как ученый, что думаете вы. Надеюсь, мои эксперты сегодня же представят нам научное объяснение линского феномена.
– Благодарю вас, господин Президент, - отозвался Гинс.
– Я продолжу свои предположения. С нами поступили примерно так же, как поступили бы мы, отняв у неандертальца дубину, с помощью которой он защищался от врагов и добывал себе средства к существованию.
Фэтон
– Я ничего не утверждаю категорически, - продолжал Гинс.
– Я только предполагаю. Конечно, можно, как это сделала католическая газета, объяснить все волей божьей или, как утверждают некоторые господа, происками красных злоумышленников. Но у человечества было достаточно времени и способов убедиться в правоте антирелигиозной доктрины. Минуточку, господа. Не нужно шуметь. Я не веду никакой пропаганды, а просто констатирую факты. Если господин Президент позволит, я продолжу свои предположения.
– Гинс замолчал и выжидающе посмотрел в сторону Президента.
Тот разрешающе кивнул головой.
– В числе прибызших с вами, господин Президент, экспертов я вижу ученых с мировыми именами: физиков, биологов, социологов, психологов, астрономов, математиков. Вы правы - они сегодня же дадут какое-то научное объяснение феномену. Мы столкнулись с необычным явлением. Пока еще никто не может с полной уверенностью сказать, в чем его причина, какие враждебные силы действуют против нас. Я предполагаю вмешательство с нашу жизнь инопланетного разума. Но доказать правильность своего предположения не могу. В такой ситуации возможно любое разумное, подчеркиваю, господа, разумное предположение. Здесь нельзя не сказать о том, что окажись в нашем положении город какой-нибудь коммунистической страны, в нем не создалось бы столь отчаянное положение, как у нас.
– По залу прокатился рокот недовольства, готового перерасти в возмущение, но Гинс не смутился.
– Обобществленный общественный продукт, - продолжил он, - чрезвычайная эффективность и массовость органов государственного управления, единство жизненных интересов и устремлений всех членов общества и еще бесчисленное множество факторов экономического, политического, морального и нравственного характера, в корне отличных от наших - все это позволило бы коммунистам в кратчайший срок преобразовать товарно-денежные отношения в какую-то другую систему, в которой надобность в валюте начисто отпала бы. Собственно говоря, такой эксперимент у них форсировал бы возникновение безвалютной системы, к которой они с каждым днем продвигаются ближе и ближе. Для возникновения безвалютной экономической системы нужны не только предпосылки экономического характера, но и обязательно единое для всех членов общества сознание. Не буду говорить о том, какое общество может дать такое сознание. Нам еще далеко и до такого общества и до такого сознания…
– Господин Гинс, - поднялся Президент, - говорите по существу. Что касается ваших домыслов, то оставьте их на будущее. Время торопит нас заняться практическими делами, а не теоретическими изысканиями.
– Хорошо, господин Президент. Перехожу к практическим предложениям. Если мы захотим перехитрить экспериментаторов, кем бы они ни были, пришельцами или красными, завезя в город валюту, мы можем спровоцировать распространение эксперимента на всю страну. Вот это уже будет настоящая катастрофа. Даже полиция, которая всегда знает, что ей делать, сейчас в полной растерянности. Комитет общественного спасения предлагает: поскольку представители частного бизнеса отказываются начинать работу до удовлетворения их вздорных претензий, передать временно управление их собственностью Комитетам сомоуправления, которые будут избраны на местах. Люди должны работать и есть. И если хозяева этому препятствуют, их нужно либо заставить возобновить работу, либо временно устранить от управления предприятиями и фирмами…
Тишину зала расколол пронзительный вопль:
– Долой!
В мгновение ока лица предпринимателей преобразились. Разинутые рты, выпученные глаза, поднятые над головой руки, устремленные вперед фигуры в парадных смокингах, сюртуках - все выражало крайнюю степень возмущения.
– Господин Президент!
– вперед выскочил Пул Вин.
– Возмутительно! Красный Гинс предлагает ввести в нашем городе явочным порядком коммунизм! Мы не позволим! Это провокация!
– Не позволим!
– завопил зал.
– Долой провокаторов! В тюрьму их!
Мэр лежал в кресле без кровинки в лице. На него никто не обращал внимания. Президент дотронулся до его руки. Рука была холодной. Президент резко ударил в гонг. Крики в зале пошли на убыль.
– Господа!
– голос Президента был жестким.
– Если вы и далее будете вести себя подобным образом, я арестую всех. Мэр вашего города первым среди нас стал жертвой необузданных страстей. Он в обмороке. Срочно вызвать врача!
Все притихли. Один из телеоператоров развернул камеру на кресло мэра. На экран выплыло крупно взятое неподвижное лицо мэра.
– Вот к чему приводят неуемные страсти. Господин Гинс, вы свободны. Выключить камеры!
– Приказ Президента прозвучал как выстрел.
Экраны телевизоров во всем городе погасли. Трансляция закончилась. Гинс и его товарищи покинули зал. Генерал Куди выскользнул вслед за ними.
– Вы тоже свободны, господа предприниматели, - обратился к залу Президент.
– Мы еще разберемся в действиях местного отделения вашего союза. Думаю, что руководство Союза с большим пониманием отнесется к нашему призыву. Проводить в такой напряженный момент массовые увольнения - значит играть на руку коммунистам. Подумайте. Я всегда буду готов вас выслушать. Членов муниципалитета прошу остаться.
Врач констатировал смерть господина Фора. Причина - паралич сердца. Тучное тело бывшего мера доставило немало хлопот санитарам.
Когда зал покинули все приглашенные, Президент прошел в соседнюю комнату. Там стоял аппарат прямой связи со столицей. Президенту нужно было срочно переговорить с членами Государственного совета.
Генерал Зет терпеливо ждал, не покидая зала, пока закончится разговор. Не расходились и члены правления муниципалитета, вполголоса обсуждая неожиданную кончину мэра.
В зал вернулся генерал Куди и едва приметно кивнул Зету. Гинс и то, кто был с ним, арестованы. Зет усмехнулся. Хорошо, что он успел вовремя отдать приказ об аресте красных кликуш.
Президент закончил переговоры, несколько мгновений постоял у аппарата. Разговор со столицей явно не удовлетворил его. Он вернулся в зал, занял свое место.
– Итак, господа, продолжим заседание. У кого есть предложения?
– У меня, - лениво шевельнулся в кресле Зет.
Президент строго посмотрел на него, и генерал встал.
– Результаты нашего заседания, - начал Зет, - пока равны нулю. Положение в городе остается угрожающим. Мы совершили уже две большие ошибки: позволили провести выборы пресловутого Комитета общественного спасения и дали возможность Гинсу, главе этого Комитета, обнародовать свои домыслы и провокационные предложения. Я уже отдал приказ об аресте делегатов Комитета, включая и самого Гинса. Они арестованы.
Генерал Зет посмотрел на Президента, но тот даже не поднял головы.
– Сказать красному Гинсу: «Вы свободны» - значит сказать всем смутьянам: «Вы свободны в своих действиях. Можете творить и говорить все, что вам заблагорассудится».