Взросление
Шрифт:
Александр Алексеевич сообщил присутствующим, что его начальник, почтмейстер почтово-телеграфного отделения, вступил в партию социал-демократов и предлагал ему тоже последовать его примеру.
– Но я отказался, – сказал отец. – Сослался на моё слабое здоровье и больное сердце. Теперь почтмейстер целыми днями отсутствует на работе и заставляет меня работать за него.
– И где же он пропадает? – спросила Нелли Ивановна.
– Говорит, что заседает в бюро правого крыла партии. Но мне свою зарплату не отдаёт, хотя я получаю меньше его. Вот, какая несправедливость.
Максим до этого момента сидел молча и вставил своё слово: «Я видел, как в нашем училище заседали главные революционеры и среди них были чиновники в форменной одежде».
– Нет, социал-демократы собираются в другом месте, – возразил Александр Алексеевич, – я слышал, что у них штаб-квартира, где-то на Лубянке. А в училище Ивана Фидлера собираются люди из левого крыла партии социал-демократов. Только я не понимаю, чем отличаются левые от правых?
После его слов наступила пауза, и младшие девочки спросили у отца: «Можно мы пойдём в свою комнату?» И отец им разрешил: «Идите, я вас не держу». Вместе с девочками ушёл и двенадцатилетний Ваня. Юле тоже было бы слушать такие разговоры скучно, но из-за Максима она осталась сидеть за столом.
Максим стал рассуждать, что «левые» стоят за большевиков, а «правые» за меньшевиков. Только чем они отличаются так и не догадался.
– Я состою в училище в народной дружине, – сказал он, – и слышал, что наши руководители не доверяют царскому правительству и держат курс на вооружённую борьбу.
Затем Нелли Ивановна сообщила, что закончила читать книгу «Капитал», которую написал немецкий философ Карл Маркс. «Я из этой книги мало что поняла, только то, что революция неизбежна. Потому что между рабочими и капиталистами увеличивается разница в доходах. Чем беднее рабочие, тем богаче капиталисты».
Александр Алексеевич её поправил: «Верхи не хотят отдавать власть, а низы уже не могут терпеть несправедливость». Максим с нескрываемым удивлением слушал Сутуриных. Он слышал от революционеров, что книга «Капитал», это главная книга для них. И он попросил:
– Нелли Ивановна, вы не могли бы дать мне почитать эту книгу?
– Извините, Максим, но книга не моя и я должна отдать её другому человеку.
А Александр Алексеевич пообещал, что постарается достать эту книгу у знакомых социал-демократов. «Капитал» продавалась недавно в книжных лавках свободно. Но её быстро раскупили.
В заключение беседы Сутурины намекнули Максиму, что они не против бескорыстной дружбы между ним и Юлей, и чтобы их дружба с Юлей раньше времени не принесла бы им внуков.
– Приходите к нам в гости, – говорила на прощание Нелли Ивановна, – на улице гулять сейчас прохладно и сыро. Лучше сидите дома.
Глава 6
После первого посещения семьи Сутуриных, Максим стал каждый день по вечерам бывать у них. В разговорах после чаепития, он рассказывал о делах в училище и о тренировках боевой дружины. В квартире всегда было многолюдно, поэтому поцеловаться влюблённым не удавалось. Юля уже привыкла к Максиму и ждала его прихода.
Из его предыдущих рассказов стало известно, что училище оккупировали революционеры разных мастей, в актовом зале часто проходят многолюдные митинги, а учёба почти не идёт. Хозяин училища Иван Иванович Фидлер побаивался революционеров, старался держать нейтралитет.
Юля всё это время сидела дома и очень скучала. Сёстры и брат Ваня полдня проводили в гимназии. Вместе с матерью Юля от скуки занималась домашними делами, тем более, что Дуся прихворнула и часто днём лежала в постели возле печки.
В начале ноября Максим пригласил Юлю в училище на вечеринку, и родители её отпустили. В актовом зале установили вдоль стены длинные столы с закусками и вином. Конечно, было не так красиво, как в ресторане, но после выпитого вина, все веселились и танцевали. Кроме Юли там находилось много приглашённых со стороны девушек.
За столом, вместе с гимназистами и приглашённой молодёжью, сидели и преподаватели училища. После танцев все вновь сели за стол, сдвинутый в край зала. Максим стал тихонько рассказывать Юле о своих учителях, но она плохо его слышала из-за гула, стоящего в зале. Она придвинулась к своему ухажёру ближе и услышала его слова:
– Он хотел раньше делать научную карьеру историка, и был оставлен при университете, – говорил Максим, указывая взглядом на мужчину средних лет, с интеллигентной бородкой. – Но из-за его левизны, как говорил он сам, его «провалили» на магистрантском экзамене «правые» профессора. Ему было запрещено преподавать историю в средних учебных заведениях, и потому он, вынужден преподавать французский язык, под видом которого, в старших классах читает теперь курс всемирной, революционной литературы, конечно на русском языке.
Перекусив и попив из большого самовара чаю, Максим вновь пригласил Юлю на вальс, под звуки скрипки в сопровождении пианино. «Какое увлекательное занятие вальс! – думала она. – От вальса и от вина голова идёт кругом, ни о чём не хочется думать». На очередной танец к Юле подошёл пожилой преподаватель, с тёмной шевелюрой, с бородкой и в очках:
– Разрешите пригласить вашу даму? – обратился он к Максиму. Тот смущённо ответил: «От чего же, пожалуйста….»
Юля пошла с этим мужчиной в центр зала, а про себя подумала: «Меня он не спросил, хочу ли я танцевать с ним».
Она никак не могла предположить, что этот не молодой человек так хорошо танцует. Какие у него сильные руки, как умело берётся за талию! Она вновь с гордостью подумала: «Я теперь взрослая и нравлюсь мужчинам». Максим тоже пригласил на танец другую девушку. Это задело самолюбие Юли. «Танцы – это зло, – решила она, – Так недалеко до проституции. Всё. Теперь буду танцевать только с Максимом, а другим мужчинам буду отказывать». Больше она ни с кем не соглашалась танцевать, и Максим ей сказал, что это глупости, ничего тут плохого нет. Просто с одним человеком скучно танцевать постоянно.