Взращение грехов
Шрифт:
— Здравствуйте, — поднялся Славин, — я рад вас видеть, Александр.
— А я нет, — прямо заявил Саша, — зачем вы все время сюда ходите? Мы уже договорились в прошлый раз, что вы больше не будете сюда приходить и мучить своими вопросами Нино. Вы поймите, что ей очень тяжело все это слышать. Я уже не говорю о соседях, которые сразу узнают о ваших приходах.
— Я пришел со своим помощником, — показал на Дронго Славин, — и он хотел увидеться с вашей невестой.
— Увиделись? — спросил Саша. — Успели поговорить? Больше нет вопросов?
— Есть, — спокойно сказал Дронго, — не нужно так
Саша оглянулся на свою невесту. И прошел к столу, усаживаясь на стул, где раньше сидела Нино. Она прошла и встала рядом с ним, глядя на гостей.
«Красивая пара», — подумал Дронго.
— Я все понимаю, — глухо сказал он, — не нужно думать, что только вам тяжело. Наверно, сейчас тяжело и матери Саши, и его сестрам. А тяжелее всех отцу Нино — Вано Ревазовичу.
Нино всхлипнула. Саша нахмурился.
— И поэтому я задам вам несколько вопросов, которые могут показаться вам странными. Но мне нужно получить на них конкретный ответ. Вы можете мне рассказать, Нино, зачем вы переехали именно в Новгород?
— Не знаю, — ответила девушка, — тогда так решил отец. Мы вернулись в Грузию из Москвы. Но там было тяжело. В середине девяностых не было света, горячей воды. Очень тяжело. Я училась во втором классе, когда заболела мама. Отец, конечно, находил нужные лекарства, лучших врачей, но уже ничего нельзя было сделать. После ее смерти отец замкнулся, ему было очень плохо. Потом мы решили переехать в Россию. Я училась уже в шестом классе, когда мы перебрались в Новгород. Директор комбината Шамиль Майданов знал моего отца еще по работе в прежнем Советском Союзе. Он несколько раз приезжал к нам в Грузию. И тогда отец решил, что он переедет в Новгород.
— Значит, с директором мебельного комбината ваш отец был давно знаком?
— Уже много лет. Кажется, лет двадцать. Между прочим, Майданов все время звонит к нам, спрашивает, что мне нужно. Два раза приходили его жена и дочь. Они не верят, что мой отец мог совершить убийство. Я знаю, что у Майдановых были даже неприятности, но они все равно продолжают общаться со мной.
— Значит, нормальные люди, — сделал вывод Дронго, — теперь следующий вопрос. Вы знали Проталина? Может, слышали о нем? Он приходил к вам?
— Никогда о нем не слышала, — призналась Нино, — и он никогда у нас не был.
— Я о нем слышал, — вставил Александр, — говорили, что он отличился в Чечне, был настоящим героем. И я его однажды видел у своего дяди.
— Кем работает ваш дядя?
— Он заместитель начальника управления пожарной охраны в нашем городе. Мамин брат. Раньше они входили в состав МВД, а сейчас, кажется, в состав МЧС. Но все равно он уже полковник.
— У меня еще два вопроса, — сказал Дронго, — и заранее прошу меня извинить, если вопросы покажутся вам достаточно неприятными. Первый вопрос. Были ли у вашего отца знакомые женщины?
Нино вспыхнула, покраснела, отвернулась. Александр взял ее руку в свою, словно помогая ей собраться с мыслями.
— Какое отношение это имеет к убийству Проталина? — недовольно спросил Саша.
— Имеет, — твердо ответил Дронго.
— Она ничего не знает, — ответил за свою невесту Саша.
— Знаю, — неожиданно ответила Нино, — я все знаю. Он встречался с Жанной Михальской, экономистом, которая работает в их плановом отделе.
— Откуда ты знаешь? — нахмурился Саша.
— Знаю, — ответила Нино, — такие вещи трудно скрыть. Мне рассказала обо всем его секретарь. Тетя Клава. Он иногда ездил к этой Михальской по вечерам. И уезжал с ней за город по воскресеньям. Я все знала, но ничего не говорила отцу. Ведь он много лет ни с кем не встречался после смерти матери.
— Вы не ревновали? — уточнил Дронго.
— Сначала очень. Просто с ума сходила. Плакала. А потом повзрослела и поняла, что веду себя глупо. К нам приезжала бабушка, мать моей матери. И она мне объяснила, что отец относительно молодой человек, который имеет право на свою личную жизнь. Такая мудрая и все понимающая женщина.
— Ты мне ничего не говорила, — прошептал Александр.
— Не хотела тебе рассказывать. Сначала стыдно было, а потом подумала, что нас это не касается.
— Правильно, — сказал он, обнимая ее за талию, — ты не должна была вмешиваться в его личную жизнь.
Славин недовольно засопел. Получалось, что пришедший Дронго узнал больше за несколько минут, чем он за несколько своих посещений.
— Вы мне об этом не говорили, — обиженно заметил Вячеслав.
— А вы меня об этом не спрашивали, — ответила девушка.
— Последний вопрос, — продолжал Дронго. — Когда вы хотели сыграть свадьбу?
Нино тяжело вздохнула. Саша поднялся и встал рядом с ней.
— Мы подали заявление в загс, — сообщил он таким тоном, словно в этом кто-то сомневался, — но свадьбу хотели сыграть немного позже. В ноябре. Вано Ревазович хотел пригласить много друзей из Грузии и из Москвы.
Девушка, не выдержав, выбежала из гостиной. Александр последовал за ней. Славин взглянул на Дронго.
— Откуда вы узнали про знакомую Тевзадзе? Мне и в голову не приходило, что у него могла быть подруга. Он так сильно любит свою дочь…
— Ему чуть больше пятидесяти, — напомнил Дронго, — и он уже десять лет как живет без супруги. В твоем возрасте, Вячеслав, он кажется тебе глубоким стариком. А на самом деле он молодой человек, который в сорок два потерял супругу. Как бы сильно он ни любил свою дочь, у него должна быть и своя подруга. В его возрасте это абсолютно нормально. Это уже даже не психология, а физиология. Но тебе в твоем возрасте это сложно понять. Для тебя он был уже обыкновенный старик.
— Верно, — согласился Славин, — я об этом даже не думал.
— Хорошие ребята, — сказал Дронго, — нужно сделать все, чтобы им помочь. Пойдем с ними прощаться. Завтра у нас длинный и тяжелый день.
Они поднялись, выходя из гостиной. На кухне слышались голоса молодых людей. Они терпеливо дождались появления Нино и ее жениха.
— У меня нет больше вопросов, — сказал Дронго, — но я хочу сказать вам на прощание только две фразы. Я не верю в то, что убийство совершил ваш отец, Нино. И сделаю все, чтобы это доказать. До свидания.